Экзамен на выживание, или Двойные неприятности

Он вдруг усмехнулся своим мыслям. Намотал на палец мой мокрый локон, дернул его, да так, что я едва не впечаталась ему в грудь.

– Обнимашки пошли! Мелкая, а с тобой не соскучишься, – не остался безучастен Пиппи. Нет бы промолчать.

– Прекрати! – высвободила я свои волосы и поспешила отойти.

– Ты должна мне, помнишь? – заявил этот… сероглазый. – И я уже придумал, что получу в обмен на твое спасение. А пока садись, осматривать и лечить буду. Тебя ведь нужно подлечить?

И вроде бы вопрос обычный, но слышался в нем подтекст. И взгляд Овиана уже был не холодный, а с хитрым прищуром и явным намеком, что он уже раскусил меня, знает, намерен воспользоваться информацией о Пожирателе душ. Шантажировать будет!

Я спрятала кинжал обратно в сумку. Села на кушетку, позволила парню прикоснуться к своей щеке, чтобы нанести обеззараживающую мазь. И вроде бы ничего особенного. Просто пальцы, прикосновения, он слишком близко, дышит тихо, словно контролирует это самое дыхание. А волосы мокрые. Нательная майка влажная, почти не скрывала ничего. По крайней мере, мне так казалось, потому как я намеренно не смотрела вниз, чтобы и он туда не спускался взглядом. Опять же, вроде бы ничего… Но почему-то воздух пропитался неким напряжением, стал тягучим. И глаза, серые-серые, привлекали, обволакивали. А еще запах горького шоколада так некстати напоминал о днях, когда я была счастлива, улыбалась по-настоящему, светилась душой.

– Назовешь свое имя? – спросил Овиан, снова наклонившись ко мне.

Сколько можно наносить эту мазь? Не так уж много у меня ран. Всего пару борозд от когтей гоблина на щеке и царапины на шее – я успела при обтирании все рассмотреть и проверить.

– Кьяра Норкси, – негромко ответила я.

– Значит так, Кьяра, взамен за твое спасение…

– Тебя никто не просил!

– Взамен за твое спасение, – настойчивее продолжил он и отстранился, – ты пойдешь со мной на бал, который будет после сессии.

– Огорчу тебя, Овиан, но я не собираюсь здесь продержаться долго. Так что ищи другую спутницу.

Он сделал глубокий вздох, зашевелил пальцами, и из его солнечного сплетения потянулись желтые ленты. Они жили своей жизнью, ощупывали-жалили пространство, тянулись ко мне. В местах, где была нанесена мазь, стало тепло. Ушли неприятные ощущения, исчезло пощипывание. Все длилось достаточно недолго.

Овиан снова смотрел на меня холодно, притом не стеснялся опускать взгляд на грудь и ниже. Нагло рассматривал. Будто прикасался на расстоянии, даже не раздевая. Зачем? Уверена, там почти все видно. Но ведь не прикрываться же, не строить из себя недотрогу, когда сама начала снимать с себя одежду перед ним и делать вид, будто ничего не боялась.

Я сидела, старалась держаться дерзко, с вызовом, гордо вздернув подбородок. Мне нечего стесняться!

– Долг нужно отдавать, Кьяра, – начал закручивать он отставленную в сторону баночку с мазью. – Ты оденешься для меня в платье, будешь красивой. Это достаточно простое желание, не считаешь?

– Ты настолько непопулярен в академии, что приглашаешь первых встречных? Плохи же твои дела.

– Язва, – усмехнулся он и начал развязывать свой желтый плащ. – На, выверни и накинь, чтобы добраться до своего общежития, утром отдашь. Мося меня не должна заметить, – последнее он пробормотал больше для себя.

– Спасибо, от тебя лучше не принимать помощи.

– Эта помощь ничего тебе стоить не будет. Не станешь же ты одевать это, – указал он на мои грязные вещи, что до сих пор валялись на полу. – По-хорошему их следовало бы выбросить, но ты не из тех, кто так поступит. Ткань не самая дешевая, достаточно прочная, но много раз штопаная. Я это заметил еще тогда, когда занимался твоей спиной. Не буду спрашивать, кто ты и чем промышляла до поступления сюда, однако скажу сразу: ты пойдешь со мной на бал, не заставляй себя упрашивать – тебе не понравится.

– Да что ты ко мне вообще прицепился?

– Он влюбился, мелкая, чует мое левое колено, – посмеялся на моей голове кузнечик.

– Конечно, как не влюбиться в такую красоту? Причем с первого взгляда, – сказал Овиан, а мне стало не по себе от его тона.

Может, все дело в кинжале? Вдруг он копался в моих вещах еще в своем доме, но не успел ничего с ним сделать. И вот она я, у него под рукой, а запрещенная вещица в шаговой доступности. Нужно только заставить хозяйку его отдать, ведь иначе Пожиратель работать не станет.

Я опасливо приняла протянутый плащ. Набросила его на плечи, закуталась. Под замораживающим взглядом парня собрала свои вещи, свернула кое-как, чтобы ничего не вымазать вокруг и направилась к выходу.

– Кьяра, я никому не расскажу о нем, – донеслось мне в спину. – Можешь не волноваться.

Это угроза, предупреждение или простая информация для моего успокоения? Но вот спокойнее ни капельки не стало.

Я вышла из приемного покоя, первое время просто стояла босиком на холодном полу. Переосмысливала очередную встречу.

Почему же все непросто-то так? Неужели магия как-то гадит, потешается? Мстит!

Я расправила плечи, решительно зашагала прочь, вскоре заблудилась в череде поворотов. За окном давно стемнело. Мне удалось наткнуться на запоздавшего адепта, попросить его провести меня до общежития, чтобы снова добраться до точки, от которой сделала большой круг.

Дверь коменданта.

– Так, Пиппи, прошу тебя, держи рот на замке, – подняла я глаза, словно могла увидеть сидевшего на моей голове кузнечика.

– А такое возможно? У меня рот маленький, замок большой. Да я в него полностью помещусь. Проверим?

Он прыгнул. Я пыталась поймать его в полете, но лишь сделала шаг, и дверь резко распахнулась. Кузнечик, конечно же, не достиг своей цели. Зато оказался на зеленом лице гоблина и как заорет.

Или это гоблин?

Или я?

Или все вместе?

Глава 8

Благо на этот раз ничего из ряда вон выходящего не случилось.

Кузнечик посадил голос, я всего лишь успела мысленно попрощаться с плащом Овиана и начала готовиться к новым неприятностям на свою… свое уставшее и уже изголодавшееся тело. А гоблин оказался другой.

Вроде морда одна, но сережек в ухе не наблюдалось, да выражение лица не такое наглое. И вообще он был в платье. Значит, и не он вообще, а она. А вот голос у этого создания громкий, совсем не женский. К тому же взгляд такой строгий, что пробирало ознобом.

– Кьяра Норкси, значится, – поджал он, то есть она, губы.

Нет, если бы не платье, то никогда не сказала бы, что это женщина. И груди нет, не выпирает ничего. И волосатость на голове не особо повышена. Лысая… лысая баба!

– Баба… – задумчиво произнесла я и поспешила исправиться: – Да, Кьяра. А это Бабба, – нашлась, указав пальцем на кузнечика, которого удалось пересадить себе на плечо. – Он немного не умеет контролировать свой поток речи, потом сразу извиняюсь за все, что он может сказать. Сами понимаете.