Экзамен первокурсницы

– Не вижу ни одной причины, по которой мне захочется остаться в этом захолустье. – Герцогиня тоже выглянула в окно, а у меня от одного ее вида закружилась голова.

– Но, тем не менее, люди остаются, – ответила жрица. – Не считая князя, после внеплановой ночевки в запретном городе, обратно вернулось только восемь жриц.

– Восемь жриц? – удивилась смуглянка Рут.

– Интересное совпадение. – Нахмурился Отес.

– Очень, особенно если учесть, что это не совпадение, мистер Гиро, – ответил магистр. – Только служащие Девам могут выдержать ночь в Запретном городе и остаться собой.

– Остаться собой? – нервно спросила Мерьем. – А кем становятся остальные?

– В наших архивах они получили название «других людей», – пояснила жрица.

– Моя матушка так аристократов называет, – добавил Отес, а Дженнет фыркнула.

По стеклу кабины застучали первые редкие капли начинающегося дождя.

– Люди и в самом деле становятся другими. – Вздохнула сидящая рядом Гэли. – То, что было важным ранее, утрачивает ценность, словно человека разобрали, а потом собрали заново, перепутав в голове некоторые детали.

– И маги ничего не могут с этим поделать? – возмутился Оли, хватаясь за поручень, ветер швырнул на стекла прозрачные капли.

– Конечно, маги ничего не могут, – жрица хихикнула. – А у нас в Посвящении [3] Запретному городу целая лаборатория работает.

– Вы читали этих «других людей»? – требовательно спросила герцогиня. – Что с ними не так?

– Читали и продолжаем читать. – Жрица оглядела притихшую группу. – И до сих пор не знаем, что с ними случается в эту переломную ночь. В воспоминаниях нет ничего, за что можно было зацепиться, хотя, мы и разобрали их на фрагменты. – При этих словах Мэрдок поморщился. – И все равно ничего. Обычная ночевка, ну, как обычная… Забьются в какую-нибудь нору, сидят трясутся, перед рассветом не выдерживают и засыпают, а по утру…

3

Посвящение – один из трех факультетов Академикума, там где проходят обучение жрицы.

– Как вообще это происходит? – спросила Тара, а Гэли закусила губу. – Просыпаешься и думаешь, как было бы хорошо, прикупить в этом чудесном краю домик по бросовой цене?

– Примерно, – кивнула Илу. – Воспоминания о прежней жизни отдаляются и становятся неважными, как память о детстве. Мол, было и прошло. Все внимание концентрируется на происходящем здесь и сейчас. Это место, земля, здания и даже горы становятся важнее всего остального. Со временем это чувство крепнет, а воспоминания наоборот тускнеют, почти стираются, становятся размытыми картинками без эмоциональной окраски.

– А если взять такого «другого» и не слушая привезти домой? – спросила Рут.

– Бесполезно, – ответила вместо жрицы Гэли. – Придется сажать на цепь, иначе сбежит и вернется в Запретный город.

– То есть соображать эти «другие» не перестают? Знают, где купить билет на дирижабль? Знают, что это стоит денег и в какой стороне север? – уточнил Отес, бессознательно шевеля пальцами, словно ему не хватало пера и бумаги, чтоб начать записывать очередную лекцию.

– Во всем остальном «другие» остаются полноценными людьми, – ответил ему Йен Виттерн. – Они едят, спят, женятся и торгуют. Скоро сами увидите.

– Похоже на выдумки для обывателей, чтобы люди и нос в Запретный город не совали, – протянула герцогиня.

– Похоже, – не стал спорить учитель.

– Вот-вот, – согласилась Тара. – Мне нянюшка рассказывала, что по улицам Запретного города черные медведи ходят.

– А железные повозки ездят сами без коней, извозчиков и двигателей, – добавила Мэри.

– А люди бледные, как утопленники, потому что там круглый год метель и солнца не видно, – страшным голосом добавил Оли.

– Ты еще про девушку с горящими волосами, что появляется на улицах каждую ночь и заманивает путников в… куда бы то ни было, вспомни, – небрежно озвучил Мэрдок самые известные страшилки про город затворника.

Все неуверенно рассмеялись, правда Мэри тревожно поерзала, а Гэли только сильнее стиснула руки.

– Так что там с цепью? – уточнил Оли. – Если все-таки запереть в комнате или подвале. Со временем оклемается?

– Сажали мы их на цепь, – махнула рукой жрица. – Травами успокаивающими опаивали. Только бестолку все. На травах человек – не человек, а медуза. Да и травы рано или поздно заканчиваются, цепи ржавеют. Одни убытки, а семье расстройство. Проще схоронить, оплакать и успокоиться. Это просто другой человек, понимаете? Схватите на улице незнакомца, заприте в подвале и попытайтесь объяснить, что он ваш любимый дядюшка. В лучшем случае, он будет считать вас сумасшедшим. Возможно даже знакомым сумасшедшим, но сбежит при первой возможности. Они просто не понимают, чего мы от них хотим и почему не отпускаем.

– Это какая-то магия? – в наступившей тишине спросила Мэри, и сама испугалась вопроса.

– Никаких следов компонентной магии, – печально улыбнулась жрица.

– Смотрите! – закричал Оли, указывая в окно, – Там еще один дирижабль!

Магистр Виттерн вытащил из нагрудного кармана миниатюрную подзорную трубу, раздвинул и поднес к здоровому глазу.

– Рыцари Академикума, – сказал учитель через минуту, – Заходят на посадку к восточной мачте. Мы пришвартуемся к западной. Обе группы пройдут город насквозь, начнут и закончат экскурсию на пирсах. Мы поднимемся в Академикум на той гондоле, а они на этой. – Учитель с легким хлопком сложил трубу и убрал в карман. – По крайней мере, такой план, чтобы не ходить туда-сюда лишний раз.

Крупные капли дождя ударялись об борт гондолы и разлетались мелкими брызгами.

– Насколько шанс не вернуться реален? – уточнил Мэрдок.

– Вероятность пять к ста, – магистр облокотился на подоконник, вглядываясь в облака.

– А если погода ухудшится? А если поломка? Если кончиться газ? Если… – начала торопливо перечислять Мерьем.

– Если станет ясно, что взлететь не удастся, то на ночевку мы уйдем в горы. На них притягательное действие этой земли не распространяется, – отрезал учитель и посмотрел на белую шубку девушки. – Поэтому я и сказал полное полевое снаряжение, а не бальное платье.

– Но я…

– Вы должны запомнить, что Академикум – это не пансион благородных девиц. Мы здесь обучаем магов, рыцарей и жриц [4] .

– Кстати о жрицах, – добавила Илу. – Если вы все же здесь застрянете, я смогу вернуться, все рассказать. – Девушка повернулась к Мерьем. – Что передать вашим родителям?

– Перестаньте, – неожиданно вмешалась Гэли. – Это слишком жестоко.

– Вы от своего рода отказались, а мы нет, – поддержал ее Мэрдок.

Гондолу снова бросило в сторону, положив конец разговорам. Судя по образовавшейся пустоте в животе, мы пошли на снижение. И не по спирали, как раньше, а довольно резко. Кто-то вскрикнул. Я продолжала держаться за перила. Боюсь, из дирижабля меня придется выносить вместе с ними.

4

Академикум состоит из трех факультетов: Магиус (маги), Орден (рыцари), Посвящение (жрицы).

Запретный город оказался похож на… город. Дирижабль пришвартовался к посадочной мачте через час и двадцать минут после взлета с Академикума. Ни паровой платформы, ни каменного пирса, лишь скрипучая деревянная лестница с шершавыми необработанными перилами. Крики серых наек и ругань рабочих – первое, что мы услышали, сойдя с трапа. Тюки и ящики с грузами были подвешены на лебедках и пяток рабочих разной степени небритости с хеканьем разгружали соседний грузовоз с выбитой цифрой один на гигантском борту. Первая Западная компания принадлежала советнику князя. И чего Алисия не поехала, коль уж ее отец ведет здесь дела?