Экзамен у монстра

Вдруг Золотов зарядил себе сильную пощечину и отряхнулся.

— Немедленно прекрати! На самом деле ты этого не хочешь! Просто не можешь хотеть… — шептал он непривычно низким хриплым голосом.

— Правда? — краем глаза я оценила то, что так отчаянно пытался спрятать мужчина за губкой для купания. По крайней мере, мужская часть тела была мне чертовски рада. — И это я делать тоже не хочу?

Его темный взгляд с поволокой не отпускал меня не на миг, пока я медленно нагнулась и стянула с себя оставшуюся часть одежды — тонкие кружевые трусики. Удивительно, но оставшись совершенно голой я не ощутила малейшего желания прикрыться. Его взгляд будто укутывал мягким шелковым одеялом…

— Нет, не хочешь… — мертво прошептал профессор, а потом измученно ударился головой о кулак. — Черт, мне нужно срочно все это прекратить. Если я все же найду способ отправиться на тот свет, то попаду в ад!

— А ад? — мягко ступив вперед, я была все ближе к мужчине, магия между нами буквально витала в воздухе. — Лишь за то, что просто примете со мной душ? Какие глупости!

— «Просто принять душ»? — он нервно расхохотался. Черные глаза, которые всегда казались мне такими уверенными и строгими, теперь были загнаны в капкан и дезориентированы. — Это не просто душ, Эмма. С тобой вообще никогда не бывает просто…

Запах Его кожи ударил мне в нос, а тело околдовало так сильно, что меня повело. Эндорфины наполнили каждую клеточку тела, и я едва не взлетела от счастья! Мы вместе. Наконец-то!

— В одном вы правы, — мягко скользнув ладонью по его каменной груди, я ощутила прилив такого сильного возбуждения, какого никогда ранее не испытывала, — на один лишь только душ я вряд ли соглашусь!

Сведя брови на переносице, он тяжело выдохнул:

— Что ты имеешь?..

Но договорить так и не смог. Мои руки властно сомкнулись вокруг его мужского достоинства, горячего и ждущего моего внимания. Шагнув вперед смело, я накрыла его губы своими и… Тьма.

…Я подорвалась на постели так же резко, как и прошлой ночью. Только в этот раз не от ужаса… Впервые в жизни мне снился эротический сон, да еще и такой яркий, реалистичный, горячий. В тот момент, тяжело дыша, я мучительно вдыхала лишь об одной мысли: «Почему же я проснулась так рано?» Ведь тело сгорало от желания, между ног все пульсировало и требовало внимания. Будь я оборотнем из сказки, решила бы, что у меня началась течка. Эта мысль рассмешила… Ведь удивительно, что предметом моих тайных желаний, стал никто иной, как молодой профессор Золотов!

Часть 8

В воскресенье погода выдалась на редкость солнечная, и студенты, как один, выбрались на улицу, создавая столпотворение, которое грозило затоптать весь кампус. Шум и гам проникали даже в самые уединённые уголки парка. Наушники с шумоподавлением не справлялись, а готовиться к тесту в таких условиях было просто невозможно. В конце концов я сдалась и направилась обратно в свою комнату.

Быстро переставляя ногами, прижимая к груди книги, я думала о множестве проблем, что еще только предстояло преодолеть: огромные долги, получение диплома, устройство на работу… Но внезапно я наткнулась на нечто — не мягкое и податливое, а твердое, как камень. Столб? Нет, это было нечто совсем другое.

Когда я отступила на шаг и взглянула повнимательней, воздух, казалось, застоялся. Я не могла дышать. Это был он. Старик Золотов.

— Здравствуйте, Эмма. — старик Золотов смотрел на меня прямо в упор. Будто по глазам пытаясь прочесть мысли. — Вас мама с папой не научили включать мозг при ходьбе?

От удивления у меня перехватило дыхание. Старик Золотов? Здесь? На свежем воздухе, среди студентов? Это было столь же странно, как если бы я встретила привидение среди обычных людей. Профессор Золотов всегда был кем-то вроде призрака на кафедре: молчаливый, замкнутый, пугающий всех своей угрюмость и строгостью. Видеть его здесь, среди ярких красок парка, на фоне студентов — было невообразимо.

— Видимо, — многозначительно выгнув голову в бок, я посмотрела в его карие глаза с укором, — они все воспитание потратили на уроки вежливости и дружелюбия с окружающими.

В его глазах блеснуло что-то странное, что-то, что я не могла разобрать. Это было почти неуловимо, но я чувствовала: что-то в нём изменилось. Взгляд стал ярким, живым — моложе. Намного моложе, чем я его помнила. И вот тут меня накрыла волна… Я вспомнила свой сон. Мужчина, голый и красивый, словно Аполлон… Бросило в жар и закружилась голова.

Он. Но не мог же это быть он! Это просто не могло быть правдой!

Золотов не двинулся с места, но глаза его всё больше становились похожи на глаза того мужчины из моего сна. Я отряхнула себя от нелепых мыслей, и попыталась вернуть прежнюю уверенность.

Отряхнувшись, я с каменным лицом встретила его злобное рычание:

— Мне жаль, что они зря потратили время.

Взгляд профессора стал тяжёлым, как камень, который слишком долго держит на себе небесную тяжесть.

Закатив глаза, я быстро обошла горбатого старика и направилась прочь, как вдруг услышала позади его многозначительное покашливание. Он явно что-то хотел сказать, но почему-то медлил. Растерянность ему была не свойственна и это напрягало.

— Эмма Саласки, — он произнёс моё имя, хрипло и с какой-то странной пугающей неловкостью. — Вы ведь по-прежнему меня ненавидите?

Этот вопрос меня ошеломил. Вопрос, который я ожидала меньше всего на свете.

Я замерла на месте, не зная, что ответить. Его слова пробили брешь в моей уверенности. Вместо колкого ответа я снова погрузилась в воспоминания — в тот странный, мучительный сон, в образы горячего душа и поджарого тела…

«Это просто твоё больное воображение!»

Я встряхнулась, возмущённая собственной реакцией, и почти выплюнула слова, пытаясь вернуть себе контроль:

— Конечно ненавижу! Или вы решили, что я ради хорошей оценки по алгебре стану петь вам дифирамбы? Не дождётесь!

Золотов молчал, а потом усмехнулся, как будто это была не моя реплика, а его собственное предсказание.

— Нет. Я так не думал. — странно, но мой ответ его устроил. Словно он и ждал чего-то подобного, но хотел лишний раз убедиться. И все же черные глаза как-то потускнели, блеск в них пропал. — Идите же, я вас отпускаю. Не так долго вам осталось меня терпеть…

Он махнул мне рукой в сторону общежития, словно отпуская меня. Его манера была надменной, но за ней будто скрывалась почти отчаянная просьба.

С замирающим сердцем, я вернулась в свою комнату, но мысли о профессоре не отпускали. Я всё ещё не могла понять, кто он на самом деле — этот странный старик. Но чем больше пыталась разобраться, тем больше сходила с ума. Поэтому остаток вечера я провела строго за учебниками и конспектами.

Было давно за полночь, когда начало нестерпимо клонить в сон. Не знаю, в какой момент я не выдержала и выключилась, словно перегревшийся компьютер…

Часть 9