Экзамен

– Бывай здоров, - сказал он попугаю.
– С вами хорошо, но... дела!

Нури поднял машину в воздух. Поврежденное крыло слушалось плохо. Нури достаточно четко перевоплощался в здорового аиста - это давалось без особого напряжения. Но представить себя аистом с подбитым крылом Нури мог с великим трудом. Полет получался неровный, и он, чтобы влиться в образ, сделал несколько кругов над поляной.

– Только планер, - шептал он.
– Орнитоплан. Можно пешком. Можно верхом.

Нури наклонился. У кустов кибер уговаривал осла.

– Как хоть зовут тебя, служивый?

– Телесик!
– донеслось с земли.
– Домовой кибер Сатона.

Широкими взмахами Нури набрал высоту и с облегчением перешел на привычный планирующий полет. Внизу, сколько видел глаз, расстилался лесной массив ИРП. Проплывали редкие изумрудные прогалины, и в непривычной тишине отчетливо слышались крики обезьян и птичьи голоса. На маленьком пульте светил зеленым глазом единственный прибор - указатель курса. Орнитоплан был сделан таким образом, что, включаясь в биологическую систему управления, пилот ощущал его всем своим телом и диагностика неисправностей не вызывала затруднений. Поврежденное крыло чувствовалось как тянущая боль в предплечье. Но приключение на поляне окончилось благополучно, а в прозрачной дали уже виднелась игла главного корпуса ИРП. Нури расслабился.

– Здравствуй, - послышалось рядом. Нури оглянулся. В метре от него, слева, едва шевеля крыльями, летел ворон.

– Привет!
– ответил Нури.
– У вас здесь что, все птицы разговаривают?

– Рразумные, - сказал ворон.

– Я уже встречал говорящего попугая. Попугаи тоже?

– Некоторрые.

– Пррогрресс, - сказал Нури.
– Видимо, Сатон не только реставрирует природу. Он ее модернизирует. А вообще чего зря напрягаться? Садись, поговорим.

– Я воррон, - сказал ворон.

Нури задумался. Разговор стоило поддержать. Не каждый день есть возможность поговорить с вороном.

– Женат?
– спросил он.

– Трижды. Последний рраз на берой ворроне, - с японским акцентом ответил ворон. Потом добавил: - Рразошрись. Харрактерр.

– Ай-яй, а сколько лет прожили?

– Портораста.

– С ума сойти!
– Нури с уважением посмотрел на птицу.
– Сто пятьдесят лет. С белой вороной. Я бы не выдержал.

Собеседник молча летел рядом. То ли он расстроился, то ли разозлился. Когда Нури, целясь на башню ИРП, сделал пологий вираж, ворон презрительно сказал:

– Ррожденный порзать...
– Он чуть шевельнул хвостом и дал несколько кругов на уровне глаз Нури. Это получилось у него как бы само собой.

– С какой ноги ползет сороконожка? Твоя ль заслуга в умении летать. Чем гордишься, ворон?
– Твердое "эр" звучало в их беседе, как горошина в погремушке. Нури развеселился.
– Но критику я принимаю. Без злопыхательства. Позитивную. Научи, каким пером ты шевелишь, чтобы сделать вираж?

– Вопррос не трруден, - сказал ворон.
– Это дерается...

Он заглянул себе под живот, веером растопырил хвост и провалился вниз.

– Вот так, - сказал Нури.
– Впредь не хвастайся.

Ворон, скрывшись из глаз, больше не показывался, и Нури вскоре благополучно приземлился на маленьком травяном аэродроме ИРП.

Нури проснулся от птичьего гомона и лежал, прислушиваясь. Вот протопал на кухню Телесик, загремел крышкой комбайна. Издалека, похоже с аэродрома, донесся неясный говор динамика.

Скрипнула дверь, солнечный луч упал на лицо. Когда Нури открыл глаза, рядом стоял Телесик. Он неодобрительно щелкнул челюстью и сказал:

– Вставай.

Вставать не хотелось. Кибер потоптался возле кровати и ушел по хозяйственным делам. С самого появления на свет он не переставал удивляться человеческой способности спать.

Нури вышел на балкон. Внизу, в бассейне, плескался и фыркал дед. Он играл с дельфином, носился с ним в обнимку у самого дна. Нури проводил их взглядом до поворота, встал на перила, оттолкнулся и ушел в воду, описав длинную дугу. Он плыл в глубине у стен, заглядывая в гроты, вспугнул двух маленьких крабов, которые не поделили между собой ракушку, осмотрел колонию мидий и на последнем выдохе пробкой выскочил из воды.

У кромки бассейна, на еще прохладном песке, лежал дед. Он сыпал песок себе на живот и рассматривал Нури.

– Здоров, парень, - подытожил дед свои наблюдения.
– Сидячая жизнь не повлияла на тебя.

Нури засмеялся.

– В общем да. Но мышечная масса за этот год не увеличилась. Я остановился в физическом развитии... Надо бы рыбу развести в бассейне, пуст бассейн.

– Бесполезно, дельфин всю поест. Недавно сюда заплыла пара приблудных макрелей, только их и видели.

По самой кромке бассейна, гоня перед собой овальный голыш, припрыгал на одной ножке вундеркинд и акселерат Алешка. Он вежливо поздоровался с Нури и напомнил, что на утро намечена прогулка по городку ИРП.

– И вчера, Нури, вы обещали мне сказку.

– Каюсь, - вздохнул Нури.
– Сказку может сочинить только гений. Мне это не по силам. Я попробую, но позже. И не суди строго.

– Не судить?
– Вундеркинд задумался, нарисовал что-то ногой на песке, зачеркнул.
– Что ж, посмотрим. Вчера вы неплохо взяли интеграл в функциях Матье. Мне понравилось, хотя интеграл в общем-то табличный...

– Хозяин!
– послышалось издали.
– Хозяин, пора завтракать.

– Хочу киберу голос сменить.
– Сатон поднялся, не касаясь руками земли, стряхнул песок.
– Слишком басит. При его комплекции больше подойдет баритон.

Они пошли через небольшой сад. Белокрылые березы, сплошь опутанные лианами, ивы и пальмы, платаны и почти черные гладкие кактусы без колючек уживались в этом саду.

– Гибриды, - рассеянно сказал Сатон.
– Ищем подобия старых форм.

Пока Нури завтракал, Алешка с нетерпением ждал. Он отнес еду дельфину и загнал на тополь кота. Кот Синтаксис, с шишковатой головой и твердыми мурлами - так бабушка называла те места, из которых у кота росли усы, - скучно шипел. Шипел он в порядке профилактики, так как акселерат никогда ему не делал зла. Просто Синтаксис, заматерелый в своей угрюмой воинственности, не нуждался ни в чьем внимании и меньше всего в Алешкином.

Потом они втроем, Нури, Алешка и кибер, двинулись по широкой улице базового городка, в котором жили сотрудники Института Реставрации Природы.

Осмотрели стоянку дежурных махолетов. Нури поговорил с механиками-хирургами: они пересаживали мышцу крыла его орнитоплана. Потом прошли к гостинице. За столиками, вынесенными на зеленый газон, в шортах и тапочках на босу ногу сидели странно знакомые люди и поглощали виноград: сизые грозди его высились в огромной корзине посередине стола. Рядом резвились два пестрых щенка. Веселый великан с перевязанной головой - Нури узнал знакомого по портретам десантника-йога, первым ступившего на раскаленную поверхность Венеры, - прищурил глаз. Другим он смотрел сквозь бокал с рубиновым вином. Он увидел Алешку, поставил бокал и жалобно сказал: