Экзорцист: Проклятый металл. Жнец. Мор. Осквернитель

– Это все?

– Погоди, не мельтеши, – подступил к нему Джек. – Ага, ага, – тихонько пробормотал он себе под нос какое-то время спустя. – Это было и это… – Через пару минут Пратт выпрямился и сообщил мне: – Есть частичное совпадение, но техника совсем другая.

– О чем это вы? – удивился Эдвард Рох.

– Объясни ему, Джек, – попросил я, а сам развалился в кресле у камина и закинул ногу на ногу.

Пратт бросил мне свой плащ, снял камзол, вынул запонки и закатал рукава сорочки. Эдвард поначалу наблюдал за ним без особо интереса, но при виде сложного узора татуировок весь подобрался и уже больше не отрывал взгляда от покрывавших предплечья Джека наколок.

– Интересно, – завороженно пробормотал он. – Мне о таком только в Пахарте слышать доводилось…

– Эй! – прищелкнул пальцами Пратт. – Очнись уже! Не в музее!

– Да, да, – откашлялся Рох, как-то сразу растеряв всю свою невозмутимость. – Так в чем вопрос?

– Вот эти наколки, – выставил Джек вперед согнутые в локтях руки, – набивал мастер-татуировщик ордена Изгоняющих.

– Знакомая техника, – подтвердил Эдвард.

– Одному моему подчиненному кто-то изменил узор, добавив дополнительные элементы. – Пратт взял перо, макнул его в чернильницу и набросал на бумаге упрощенную схему. – Вот смотри, здесь в гектограмму вписали пентакль, рядом пририсовали непонятную загогулину, и чуть выше была фраза, как у тебя на запястье.

– Эта? – уточнил лучник.

– По крайней мере очень похожа, – пригляделся Джек. – Да, точно она.

– Очень интересно, – хмыкнул Рох и спросил напрямую: – Так чего вы от меня хотите?

– Нам нужно отыскать татуировщика.

– Почему бы просто не спросить о нем у этого самого подчиненного? – удивился Эдвард. – Вы очень хорошо умеете расспрашивать, – припомнил он нам былое.

– Мертвеца не разговорить даже мне, – вздохнул я.

– Он мертв? – уставился на меня лучник. – А тело?

– В морге.

– Мне нужно тело.

– Хочешь его осмотреть? – задумался Джек. – Могу устроить.

– Не осмотреть. Я хочу получить его тело.

Пратт уставился на лучника как на умалишенного.

– Совсем сбрендил? – покрутил он пальцем у виска.

– Подожди, Джек, – попросил я. – Эдвард, зачем тебе тело?

– Пополнить коллекцию татуировок, – как нечто само собой разумеющееся выдал Рох, распахнул один из шкафов и вытащил из него огромный альбом.

– Ну-ка стой! – насторожился я, заметив на верхней полке деревянную болванку, на которую была натянута не шляпа, а человеческое лицо. – Это что еще за пакость?

– Трофей из Пахарты, – спокойно ответил Эдвард. – Ты знал, что язычники умеют воровать чужие лица? Снимают их с людей, а они какое-то время остаются живыми.

Меня от не самых приятных воспоминаний аж передернуло.

– Видел подобное, – сообщил лучнику и нахмурился. – Твоя работа?

– Говорю же: трофей, – усмехнулся Рох, закрыл шкаф и переложил альбом на стол. – В последнюю поездку довелось пообщаться с одним языческим жрецом; крайне интересный собеседник был, жаль, умер быстро.

Тут Пратт закончил набивать табаком трубку, спрятал кисет в карман и раздраженно спросил:

– Может, уже делом займемся?

Эдвард пожал плечами и раскрыл альбом.

– Дышите в сторону, – потребовал он. – Сочетание перегара с трупной вонью действует на меня угнетающе.

– Надеюсь, не будешь против, если я закурю? – пыхнул Джек дымом, раскуривая трубку выуженным из камина угольком.

– Не буду, – ответил Рох, перевернул лист тончайшей полупрозрачной бумаги и с гордостью продемонстрировал нам неровный кусок кожи, с вытатуированным на ней синим пауком-сироткой.

– Чижик, отправлен на виселицу в пятнадцать лет за полудюжину доказанных убийств, – сообщил Эдвард и указал на следующий экспонат своей жутковатой коллекции. – Знаменитая пронзенная касатка, такая была у всего офицерского состава печально известной «Черной Ласточки». Это с руки Чарли Бока, боцмана. Его единственного из всей команды захватили живым, когда корабль взяли на абордаж. Правда, ходят слухи, что то последнее плавание пропустил квартермейстер Рон Кельми, но его так и не нашли. Жаль…

Я только улыбнулся, поскольку прекрасно знал человека со сведенной татуировкой в виде пронзенной трезубцем касатки.

Звали его Хмурый.

Рох перевернул следующую страницу, но, прежде чем поведал нам историю очередного клочка кожи, Джек резким движением захлопнул альбом.

– Каждый сходит с ума, как хочет, но какой нам прок отдавать тебе тело? – возмутился он. – Чтобы ты просто пополнил твою коллекцию?!

Эдвард устало вздохнул и глянул на Пратта, как на неразумного ребенка, которому требуется разъяснять элементарные вещи.

– Вы обратились ко мне за помощью? – с явственно различимой издевкой уточнил он. – Дайте мне тело, и я не возьму с вас ни гроша.

– А ты уверен, что сумеешь выяснить имя мастера? – с нескрываемым скепсисом поинтересовался Пратт.

Рох презрительно фыркнул, распахнул ближайший шкаф и начал выкладывать на стол пыльные альбомы чуть меньшего формата, чем первый.

– Здесь, – важно заявил он, – самое полное собрание наколок в Стильге. Копий, разумеется, не надо так на меня смотреть.

– Ах, копий! – протянул Пратт.

– Копий. Но копий точных, с датами и указанием авторства. – Эдвард смахнул пыль с верхней обложки и повторил свое предложение: – Отдаете мне тело, а я нахожу вам татуировщика.

Джек озадаченно глянул на меня; я кивнул.

– Советую согласиться, но в любом случае платить тебе, – напомнил приятелю.

– И много запросишь за свои услуги? – заколебался рыжий пройдоха, всегда отличавшийся известной прижимистостью характера. – Если в деньгах?

– Много, – уверил его лучник.

– А, бес с ним! Так и так в закрытом гробу хоронить! – махнул Джек рукой. – Нечего было с чернокнижниками связываться!

– Если вы правильно описали наколки, они должны скорее защищать от Тьмы, – возразил Эдвард.

– Не умничай, – отшил его Пратт, но сразу опомнился и спросил: – Куда тело привезти?

– В мертвецкую при лечебнице Святой Августины, – сказал Рох. – У меня там небольшая практика.

– Вернешь родственникам в удобоваримом виде, понял? – строго указал ему Джек.