Экзорцист Семьи Ноя

Возможно, это была её рождественская мечта — однажды пробудиться Старшей, первой в Семье и полностью оккупировать место подле Графа.

Тики Лулу считала не достойным её царственного внимания, а Аллен…

Пожалуй, она воспринимала его, как многофункционального акума, который отлично выполняет обязанности, например, развлекает Графа, не позволяя тому взваливать на себя вину из прошлого.

Аллен, в свою очередь, относился к Лулу, как к секретарю Графа и не более. Она не пыталась его дразнить или бесить.

А ещё Лулу умела принимать любое обличие: людей, животных, может быть, ещё кого-то или чего-то. Аллен точно не знал, но был рад: именно из-за этой способности Лулу часто отсутствовала, проводя время на заданиях Графа, страхуя Шерила или заменяя кого-то незаменимого.

В любом случае, именно Лулу и была причиной, по которой март не мог пройти нормально ни в одной из реальностей. Или, вернее, её дар менять форму и любимая форма кошки были причиной этой неразберихи.

А потому Семья Ноя дружно ненавидела Март. По крайней мере, по мнению их бессменного и, как говаривали, бессмертного главы. Граф ненавидел март — это будет куда более точным высказыванием в данном случае. Граф обещал всем и каждому, кто готов и не готов был его слушать, что будет истреблять всех котов этой планеты каждый март — этим поделился приехавший к такому радостному событию домой Тики Микк. Кажется, злорадствовать над бессилием, головными болями и пустыми вспышками ярости своего «босса» Микк обожал до безумия. Точнее, до того, что даже не стеснялся присутствия других недолюбливающих его членов семьи.

Лулу, чаще всего с виноватой мордашкой слушавшая эти излияния, молчала и даже не пыталась оправдываться. Лулу была вообще очень странной женщиной и Ноем. Или, быть может, Аллен был слишком юным и неопытным, чтобы пытаться её понять.

«Может быть, это не восхищение и уважение, а тысячелетняя, безответная любовная трагедия!» — вздыхал, улыбаясь, Дебитто. В его голосе была явная усмешка, но Лулу, стоявшая всего в паре метров, была вынуждена теперь делать вид, будто ничего не слышала, и скрипела зубами. Взгляды женщины обещали страшную месть, но Узам такие угрозы давно были ни по чём.

Но вернёмся к проблеме, точнее к марту. Или тому, что творилось под небом голубым в эти первые весенние деньки. Ведь именно учуяв весну, пробуждались её неотъемлемые спутники — котики всех мастей. И, конечно же, они… кричали! Пушистые, расфуфыренные, изрядно подранные коты, собирающиеся под окнами самой завидной самки города. И никто не мог ничего с ними сделать. Ну правда, не приказывать же акума гонять котов? Это было как-то…

Неловко.

Не по статусу.

Но коты орали во все глотки, и если днём Лулу слушала Графа, то по ночам она куда-то таинственно исчезала.

Граф молча наблюдал за этим, ломая карандаши и ручки, покидая резиденцию всё чаще в поиске новых трагедий, мечтая на весь месяц застрять на северном полюсе. Но трагедий там особенно не было, а Семья требовала внимания, жёстких решений, активных действий.

Граф ненавидел март.

Семья Ноя — тоже. Официально. На самом деле она тихонько ухохатывалась за спиной Графа и Лулу. Даже Шерил находил это забавным, не подозревая о том, как он сам выглядит, когда сюсюкается с Роад.

Сегодняшний день был счастливым хотя бы потому, что знаменовал прохождение ровно половины трагичного, беспокойного и слишком громкого месяца. Кошачья шерсть и сами коты в собственной постели воспринимались Алленом уже как нечто само собой разумеющееся. Граф даже не подозревал, что многие из них не возвращались каждую ночь, но и днём ошивались в поместье. Если б знал, давно бы переехал или, может быть, действительно причинил вред несчастным и ни в чём не повинным животным.

Просыпаться в шерстяных, порой колючих объятиях всё же было неплохо.

Плохо было то, что ночью спать он не мог, а днём у него были занятия и никакого желания идти на них. И никакой возможности вообще соображать в первой половине дня. Как будто это было недостаточно – именно сегодня утром в его расписании стояла ненавистная история, которую он постоянно едва не проваливал.

Аллен сонно кивал на приветствия принёсшей его поздний завтрак Глории, рассеяно натягивая одежду, думая о том, как неплохо бы сгонять в душ, но вероятность того, что под расслабляющими струями тёплой воды он заснёт стоя, была слишком велика.

Он уже дважды за утро едва не вывихнул челюсть во время душераздирающих зеваний и никак не мог сосредоточиться на чём-нибудь.

— А кофе мне нельзя совсем?

— С утра пораньше, что ли? Это вредно. Тебе уж точно, про других членов семьи предполагать не берусь! — возмущённо сгоняя не спешащих уходить котов под кровать, уточнила девушка.

— Вечером мне тоже не позволяют. Так что я не думаю, что это сильно зависит от времени суток, потому что днём кофе мне ни к чему. К тому же я не думаю, что та сахарная бурда, потребляемая Графом, намного менее вредная, чем любой вид кофе, если он без ядовитых примесей!

— Что пьёт Господин Граф, только его дело. Будь это хоть кровь невинных дев.

— Сомневаюсь, что, будь это кровь, ты бы не беспокоилась.

— Эй, господин Аллен! — возмутилась девушка, подхватывая под живот одного особенно упитанного серого котика, который тут же уцепился в её руки всеми лапами, устраивая голову на сгибе локтя и начиная утробно урчать.

Пока Глория рассматривала наглеца, не решаясь выкинуть его в коридор или под кровать, и в то же время понимая, что выходить хотя бы к Графу с котом на руках не разумно, Аллен пару раз моргнул. Девушка суетилась, гоняя котов, перестилая кровать и взбивая подушки, а Аллен почему-то наблюдал за ней, невольно отмечая, что она… что вид этой девушки в коротком, летнем платье…

Он точно не мог сказать, что чувствовал, но, благодаря общению с теми же Узами, понимал, что, кажется, начинает находить эту девушку… Привлекательной.

Это смущало.

Очень смущало, и Уолкер, сглотнув, резко отвернулся обратно к завтраку, не имея желания завтракать вообще. Единственное, чего он хотел, это снова упасть спать и не просыпаться до самого утра.

— Кстати, через третьи руки меня просили передать, чтобы вы не забывали тренировать свою руку, — Девушка, наконец, определилась с выбором и двинулась к выходу из комнаты вместе с котом. Аллен состроил кислую мину, поднимая свою чистую силу.

— Майтра?

— Не могу сказать точно, но передавали через акума. Я слышала, что использование чистой силы вашей, по крайней мере, пробуждает аппетит.

— Увеличивает его в десять раз, вообще-то, — себе под нос буркнул мальчишка.

— Это всё равно лучше, чем не есть вообще, господин. Пожалуйста, завтракайте и не забудьте, что урок начнётся через двадцать пять минут, — кратко кинув, девушка вышла за дверь, и Аллен понял, что, стоило ему остаться одному, остался лишь один путь для его дальнейших действий. Путь прямиком в кровать. А завтрак и занятия – это не такие уж и важные вещи, в конце концов. Сколько у него ещё этих завтраков и занятий будет!

В очередной раз зевнув, мальчик уже было начал разуваться, как понял, в его плане есть небольшая такая проблема, из-за которой всё точно сорвётся, — учитель сам пойдёт искать его, может, даже столкнётся с Глорией, и в итоге на него опять наябедничают Графу.

Как бы в его ситуации поступили бы Узы или Роад?

Очень просто!

Аллен поспешил наружу, припоминая, кто из слуг является самым не задающим вопросов и не создающим проблем акума.

Конечно же, когда всё уже было улажено, а Аллен набродился по коридорам и уже минут десять как должен был быть на занятиях, он обязан был встретить Тысячелетнего Графа, что сейчас гораздо больше напоминал не выспавшегося, унылого и обиженного на весь свет простого человека.