Экзорцист

— Все понятно. Халфасса, идем в дом, только постарайся не делать глупостей, — тихо сказал я девушке.

Демонесса понятливо кивнула. Из машины я взял лишь гримуар.

На пороге дома меня встретил крепкого вида мужчина лет пятидесяти пяти. Карие глаза внимательно осмотрели меня, а затем Халфассу.

— Значит, это вас прислал Оскар Осипович? — сказал хозяин дома, — Идемте в мой кабинет, там нам не помешают.

Мужчина указал на дверь, миновав которую мы оказались в небольшом кабинете. Судя по развешенным на стенах трофеям, хозяин дома был заядлым охотником. Мужчина, заметив мой интерес, рассеянно кивнул и подтвердил:

— Все мои трофеи.

Только сейчас я заметил, каким уставшим выглядит этот человек. Глаза запали от явного недосыпа. Одежда мятая, словно мужчина не снимал ее несколько дней. И внешне вся его поза выражала полное отчаяние.

Мы с Халфассой уселись в кресла напротив массивного дубового стола. Входная дверь тихо скрипнула, и в помещение вошел еще один человек. Крепкое телосложение и черный строгий костюм выдавали в нем еще одного охранника. Одна половина лица мужчины была заклеена какими-то бинтами, что прямо указывало на недавнюю травму.

— Это Коля, он начальник моей охраны, и от него у меня нет никаких секретов.

Хозяин дома сделал паузу, и, собравшись, сказал:

— Меня зовут Зотов Игорь Геннадьевич, я, как вы уже понимаете, человек не простой.

Я понимающе кивнул, судя по всему, или какой-нибудь нефтяной король, или еще какая-нибудь шишка, которая выбрала наш городок, как тихую гавань.

— Три дня назад моя дочь Ксения была в ночном клубе Кара-Кум, а после того, как вернулась домой, едва не загрызла Николая.

Зотов кивнул в сторону молчаливого охранника. Тот кивнул, соглашаясь со словами шефа.

— Ее едва смогли утихомирить еще два охранника, но Коле она вырвала кусок щеки, словно дикий зверь. Ксюша — девочка приличная, с головой у нее всегда было все нормально. А тут, словно с цепи сорвалась. Выла и кусалась.

Мы кое-как смогли ее утихомирить с помощью успокоительного. Сначала, я думал, что она приняла наркотики, но наш семейный врач взял у нее кровь и отправил на анализ. Кровь не содержит ничего психотропного. Врач каждый день делает ей уколы, но лучше ей не становится, она буквально бросается на людей. Не ест ничего, кроме сырого мяса. И то, благо Коля предложил кормить ее через воронку, но я больше так не могу. Она — единственный дорогой мне человек, Оскар Осипович обещал помочь, но пока все, кого он приводил, оказались бессильны, — посетовал Зотов.

— Мы постараемся помочь, но дело, похоже, серьезное, — сказал я и посмотрел на Халфассу, которая слегка мне кивнула.

Вот же черт, что там за демоническая пакость заняла тело девушки? Я поднялся с кресла и произнес:

— Игорь Геннадьевич, давайте не откладывать дело в долгий ящик.

— Коля, проводи и дай инструкции.

Охранник молча кивнул и жестом указал нам на дверь. Халфасса поднялась с кресла и направилась к выходу. Мы снова оказались в гостинной, где дождались начальника охраны.

— Значит, так, шарлатаны, если хоть одна душа в городе узнает о произошедшем здесь — вам не жить.

— Понятно.

Охранник буравил нас тяжелым взглядом.

— Пошли уж, дуболом, мы понятливые, умеем хранить чужие тайны, — сказала Халфасса.

— Мое дело — предупредить, — пожал плечами охранник, — Идем, она там. Охранник указал на лестницу. Мы начали подниматься на второй этаж. Еще на середине лестницы в нос ударил сильный запах плесени, и я поморщился.

«Интересно, у этого денежного мешка проблемы с вентиляцией или я чего-то не понимаю?», — подумал я.

Халфасса же, принюхавшись, сообщила:

— Будут проблемы, — сказала она, заметив мой вопросительный взгляд.

Мы прошли по широкому коридору мимо нескольких плотно закрытых дверей.

— Нам сюда, — сказал охранник, указывая на самую крайнюю дверь в коридоре.

Мы с Халфассой дождались, пока охранник откроет дверь. Едва дверь открылась, как на нас из темноты пахнуло отвратительной смесью запахов.

Я осторожно заглянул в темную комнату, стараясь что-то разглядеть. Рядом появилась Халфасса, наблюдая за тем, что происходит в комнате.

— Темно, как у негра в заднице, — сообщила она.

— Заходите, она там, к кровати привязана, — сказал охранник.

Я осторожно сделал шаг в комнату. Еще один. Под ногой оказалось что-то мягкое и моя нога погрузилась в непонятную субстанцию.

— Ковер что ли? — пробормотал я.

Мимо меня пролетело какое-то тело, и раздался хлопок закрывшейся двери.

Я метнулся к двери и забарабанил ногами. Увы, изнутри дверь была покрыта металлическими листами.

— Серега, мы в полной заднице, — раздался недалеко от меня голос Халфассы, — Тут кругом мертвые тела и куча сдерживающих печатей. Не знаю, что тут было, но предполагаю, что эта тварь где-то прячется, — сказала демонесса.

Я еще несколько раз пнул дверь и понял, что нас перехитрили.

— Халфасса, как можно разогнать темноту?

— Эта темнота не естественная, а имеет магические свойства, — задумчиво проговорила девушка, а затем вскрикнула, — Тут кругом разлагающаяся плоть! Будь осторожнее! Похоже, эта дрянь чувствует мое присутствие и затаилась. Хватит там копаться, доставай свой гримуар и за работу, — раздался немного нервный голос Халфассы.

— Тут темно, я ничего не увижу, — сказал я, но, все же, распечатал сверток и открыл книгу на первой попавшейся странице.

Раздался шелест, как будто вокруг нас кружили десятки насекомых.

— Это еще что за дрянь? — спросил я девушку, силуэт которой был рядом.

— Лучше тебе не знать, — раздался ее тихий голос.

Книга в моих руках была распахнута и, судя по ощущениям, ее страницы сами переворачивались. Наконец, книга открылась на нужной странице. Я бросил взгляд на книгу и отступил к стене. Исходившее от текста книги свечение было пугающим. По буквам и письменам, написанным в книге, то и дело пробегали волны пламени. Я всмотрелся в буквы неизвестного мне языка и внезапно осознал: я знаю этот текст, да и язык, это же латынь, судя по всему. Стараясь, чтобы мой голос не дрожал, я начал читать. Тени вокруг меня сгустились, и показалось, что вокруг меня летают тысячи насекомых. Уши и голову щекотали их жесткие крылья. Сердце бешено стучало, но я начал читать.

Psalmus David.

Dominus regit me, et nihil mihi deerit:

in loco pascuae, ibi me collocavit.

Super aquam refectionis educavit me;

animam meam convertit.

Deduxit me super semitas iustitiae

propter nomen suum.

Nam etsi ambulavero in medio umbrae mortis,

non timebo mala, quoniam tu mecum es.

Virga tua, et baculus tuus,

ipsa me consolata sunt.

Parasti in conspectu meo mensam