Экзотическая зоология

Наиболее крупным медведем из известных науке является гризли. Может ли какое-нибудь незначительное число гризли попасть или эпизодически попадать на Чукотку? Убежденным сторонником этой гипотезы выступает в своем письме Фарли Моуэт.

«Мне кажется, – пишет он, – что ваш гигантский медведь может оказаться родственником североамериканского гризли, который, как вы знаете, самый большой на свете… Поскольку они живут невдалеке от Берингова пролива, вполне возможно, что в прошлом они могли мигрировать в Сибирь. Следы 'их огромны, и даже по следу можно видеть, что этот зверь вдвое крупнее обычного. Сообщения о встречах с гигантскими медведями на Чукотке я считаю вполне вероятными. Возможно, что речь идет о тех медведях, которые дрейфовали на льдинах через Берингов пролив или пересекли его пешком в особо суровые зимы. Я говорю так, потому что аляскинский гризли – великий кочевник…»

Трудно судить о том, может ли сухопутный гризли дрейфовать на льдине. Но пересечь замерзший 70-километровый пролив ему, вероятно, не трудно. Тогда понятно удивление людей, встречавших «загадочных медведей», – облик гризли непривычен для пастухов Чукотки. Тогда понятно, почему он встречается так редко. Этот пришелец быстро исчезает, ибо биологическое воспроизводство даже в пригодных для жизни условиях требует определенного (и немалого по законам биологии) числа особей обоего пола. Но это же соображение заставляет усомниться в заманчивой гипотезе сохранения в дебрях горных долин реликтового медведя прежних времен. (Кстати, в своем письме Фарли Моуэт со свойственной ему писательской эмоциональностью не удержался от обсуждения и такой догадки: «…В Торнгатских горах на полуострове Лабрадор эскимосы рассказывают о другом типе медведя, с очень длинными волчьими зубами. Еще ни один белый человек такого медведя не видел, и, возможно, это миф. Однако описания эскимосов очень похожи на реконструкцию пещерного медведя, который, как предполагают, исчез несколько тысячелетий тому назад. Все это может служить слабой надеждой на то, что небольшое число пещерных медведей существует и сейчас. И если это так, то я поискал бы их именно в горных районах Верхоянска, Колымы и Анадыря…»)

Как бы там ни было, существуют рассказы о медведе, поражающем воображение пастухов на Чукотке и эскимосов на Аляске. Медведь – живой зверь, он уклоняется он встреч с шумными экспедициями, будь то геологи, топографы, этнографы, тем более что все эти люди лишь гости в полярных горах и тундре. И если согласиться с тем, что такой медведь существует, то надо либо принять гипотезу случайно забредшего в Азию гризли, либо предположить, что существует редкий и малочисленный вид гигантских медведей вроде медведя-кадьяка. Вопрос этот тем более сложен, что сама систематика и описание арктических бурых медведей еще в общем-то несовершенны. Несколько страниц письма доктора Бернарда Эйвельманса и были посвящены именно этому, видимо, интересующему его вопросу.

"В настоящее время, – пишет Бернард Эйвельманс, – большинство ученых пришло к общему согласию насчет того, что надо свести к одному виду бурых медведей-гигантов и серых медведей, или гризли, Евразии и Северной Америки, который подразделялся бы, следовательно, на многочисленные подвиды.

…Самым разумным и самым правильным было бы считать бурых медведей-гигантов крайней формой вариации гризли…"

«Бурым медведем-гигантом» доктор Эйвельманс называет медведя «урус арктос миддендорфи», зона распространения которого ограничивается прибрежной полосой в сотню километров полуострова Аляска, но охватывает также многочисленные острова вдоль побережья, в том числе и знаменитый остров Кадьяк. Таким образом, доктор Эйвельманс считает, что гипотетический «большой медведь» Чукотки – азиатский собрат бурого медведя-гиганта, или медведя-кадьяка, живущего по ту сторону Берингова пролива. И при изучении азиатских медведей доктор Эйвельманс рекомендует прежде всего труды советских ученых.

Подходя к концу своего рассказа о поисках «очень большого медведя», я не могу не остановиться еще на одной вещи. Двое из моих уважаемых корреспондентов пользуются в мире достаточно широкой известностью. Я говорю о писателе Фарли Моуэте и профессоре Бернарде Эйвельмансе. В их письмах есть одна общая нота: они с грустью пишут об исчезновении замечательных зверей – медведей. «Я говорю о гризли прерий, – пишет Моуэт, – которые населяли Канаду и Соединенные Штаты и были истреблены после заселения этих областей. Ныне они считаются вымершими…» "Таким образом, нет больше надежды разрешить проблемы классификации медведей вида «урсус арктос», – пишет Эйвельманс.

По-видимому, можно не соглашаться с пессимистической оценкой доктора Эйвельманса, ибо пока есть медведи, есть и надежды на их классификацию. Но кем бы ни был таинственный «большой горный медведь» Чукотки – случайным пришельцем с другого континента или представителем вымирающей группы, редким аборигеном Анадырского нагорья или Корякии, бесспорно одно: в поисках, которые, несомненно, будут продолжаться, надо заранее вооружиться вниманием и любовью к ним. Не человек нужен медведю, а медведь – человеку, ибо природа дала человеку право сильного, которое в данном случае трактуется однозначно – защищать.

Из очерка Валерия Орлова «Кайнын-кутхо Корякского нагорья»:

"Обращаюсь к вам вот с какой просьбой. Помогите, пожалуйста, отыскать научную организацию или людей соответствующего профиля, которые заинтересуются неизвестными животными, не занесенными в систематику млекопитающих. Я уже обращался с таким предложением в Академию наук. Животное, о котором идет речь, относится к роду медведей, в этом сомнения нет. В роду медведей будет восьмым. Оно крупных размеров, примерно вдвое по весу превосходит обычного медведя. Но очень сильно отличается строением тела. Задние ноги короче передних, а между ног расположен курдюк, или жировой мешок, который постоянно касается земли. Местные жители (коряки, чукчи) называют его «иркуйем» с ударением на "у". По-корякски – «волочащий по земле штаны». Тигильские же коряки называют его «кайнын-кутхо», что означает – «бог-медведь».

Так начиналось первое письмо Родиона Николаевича Сиволобова, тридцатишестилетнего жителя небольшого поселка Тиличики, что стоит на берегу залива Корфа, в северной части Камчатского полуострова, у подножия диких гор Корякского нагорья.

Письмо это было направлено в адрес редакции журнала «Охота и охотничье хозяйство». Ознакомил меня с ним Феликс Робертович Штильмарк, кандидат биологических наук, известный специалист по охотоведению и заповедному делу и немало походивший по лесам Сибири и Дальнего Востока.

Феликс Робертович несколькими месяцами ранее рецензировал рукопись моей книги «В краю большого медведя», в которой я рассказал, как, оказавшись случайно в горных районах Чукотки, пришел к разгадке истории о большом и страшном звере, наводившем ужас на пастухов-оленеводов. Первым попытался «разобраться во всей этой чертовщине» геолог и писатель Олег Куваев, известный своей пристрастностью к нелегким путешествиям по Северу.

Пытаясь отыскать как-то «гору из серебра», о которой будто сообщали легенды, он услышал в яранге рассказ о свирепом светлошкуром, непохожем на обычных медведей звере, время от времени объявлявшемся в горах и нападавшем на стойбища людей. Читая книги канадского натуралиста Фарли Моуэта, он обратил внимание, что о подобном страшилище рассказывают и эскимосы Аляски. А столкнувшись с книгою бельгийского ученого Бернарда Эйвельманса «Следы невиданных зверей», Куваев выдвинул версию, что в горах Чукотки сохранился неведомый науке зверь.

Он предположил, что этот медведь-бродяга перебирается по льдам Берингова пролива с Аляски на Чукотку и возвращается обратно, отчего и редки бывают с ним встречи. Об этом и о своем путешествии на озеро Эльгыгытгын, где он надеялся повстречаться со зверем, Куваев рассказал в нескольких номерах журнала «Вокруг света». С тех пор и пошла ходить если не по свету, то уж, во всяком случае, по Чукотке молва о необычном огромном медведе. Мне самому пришлось доставлять писателю сообщения о «светлошкурых гигантах», встречавшихся геологам. Но разобраться до конца с причиной возникновения рассказов о необычном звере у пастухов Олег Михайлович так и не успел. В самом расцвете сил, собираясь отправиться в плавание на небольшом суденышке вдоль берегов Сибири, он внезапно скончался. Не выдержало, как сказали врачи, перегрузок сердце.

А спустя несколько лет, прилетев в поселок Шарково, что стоит на берегу реки Анадырь, едва ли не в самом центре Чукотского полуострова, не без подсказки одного из охотников я пришел неожиданно к выводу, что свирепый светлошкурый гигант отнюдь не выдумка. Это реально существующий зверь: белый медведь!

В тот год, весной, сразу три огромных белых медведя подошли к этому поселку, приведя в волнение жителей. Один из них напал на охотника, второй прибил собаку, а третий ушел нетронутым к озеру Эльгыгытгын, где, как утверждал Куваев, белые медведи не могут появляться. Такое заблуждение для него, небиолога, простительно. В то время широкой публике мало было известно о белом медведе. Лишь биологи, занимавшиеся изучением этих зверей, знали о том, что заходы белых медведей в горы Чукотки нередки. Во время охоты на тюленей вместе со льдами они попадают в Берингово море, а затем, твердо держа направление, возвращаются через полуостров в родную Арктику. Во время этих переходов, оказавшись в непривычной для себя стихии, они, подолгу живя впроголодь, и ведут себя нередко весьма агрессивно. Разоряют лабазы охотников и рыбаков, наводят сумятицу в стойбищах оленеводов, даже, бывает, нападают на людей.