Экзотические птицы
Шрифт:
Разродившаяся, как он узнал, в тот самый злосчастный вечер Райка все-таки зачем-то пошла к его жене, причем сделала это, как он подозревал, просто со зла, ибо никакой логики в ее действиях он не видел. Ребенка кто-то уже усыновил, правда, денег Райка не получила и, испугавшись следствия, куда-то сбежала. Сведений об усыновлении, конечно, никаких не давали, но Дорна это и не интересовало теперь. «Ну, будто один разок сдал сперму в банк данных, и все! — утешал он себя. — А уж кто там родился — не наше дело!»
Гораздо хуже оказалось то, что после разговора с Райкой Алла выставила его из дома. Причем без всякого скандала,
«Но работу я найду! Только бы со следствием все обошлось, — думал он, — а уж потом мы с Сашкой не пропадем. Лично буду его учебу контролировать!»
Жили они теперь вдвоем, переменив квартиру. Когда квартирная хозяйка Саши Дорна увидела встроенный в стену кладовки аквариум, она, возмутившись, выругалась: «Чтоб у вас руки поотсыхали, козлы!»
А красивых рыбок и варана Кешу она снесла своему знакомому в зоомагазин.
Дэвид Ризкин деловито держал двумя лапками кусок сыра и быстро обгрызал его со всех сторон. Тина устанавливала в свою знаменитую вазу с петухами найденную во дворе еловую ветку — кто-то, наверное, обрезал елку, прежде чем установить в комнате, — и соображала, чем бы ее украсить. Выходить из дому за игрушками было неохота. Буран на улице усилился, да и оставлять в одиночестве мистера Ризкина не хотелось.
«Вдруг он подумает, что я его бросила? — размышляла Тина. — Хоть он и маленький, а ведь живое существо. Много чего на свете боится!»
Квартира ее сияла чистотой. Правда, для того, чтобы ее навести, Тине пришлось мыть полы, стоя на коленях, но…
чем больше физкультуры — тем лучше! — решила она. К еловой ветке она привязала пару сушек и три или четыре конфетки.
— Что ж, очень мило! — решила Тина и отошла подальше, чтобы полюбоваться своей работой.
Раздавшийся звонок в дверь прервал ее эстетическое удовольствие.
— Это Барашков! Больше некому! — сказала она и пошла открывать. В проеме двери красовались трое: Аркадий Барашков, как и предполагала Тина, его жена Людмила и здоровенный сенбернар с длинной волнистой шерстью, бежевый в коричневых пятнах. — Тина оторопела.
— С наступающим! — сказала Людмила, и Тина заметила, что в руках у нее тяжелая сумка. Барашков, держа собаку на поводке, встал на колени и картинно стал стучать лбом об пол на манер отца Федора.
— Ты чего? — испугалась Тина.
— Умоляю! — сдавленно захрипел Барашков.
— Да вставай же, вставай! — закричала Тина и стала тянуть его вверх за плечо.
— Не за себя умоляю! — причитал Барашков. — А только волею пославшей мя жены!
— Что случилось? — перевела на Людмилу непонимающие глаза Тина.
— Ну, хватит дурака валять! Вставай, собаку испугаешь! — прикрикнула на мужа Людмила, и тот тут же послушно встал. А сенбернар как сидел у входа, так и остался сидеть с грустно опущенной мордой.
— Тина, умоляю! Возьми собаку на постой! — серьезным и грустным голосом сказал Барашков.
— Вот эту? — Тина пальцем осторожно показала на сенбернара.
— Этого, — закивал Аркадий. — Умоляю!
— Ну, если ты просишь, я сделаю все, что угодно! — сказала Тина, но потом все-таки чуть тише добавила: — Но, может быть, Аркадий, у тебя есть кто-нибудь поменьше? Мне такого большого не
прокормить!— Поменьше у меня есть только Людмила, — серьезно сказал Барашков. — Но она ест еще больше сенбернара.
— Да хватит тебе! — шутливо пнула его жена и обратилась уже к Тине: — Тина, правда, собаку некуда девать. Хозяев ее в машине подорвали, когда они с какой-то вечеринки возвращались. Никто не знает за что. В дом никто не приезжал, все боялись. Собака три дня бегала по участку и страшно выла. Вот его, — она показала на Барашкова, — вызвали по телефону соседи. Он ведь этого друга, — тут она показала на сенбернара, — давно знает. Сидит с ним, как на дежурстве, уже скоро два года. — Сенбернар смущенно опустил голову. — Он его и привел домой! — Тут голову опустил Барашков. — А ведь знал, собака, что у меня аллергия! Да не ты, собака, не ты! — Людка погладила сенбернара по кудлатой голове и тут же побежала в ванную мыть руки. — Это вот тот дядька собака порядочная! — Она погрозила из ванной мужу кулаком. — Привел животное, а куда теперь его девать? Я уже две ночи кашляю и задыхаюсь!
— Тина! Мы тебе будем корм поставлять! — упрашивал Аркадий. — Но ты пойми, что я не мог его сдать в Службу спасения.
— Как его зовут? — спросила Тина.
— Лорд, — ответила Люда. Сенбернар сидел и упорно смотрел в пол, будто специально не хотел поднимать голову от стыда. Оттого, что он, благородное и умное животное, сидит сейчас здесь, будто простой дворовый пес, и ждет милостыни как благодеяния.
— Не похож ты на Лорда, дружок! — сказала Тина и пошла в кухню отрезать собаке сыру. По дороге она заметила, что Дэвид затих в своем углу. — У меня вон мышь теперь есть! — сказала она по дороге гостям и показала рукой.
— С мышью, конечно, тебе проще! — сказал Аркадий. — Но я не представляю, к кому еще я могу с ним пойти!
— Да пусть остается! — сказала Тина. — Разве я могу вам отказать, своим дорогим! Да и потом, он мне самой нравится. И действительно жалко его. Только он, конечно, по сути не Лорд! — Она на минутку задумалась Присела перед собакой на корточки, внимательно посмотрела на нее. — Он — Сеня! — убежденно сказала она через секунду. — Сенбернар Сеня! Очень достойно звучит!
Барашков и Люда засмеялись.
— Ну, давайте начнем отмечать! У меня шампанское есть! — пригласила Тина. — Пойдемте! Вот и елка! А он пусть освоится сам!
Барашков схватил тяжеленную сумку и попер в кухню.
— Давай выгружай! — скомандовал он.
— Ой, что вы, зачем? — удивилась Тина.
— Да не для тебя это, для собаки! — сказал он и стал выгружать прямо на пол пакеты с крупой, чтобы варить сенбернару суп, целый тюк картошки, огромный пакет мясных косточек из специального магазина и на всякий случай пакет сухого корма.
— Давайте шампанского выпьем! — беспомощно взывала Тина, видя, как покрывается грязными пятнами ее недавно вымытый пол. — Я здесь сама все разберу!
— Выпьем, давай бокалы!
Бутылка шампанского была откупорена в секунду, раздался хлопок, вино, пенясь, грянуло вниз.
— С наступающим! — Зазвенел хрусталь, переплелись звонкие голоса.
— Спасибо тебе! — обнял Тину Барашков.
— Да ты что! Тебе спасибо! — ответила она.
— Аркадий! Go home! — поволокла Барашкова к двери Людмила. — У нас из-за этой собаки дома еще шаром покати! Ладно дочка к друзьям уйдет, а так — просто стыд и позор!