Ел я ваших демонов на завтрак!

Она размышляла вслух, а меня бросало то в холод, то в жар.

Чтобы отвлечься, я начал рассматривать высокие колонны, которые подпирали потолок, и огромные окна.

Лечебница явно была при храме — точно такие же колонны я видел, когда мы с Ёсико возвращались из пещеры.

Судя по окнам, это было одно из крыльев храма. Уж не знаю какое — правое или левое — в окна мне было видно только небо.

Помещение под лечебницу отдали большое — коек тут стояло штук пятьдесят, не меньше.

Пока я рассматривал стены, окна, потолки и колонны, верховная жрица подвела итог:

— … Решено! Старейшина узнает о твоём даре через три дня. А Ишико — сегодня.

— Шисаи Анита, — обратился я к верховной жрице. — Можно спросить?

Она кивнула.

— Когда я в первый раз очнулся, мне показалось, что эти койки были заняты ранеными…

— Да, — просто ответила верховная жрица. — Всеблагая исцелила воинов, и они отправились на стену.

Я приподнялся и увидел, что несколько коек всё ещё заняты.

— А они? — я кивнул в сторону оставшихся раненых.

— Их раны требуется больше времени. Но они тоже скоро исцелятся. Всеблагая исцелит любого, в ком теплится хотя бы искра жизни.

Я вспомнил убитых, которых складывали вдоль стены.

— Мёртвых Всеблагая оживлять не может, — ответила верховная жрица на вопрос, который я не успел задать.

К нам подошла Ёсико.

— Шисаи Анита, — негромко позвала она. — Привели роженицу…

Верховная жрица тут же поднялась.

— Отдыхай, Кизаму, сколько хочешь, — сказала она. — А потом иди домой. За твоей мамой я пошлю, как освобожусь. Если, конечно, она не придёт раньше…

В последних её словах прозвучала ирония, и мне почему-то стало обидно за мамочек. Как бы меня это ни бесило, они искренне переживали о пацане.

Ёсико хотела идти вслед за верховной жрицей, но я незаметно схватил её за балахон и удержал. У меня накопились вопросы, и мне нужны были ответы. А дать их мне пока могла только Ёсико.

— Ты чего? — удивилась девушка.

А я уставился на её грудь, хорошо очерченную натянувшимся балахоном — Ёсико была без лифчика.

И тут до меня дошло: женщины в этом мире лифчиков не носили совсем.

От этих мыслей я снова словил стояк. Пришлось натянуть одеяло, чтобы не так торчало.

— Кизаму, ты чего? — повторила вопрос Ёсико.

Я усилием воли вернулся к мыслям о магии и ответил:

— Ты мне нужна, у меня есть вопросы…

— Я должна пойти помочь верховной жрице, — Ёсико попробовала вытянуть платье из моих рук.

— Кто-нибудь другой поможет! — отрезал я. — А на мои вопросы никто не сможет ответить кроме тебя.

— А подождать твои вопросы не смогут? Там женщина рожает!

— Женщины всегда рожают, — отмахнулся я. — А у меня очень мало времени.

У меня было всего три дня. Это если мама Ишико не расскажет отцу раньше. Что будет, когда отец узнает про мою магию, я не знал. Но интуиция подсказывала: ничего хорошего.

— Ты капризный и избалованный ребёнок! — заявила Ёсико.

— Я давно уже не ребёнок! — рявкнул я. И добавил мягче: — Садись, пожалуйста! Или давай лучше уйдём отсюда. Ты покажешь мне город и заодно ответишь на мои вопросы, — И сделал контрольный выстрел: — А я тебя в кафе свожу. Можем снова в то же самое сходить. Или в любое другое на твой выбор.

Кафе перевесило чувство долга, и Ёсико согласилась:

— Сейчас переоденусь только, и пойдём.

И она убежала.

Я сначала хотел пойти к выходу, но понял, что не знаю, где он. А спрашивать не стал, чтобы не привлекать лишнее внимание.

Ёсико пришла быстро.

Я поднялся, и она повесила одеяло на спинку кровать.

— Знак сёстрам, чтобы они постель поменяли, — пояснила она свои действия, и мы покинули лечебницу.

Подав нищим монетки и получив благословение Всеблагой, мы вышли в город.

— А если у человека нет монеток, чтобы подать нищим, что тогда? — спросил я для разгона.

— Тогда они не получат благословения, — просто ответила Ёсико.

— И как они будут жить без благословения? — съязвил я.

Но Ёсико посмотрела на меня очень серьёзно:

— Не шути так! Без благословения Всеблагой наш мир погибнет!

— И дать его могут эти нищие, — не удержался я.

— Это их обет, — строго ответила Ёсико. — Если бы я не знала, что ты потерял память, я бы сейчас ушла и больше с тобой не разговаривала бы.

— Понял. Принял, — ответил я и сделал заметку, что нужно быть поаккуратнее в словах. Во всяком случае пока не получу нужную мне информацию.

— Что ты хотел спросить?

— Расскажи всё, что ты знаешь про магию, — попросил я.

— Почему-то так и думала, что ты про это спросишь, — усмехнулась Ёсико.

— Почему?

— Видела, как верховная жрица сканировала тебя. Она что-то нашла? — в голосе Ёсико прозвучала тревога.

— Обнаружила, что у меня появилась магия, — ответил я, внимательно наблюдая за реакцией девушки.

— Значит, у нас получилось! — На её щеках появился румянец, а в глазах грусть. — Жаль сэнсэй так и не узнал об этом.

— Что это был за ритуал? — спросил я.

В мои планы входило расспросить её о ритуале, но я думал сделать это чуть позже, но раз уж она сама заговорила, то пусть рассказывает.

— Ты родился без магических способностей и очень болезненным. Сэнсэй Макото принимал роды у твоей мамы и потом лечил тебя и твою маму. До тех пор, пока не заговорил с твоим отцом о пророчестве. Как только он заикнулся о ритуале, старейшина запретил сэнсэю приходить в свой дом. Лечить вашу семью стал другой лекарь. Сэнсэй очень переживал об этом, он к тебе сильно привязался…

Я прислушался к себе, но ничто в душе не отозвалось на слова Ёсико. Видимо, от прошлой личности Кизаму ничего не осталось. Интересно, он погиб или мы с ним поменялись телами?

Но сейчас это не имело значения, и я попросил замолчавшую было Ёсико:

— Продолжай!

— Магия в этом мире появилась сорок лет назад. Вместе с благословением Всеблагой. Начали рождаться дети с магическими способностями. До этого у нас были постоянные войны с соседями. Наш город очень удачно расположен — на пересечении торговых путей. Купцы и путешественники останавливались у нас, платили небольшую пошлину, торговали… Город процветал. И это не нравилось соседям, они хотели прибрать город к себе.