Ельцын в Аду

Впрочем, мы прервали Гелена... Герр генерал, Вы озвучивали мой план, который не сумел выполнить я, но осуществил наш унтерменш Ельцин...

– Последний из упомянутых мною пунктов Вашего плана не выполнен: в отсутствие наших комиссаров российский административный аппарат очень широко разветвился. При вдвое мельшем населении страны, чем в советскую эпоху, число чиновников при Ельцине выросло в три раза! Я консультировался с Дарвиным, и тот заверил меня, что только крысы и тараканы размножаются такими же темпами и жрут столько же, сколько российские бюрократы.

– Хочу вернуться к тезису министра пропаганды: даже сбывшиеся с точностью до наоборот замыслы нашего фюрера приводят к нашему успеху!
– на сей раз сподхалимничал зловещего вида толстяк в плаще до щиколоток из зеленого панбархата, расшитого золотом; благодаря пышным рукавам и сборкам плащ казался необъятным. Подпоясан он был золотым поясом, расшитым бриллиантами, с золотыми кистями, обут в лаковые лодочки. Навстречу посетителям от него поднималось душистое облако — благовония Востока и Запада. Изумруды в золотых и платиновых кольцах, которыми были унизаны толстые пальцы, соответствовали тону плаща, под которым виднелись шелковые штаны и лиловые чулки. Волосы у него были обесцвечены перекисью и сильно напомажены, брови подведены, щеки нарумянены, лицо умащено розовым маслом.

– Это Геринг, бывший летчик – ас Первой мировой войны, делящий с Борманом второе-третье места в нацистской иерархии. Орел, разъевшийся до размеров не страуса даже, а бегемота, и вырядившийся на зависть павлину, - Ницше никогда не упускал случая поехидничать.
– Американец Буллит, доверенное лицо президента Рузвельта, обозвал его «задницей слона».

– Тучность его, наверное, вызвана гормональными расстройствами, - попытался поставить диагноз ЕБН, много общавшийся с врачами.

– При чем тут гормоны?
– вмешался личный доктор Геринга.
– «Он слишком много жрал!» А сам требовал от немцев жертв. «Пушки вместо масла» - это его лозунг. «Мы, немцы, обросли жиром... У нас слишком большие животы. Я сам стал есть меньше масла и похудел на 20 килограммов...» Так он нам говорил, а сам, как всегда, лопал в три пуза.

– Уверен: даже при германских комиссарах россиянам жилось бы лучше, чем при ельцинских чинушах!
– изливал свои восторги авиатор-гиппопотам, не прекращая свое любимое занятие: играл драгоценными камнями, мешок с которыми почти всегда таскал с собой.

– Геринг, не пытайтесь подражать мне и корчить из себя подлинного идейного нациста-партийца. У Вас «столько же общего с партией, сколько у коровы с исследованием радиации», - оскалил зубы колченогий Йозеф, который люто ненавидел жирного Германа.

– А Вы, естественно, - истинный ариец! Стоит только взглянуть на Вашу внешность, сразу становится ясно: по Вам концлагерь плачет! Кто на партконференции в Ганновере в 1925 году потребовал исключить Гитлера из партии?!

– Это было до того, как я познакомился с фюрером близко и стал его сторонником! А Вы... «Обвешанные орденами дураки и тщеславные надушенные фаты не могут заниматься ведением войны...»

– Господа рейхсмаршал и рейсхминистр, не портите вашей ссорой минуту моего величайшего торжества!
– умиротворил своих опричников лидер рейха, у которого это уже вошло в привычку.
– Подведем итоги. Присутствующий здесь свежеупокоенный унтерменш Ельцин, а также его коллеги Шушкевич и Кравчук... я правильно называю фамилию этого недочеловека?
– обратился фюрер к Гелену.

– В некоторых разведсводках его называли также Кравчукчей...

– Это в честь кого?
– сделал недоуменные глаза Ницше.

– В честь одного шибко умного малого народа, живущего на Крайнем Севере нашей страны, - повысил эрудицию спутника Ельцин.

Гитлер злобно покосился на болтунов и продолжил свое резюме:

– Итак, трое недолюдей, пользуясь слабостью вождей компартии СССР и, особенно, президента Горбачева, достигли того, чего не мог сделать я. Затем герр Ельцин и его банда осуществили мою программу: начали очищать пространства России от ее никчемного населения невиданными темпами - два-три миллиона мертвецов в год! Он сколотил «демографический крест»: смертность превышала рождаемость и прирост за счет миграции на миллион человек ежегодно. Да у меня Освенцим с меньшим КПД работал! Начальники концлагерей, зондеркоманд, руководитель спецпроекта по окончательному решению еврейского вопроса Эйхман – слушайте мой приказ! После церемонии награждения подойдете к герру Ельцину и переймете у него полезный опыт!

Экс-президент разинул рот, чтобы выразить протест, но слова застряли в горле...

– Рыба думает: «Много чего могу сказать, да глотка у меня полна воды», - не преминул съязвить его «Виргилий».

– Фрау Шредер, - фюрер повернулся к своей секретарше, - будьте любезны подготовить приказ Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами Третьего и Четвертого рейхов о награждении Железным крестом 1-й степени унтерменшей Ельцина, Шушкевича и Кравчукчи... простите, Кравчука... посмертно.

– Так последние двое живы! Почему их-то посмертно?
– залюбопытствовал неугомонный философ.

– Зато я мертв! А теперь, друзья, отбросим церемонии и дадим волю нормальной душевной радости. Вдумайтесь: советские граждане, родившиеся в первые тридцать лет двадцатого века, несмотря на сталинские репрессии и подчас бездарное командование, смогли выиграть у нас войну и меня – Гитлера!
– довести до самоубийства! И как «отблагодарили» их сначала советская власть, а потом наш герой – герр Ельцин? Они отомстили за нас поколениям победителей! Ни жилья им, ни лекарств, ни личного транспорта, ни льгот серьезных! Только воинские награды, грамоты всякие и - под праздники - пайки, которыми безработные негры в США или арабы во Франции побрезгуют!

Помните, древнеримские люмпенпролетарии требовали «хлеба и зрелищ» - и императоры были вынуждены угождать их желаниям. Вожди России – от Сталина до Ельцина – своей истинной элите (не партийным приспособленцам, а героям войны!) ухитрились давать только зрелища, но никак не хлеб! О-о-о, какой экстаз!

Казалось, лидер адского рейха испытывает оргазм – в отсутствие женщины, будто при рукоблудии. Психологи и психиатры подметили странный феномен: Гитлера распалял контакт с массами, реплики толпы, особенно восторг представительниц слабого пола. Он, «охваченный яростью заклинаний, подносил к лицу сжатые кулаки и закрывал глаза, предаваясь экзальтации своей трансформированной сексуальности». Речи его были «излияниями чувственности, сравнимые с половым актом, сексуальными извержениями». Нацистским бонзам его оргазм, казалось, передавался бесконтактно – по воздуху.

И тут вдруг насыщенную извращенной чувственностью атмосферу раскатом грома сотряс трубный глас - таким, понял Ельцин, будут сзываться силы зла на поле Армагеддон для Последней битвы. Мелодию сменил противный козлетон – наподобие тех, которыми на российских вокзалах дают объявления.

– Внимание, внимание! Говорит Управление делами Дьявола. Всем преклонить колени, приготовиться к связи с Владыкой Преисподней!

Нацисты опустились на четвереньки и открыли рты.

– Уточняем: сношение с Отцом лжи будет не сексуально-анальным, не извращенно-оральным, а словесно-визуальным.

Толпа партийных бонз обрадованно перешла из коленно-локтевой позы в коленопреклоненную. Перед ними в прозрачном черном тумане, заменяющем в аду воздух, всплыло изображение Сатаны в натуральную величину, завернутого в пурпурное покрывало, которое Ельцину показалось сильно похожей на портьеру.

Голография, подумал ЕБН.

– Голография была бы, если бы я был нарисован нагим, - возразил Дьявол, читавший душевные помыслы, будто раскрытую книгу.
– А я одет в тогу, которую отнял у своего любимца – римского императора Нерона. Знаешь, как он бушевал при этом! Совсем как ты, когда у тебя бутылку водки отбирали! Но вернемся к нашим баранам, то есть гитлеровцам. Что-то они застыли, будто жена праведника Лота, из-за любопытства превратившаяся в соляной столб, - мое «ноухау», между прочим!