Электорат хакера

Мне пришла в голову мысль, что было бы неплохо на встречу с молодежью, которую планировалось провести завтра, захватить несколько коробок с презервативами.

Наконец наступило время выступления самого Ершевского. Публику к этому моменту подогрели чем могли и как могли. Сам кандидат начал страстно и несколько демагогично:

— Господа! Я уверен, что у нас сегодня еще есть шанс стать настоящими господами этой жизни, если мы сделаем свой правильный выбор 17 октября на думских выборах. От того, какой выбор мы сделаем, — тут Ершевский выдержал паузу, — зависит очень многое. Но независимо от вашего выбора мы сегодня, уже здесь, сейчас, делаем все, чтобы жителям этого района жилось легче. Для этого здесь ремонтируется путепровод и строится общественный туалет, чтобы жители этого района могли без опаски и свободно передвигаться по оврагу через мост и, — тут он опять замялся, — ну, в общем, не иметь других проблем, связанных с жизнедеятельностью… Не скрою, что деньги на строительство того и другого объекта, а также на реконструкцию канализационных и водопроводных систем выделены группой лиц, которые поддерживают меня в нелегкой борьбе за депутатский мандат. Это не взятка избирателям! Не подачка! Не какой-либо другой изощренный подкуп! Это конкретный вклад в развитие инфраструктуры района, это все делается ради людей, которым просто надоело терпеть дискомфорт в районе и которые решили, что с этим пора кончать!

— Да-да, пора кончать! — повторил Ершевский.

После этой фразы, на мой взгляд несколько двусмысленной, Ершевский сделал несколько шагов по путепроводу и сказал:

— Вот здесь, сейчас вы видите плоды конкретных дел. Вот здесь, сейчас… — указал он пальцем на середину моста.

Фраза его оборвалась на полуслове, поскольку именно там, куда он показывал пальцем, примерно метрах в тридцати от собравшихся раздался оглушительный грохот, сопровождаемый огненной вспышкой. Одна из опор моста рухнула, и в перекрытии образовалась здоровенная дыра. Ершевский повернул голову на звук, с удивлением посмотрел в направлении своей вытянутой руки, которую от неожиданности забыл опустить, и сказал:

— Эх, ни хера себе!

Все присутствующие обомлели. Большая часть людей раскрыла рты.

— Что это? — раздался сзади меня голос Гайдука.

Я тоже очнулся от забытья и, подбежав к Ершевскому, оттащил его от путепровода в сторону толпы.

После чего со своими подчиненными отправился осматривать место происшествия. В сущности, мы тупо смотрели на образовавшийся в путепроводе проем, соображая, что это могло быть. Первым этот вопрос озвучил появившийся позади нас Гайдук:

— Это случайность или провокация? — спросил он.

Я вспомнил предостережение Приятеля и взял на себя смелость ответить:

— Однозначно, провокация. Уверен, что это мина.

— В таком случае… — начал было Гайдук.

— В таком случае, — взял я инициативу в свои руки, — нам нужно отсюда сваливать и вызывать милицию.

В этот момент мы обратили внимание, что толпа активно заволновалась и стала предъявлять претензии Ершевскому типа «какого хрена…» и «что это за фокусы?».

— Вы уверены, что это мина? — переспросил меня Гайдук.

— Однозначно, — сказал я голосом В. В. Жириновского.

Гайдук устремился в толпу и стал уверенным голосом, с некоторым налетом трагедийности вещать избирателям в том, что на их глазах совершена провокация, в результате которой могли пострадать люди. Провокация направлена конкретно против присутствовавшего кандидата в депутаты Георгия Ершевского. Более того, не исключено даже, что это покушение на убийство кандидата: сделай Ершевский несколько шагов по мосту, и случилось бы непоправимое.

— А сейчас у вас, у избирателей, есть еще шанс исправить положение, проголосовав 17 октября на выборах за Георгия Ершевского, — с пафосом сказал Гайдук.

Произнеся эти слова, Гайдук пошел к машине, его примеру последовали все остальные, и через минуту кандидат вместе со своим штабом ретировались с места происшествия. Навстречу удаляющемуся кортежу уже летел воющий и мигающий милицейский «уазик», который кто-то вызвал по сотовому.

Битых два часа я провел в общении с представителями правоохранительных органов, которые допросили большинство присутствовавших. Прибывшие криминалисты принялись за работу, но уже после предварительного осмотра для них стало ясно, что причиной взрыва явилось взрывное устройство направленного действия, в результате чего была подорвана опора моста и образовалась дыра в проезжей части. Уже поздно вечером я рассказывал членам штаба Ершевского о заключениях экспертов. Кроме того, мне пришлось выслушать многочисленные упреки о том, что это моя недоработка.

Упреки в значительной мере были справедливы, но я как мог защищался, ссылаясь на отсутствие опыта работы с взрывными устройствами и на то, что впервые имею дело с террористическими актами как таковыми. Я заверил собрание, что постараюсь не допустить подобных проколов в дальнейшем. Хотя в конце своих оправданий я философски заметил, что помешать убить человека, конечно, можно, но дать стопроцентную гарантию не может никто. Мое замечание отнюдь не порадовало окружающих.

Таким образом, вечер закончился на очень грустной ноте, и все быстро, как бы стесняясь друг друга, разбрелись по домам. Возвратившись домой, я стал общаться с Приятелем. Я заложил всю информацию о происшедшем в Борисычевом овраге с максимальными подробностями. Приятель никаких принципиально новых рекомендаций мне не выдал, приняв информацию к сведению.

Следующие два дня прошли в относительно спокойной обстановке, не считая того, что офис фирмы постоянно посещали представители органов МВД и прокуратуры. По факту взрыва было возбуждено дело. Несмотря на то что Ершевский настаивал на версии покушения на убийство, прокуратура отказывалась возбудить дело по этой статье, квалифицировав происшедшее как террористический акт, не подкрепляя свое решение серьезной аргументацией.

Официальные газеты, также как и частные газеты противников, запестрели сообщениями с грязными намеками на то, что странный взрыв, не причинивший никому вреда, кроме и без того потрепанного жизнью путепровода, был организован самим кандидатом в депутаты Ершевским с рекламными целями. Во всяком случае, среди возможных версий этого правонарушения последняя рассматривалась наиболее развернуто. «Живи и богатей» ответила гневными эскападами о цинизме авторов подобных статей, для которых человеческая жизнь совершенно перестала представлять ценность.

Воскресенье прошло спокойно: решили не проводить встреч с избирателями, которые, скорее всего, занимались улаживанием дел на своих дачных участках (готовя дачи к зиме) и об избирательных участках даже и не помышляли. По домам штаб разбежался где-то в обед, кроме Тополянского и Столярова, которые «зацепились за бухало» прямо на рабочем месте. Евгений активно сватал меня присоединиться, однако я сослался на плохое самочувствие, чем добил его окончательно. Это было вызвано тем, что Женя свое плохое самочувствие лечил исключительно этим способом. Столярову же вообще не был понятен этот термин и его содержание.

В очередной раз решив отдохнуть перед бурной и, как показали последние события, полной опасности рабочей неделей, я немного полетал в «Винт коммандер» и улегся смотреть телевизор. За этим благостным занятием я слегка задремал. Разбудил меня не писк отключенного телевизора, а звонок по сотовому телефону. Было десять часов вечера.

Подняв трубку, я ответил:

— Да, — готовый спокойно выслушать любые угрозы о членовредительстве. Но то, что я услышал, меня действительно поразило.

Голос Гайдука сухо и четко объяснил мне:

— Убит кандидат в депутаты Филимонов.

— Где, когда?

— Недалеко от бара «Северный» сегодня час назад.

— Как это случилось?

— Его зарезали, — сухо ответил Гайдук.

— Далось вам всем это слово! — не выдержал я.

— Не понял, — быстро сказал Гайдук.

— Нет, нет, это я о своем… — несколько рассеянно заметил я.

— Каковы будут наши действия? — спросил меня начальник штаба.

— Дайте мне подумать десять минут. Я перезвоню.

Положив трубку, я отправился к Приятелю и сообщил ему о случившемся. Приятель, чуть-чуть погудев, ответил: