ЭлектроРод

— Первый тест прост, — продолжила Лиза. — Пройди за мной, в комнату осмотров, — направилась она к двери.

Каждый шаг давался тяжело. Нет, мои мышцы были полны сил, но вот голова тяжело привыкала к движению. Меня качало и швыряло из стороны в сторону. Лиза периодами останавливалась и что-то помечала в своём планшете оглядываясь на меня. Коридор в пятьдесят метров дался мне за минут десять — слишком часто пришлось останавливаться и держаться за стену, чтобы унять головокружение. Но к заветной двери, я уже подходил хоть и неуверенной, но достаточно прямой походкой.

* * *

— Итак, — Лиза расположила меня на кресле очень похожем на кресло в зубоврачебном кабинете. — Сейчас тебя просканируем и возьмём кровь, потом тест, потом боевой тест.

Я лишь кивнул, надеясь, что разговоры про то, что моей жизни и здоровью их исследования не должны угрожать, не простой трёп.

Сканирование прошло быстро и почти безболезненно: небольшой зелёный глаз на манипуляторе осмотрел меня, периодами сканируя зелёными лучами, заглянул в ухо, где чуточку пожужжал, потом сунулся в нос, не понятно, что он там хотел увидеть, а вскоре остановился напротив губ. Лиза потребовала открыть рот, а зелёный мерзавец пошарился и там. Мне было страшно спрашивать, какое ещё отверстие он может исследовать и насколько принципиальным в своих изысканиях является данная машина. Но к моей радости первая фаза исследования для меня на этом закончилась.

Вторая фаза была гораздо страшней первой: манипулятор, на конце которого красовалась стеклянная колба с иглой потянулся к моему бедру. Почему-то меня охватила паника. Та часть меня, которая пробыла во сне последние десять лет, не боялась уколов. Другая, что получилась, когда в мою голову закачали все последние знания об этом мире, вообще не относилась уже к этому телу, как к чему-то своему. Но вот третья часть, что была десятилетним ребёнком, отправленном в заточение на неопределённое время, вдруг вскипела. И прежде, чем я успел что-то сообразить и успокоиться, я схватился за штангу искусственной руки. От основания черепа побежала дрожь. Где-то в плечевом суставе неприятные ощущения вышли наружу, сформировав электрическую дугу, которая вошла обратно в локоть, скрутив болью предплечье, пальцы конвульсивно сжались и из манипулятора, который я схватил, посыпались искры. Свет погас. В темноте ругнулась Лиза. Её планшет освещал лицо доктора, делая его инфернальным.

Через пять минут в комнату вошли два техника, которые поменяли тесла лампы. Лиза по-прежнему задумчиво что-то тыкала и свайпила в планшете.

— Это что было? — почесал затылок один из мужчин. — Тут всё спеклось.

— Насколько сильно? — не отрываясь задала вопрос доктор.

— Если бы не развалившийся на двое сетевой провод, в здании вся сеть бы спеклась, — техник поднял обрубок и представил его на обозрение и Лизе, и своему коллеге. Доктор наконец отвлеклась от своего занятия.

— Так сильно? — задумчиво произнесла она и встала. Сделав пару шагов, Лиза оказалась около телефона, висевшего на стене. Видимо внутренняя связь в этом бункере. То, что здесь нигде не было окон и не слышались звуки, обычные для какого-нибудь населённого пункта, окончательно утвердило мою уверенность в этом.

— Центр? — задала вопрос Лиза. — Когда за вновь очнувшимся прибудет их род, задержите их до моего распоряжения. У нас тут класс 40.

Услышав фразу «класс 40» двое разглядывавших меня с интересом техников сделали вид, будто им очень интересен пол и потолок в этом гроте.

— Оставьте нас, — повелела доктор, вернувшись на своё место. Оба человека поспешно удалились.

— Класс сорок? — задался я вопросом, когда посторонние ушли. — Я не могу вспомнить, что это значит.

— Это условное обозначение, — кивнула Лиза, погрузившись в планшет. — Знаешь о классах силы Дара?

— Ну… да… — я уже понял, к чему она клонит. Сила даров условно делилась от одного до десяти. Где один — самая малая величина, в то время, как десять — непревзойдённый уровень силы, свойственный, наверное, марионеткам императора. — Но класса сорок не существует, — заметил я.

Доктор кивнула.

— Мы используем фигуру речи «класс сорок», для обозначения не столько уровня силы, как то, что мы получили сведения об уникальности Дара.

— Я думал, что молниями швыряться, не такой уж уникальный дар, — заметил я, выудив пару интересных цифр из своей псевдопамяти. Кажется, таким даром обладают около семи процентов одарённых, что уступает лишь пирокинезу (около 9 %) и криокинезу (чуть меньше восьми).

— Электокинез распространённый дар, — заметил мой врач. — Но вот показания приборов, говорит, что ты пользовался не им. Вернее всё выглядело, что ты пользовался им, но на деле…

— Я не понимаю, — мне пришлось признаться.

— Когда люди пользуются электрокинезом, им, как и любым одарённым, необходимо время. Четвёртый класс от пятого отличается мощностью, но пятый класс — это максимальная мощность. Шестой класс — это уже скорость, за которую одарённый может сконцентрировать в теле максимальный заряд. Шестой класс для обладающего электрокинезом — тридцать секунд. Седьмой — не более двадцати пяти. Восьмой — двадцать. Девятый пятнадцать. Десятый — не более десяти. Одиннадцатый, это мировой рекорд прошлого года — восемь с половиной секунд. Иногда, хотя это редкость, люди меньших мощностей, могут сконцентрировать максимальный для себя заряд быстрее тридцати секунд. Это феномен, и им дают название класса через точку. Например четыре точка шесть. Есть уникум, у которого один точка восемь.

Доктор помолчала, давая мне усвоить полученную информацию.

— Но ты, — продолжила она. — Ты не показал набор мощности. Иначе я бы остановила тебя. Я просмотрела больше тысячи параметров, но ни один не показал у тебя набор силы. Твой родовой имплант просто получил разряд из воздуха, и ты его провёл, — указала она на шею.

Я потрогал выступающую металлическую часть импланта в основании шеи. Все члены рода имели такой. Он назвался «императорская железа», или просто «железа». Именно он позволял пользоваться даром вблизи башен тесла. Они производились из особых полимеров, которые росли месте с носителем. Кстати, кажется мой род занимался и этим полимером. Надо будет навести справки.

Кстати, этот имплант — ещё один повод не сдаваться. Ведь после удаления железы я потеряю свой дар.

— И что же тогда это может быть? — задал я вопрос.

— В том то и дело, что мы не знаем, — задумчиво ответила Лиза. — Но ты должен быть передан своим до полночи. А значит у нас ещё есть два часа на тесты.

— Дадите мне заполнить опросник, — попытался пошутить я, прекрасно понимая, о каком тесте идёт речь.

— Нет, — доктор подняла на меня глаза. — Только боевой тест.

Глава 2

Я стоял на арене находившейся даже глубже лабораторий. В моё ухо вставили переговорное устройство, мне выдали спортивный удобный костюм, и, как только я вышел в освещённый прожекторами круг, откуда-то из-под потолка вывалился странный робот. Он был похож на человека, по крайней мере руки ноги пародировали человеческое строение. Голова явно позаимствована у манекена, отчего на ней не было ни глаз ни ушей ни рта. В руке — короткая дубинка.

— Это автоматон, — проговорил голос Лизы у меня ухе. — Он наводится на тебя по следу твоего возмущения в электрическом пространстве. Так что от него не удастся спрятаться. Его не удастся обмануть. Единственное, что ты сможешь сделать — это принять бой.