Элемента.М

– Я думаю в том, что францисканцы активно Инквизиции помогали, а бенедиктинцы себя этим не запятнали. А судя по серой рясе и веревочному поясу с узлами речь как раз о францисканской сестре. Их еще кордельерами или «веревочниками» за эти свои пояса зовут, - пояснил Арсений.

– А что на самом деле есть такой монастырь? И святой такой был? – удивилась Ева.

– Скорее всего, нет, - улыбнулся Арсений, - Просто байка, причем, века семнадцатого-восемнадцатого.

– Конечно, байка! Еще и скабрезная. И к нашему Алонсо вообще никакого отношения не имеет. – убеждённо сказала Изабелла, - С чего вообще ты взял, что между ними есть какая-то связь?

– Не знаю, - задумчиво пожал плечами Арсений, - Просто навеяло.

– Ева, закусывай! Да что с тобой? – глядя на очередной выпитый подругой до дна фужер, забеспокоилась Изабелла.

– Я просто пить хочу. Пойду, наверно, я водички на кухне попрошу.
– сказала Ева, вставая.

– Я принесу, - подскочил Арсений и исчез, прежде чем Ева успела возразить.

– Нет, я же вижу, ты нервничаешь, - сказала Изабелла, когда они остались одни, - Что случилось? Переживаешь за Дэна? Ты же сама только что была в том замке и не боялась. А за него и подавно переживать не стоит. Он в каких только переделках за свою жизнь уже не побывал. Это сейчас он весь из себя серьезный доктор. А в школе они с Арсением чего только не вытворяли, когда нам перемещаться разрешили!

– Правда!? – удивилась Ева, - Расскажи!

– Я подробностей не знаю. Я же с ними тогда не сильно общалась, - улыбнулась Изабелла, - Но однажды они прямо на перемене умудрились на Великой Отечественной Войне побывать. Вернулись все в пыли, в грязи, оглохшие от взрыва, Дэна даже осколком зацепило. Ему первую помощь оказывали. Плечо зашивали.

– Да, спроси у него как-нибудь, откуда у него на лопатке шрам, - сказал Арсений, - ставя перед Евой стакан с водой.

– И не стыдно тебе? – сказала Изабелла, с укором глядя на Арсения, - Ева, не вздумай спрашивать! Он от одного упоминания об этом шраме злиться начинает, а уж если расспрашивать начнешь и подавно расстроиться.

– А что с этим шрамом не так? – заинтересовалась Ева, - Подумаешь, взрывом зацепило. Хорошо, что цел остался!

– Ну, он там геройствовать пытался. И то, что всего лишь шрамом отделался – это ему и, правда, сильно повезло.
– сказал Арсений, - Думаю, его мучает то, что помочь он все равно не смог. И, знаете, даже подозреваю, что именно после этого случая решил стать врачом.

– Главное, они оба после этого перестали лезть куда не следует, - прокомментировала Изабелла, - Да, Арсений? А нам всем целую неделю после этого дополнительно читали лекции по безопасности.

– Ну, не скажу, что совсем мы перестали лезть, - хитро улыбнулся Арсений, - Но осторожней стали – это факт. А еще я лично именно после этого случая действительно понял, что значит: прошлое не изменить. Что сколько бы детей мы не вынесли из горящих квартир, сколько бы людей не вывели из домов до начала землетрясения – всем помочь невозможно. Всех спасти невозможно!

– Наверно, всех и не надо, - сказала Ева.

– Да? А как выбирать? – спросил Арсений.

И по его тону и взгляду было понятно, что это действительно им пережито, и обдумано ни на один раз, но так и не принято. Где-то там, в глубине души, он с этим так и не может смириться.

– У этой медали, кстати, есть и обратная сторона, - сказала Изабелла, - Когда вместо того чтобы спасать, многие пытались убивать каких-нибудь злодеев. Нам чуть не на первом же уроке об этом сказали.

– Да-да, как сейчас помню! – поддержал Арсений, - Андрей Рудольфович, который зимой и летом ходил в рубашках ярких кислотных цветов. Это была его первая фраза, которую он произнес, едва открыв дверь в кабинет: «Для тех, кто вдруг решит изменить мир. Застрелить Гитлера где-нибудь в битве на Изере, когда ему было еще 25 лет, набить трубку Сталина порохом вместо табака или задушить Чикатило в колыбели, сразу сообщаю: прошлое изменить невозможно. А вот теперь «Здравствуйте!»

– Но нам, конечно, трудно было смириться с тем, что кто-то до нас уже пытался сделать этот мир лучше, - сказала Изабелла.

– Да, он казал, что Гитлера пытаются убивать каждый год, каждый новый курс. Диву даешься, какими только путями до него ни добирались ученики. Какие только несчастные случаи не придумывали! Бесполезно!

– Но почему? А как же «эффект бабочки»? – удивилась Ева.

– Ты про фильм с Эштоном Катчером или про рассказ Рэя Брэдберри? – уточнил Арсений.

– Да какая разница! - возмутилась Ева, - Все же знают: раздавил бабочку – изменил будущее.

– Уж сколько мы этих бабочек передавили! И нечаянно, и нарочно! – улыбнулся Арсений во весь рот как Чеширский кот, - И ничего!

– Но почему? Почему так? – не сдавалась Ева.

– Если есть пространственно-временная связь с произошедшим событием, если есть больше двух человек, которые это видели, запомнили, записали, одним словом, зафиксировали – всё, в истории мира это становиться ячейкой информации и вырвать ее из мировой памяти невозможно, - сказала Изабелла.

– Что знают двое – не знает никто, узнает третий – узнает весь мир, - сказала Ева.

– Я вижу кое-чему этот мем тебя всё же научил, – Изабелла улыбнулась.

– Как приятно, что я уже не полный ноль, - обрадовалась Ева.

– Но, в пределах этой ячейки возможны варианты, - продолжила свою мысль Изабелла и в подтверждение того, что на этом всё, откинулась на спинку дивана.

Ева посмотрела на нее разочарованно.

– И это объяснение? – возмутилась она.

Арсений искренне повеселился над ее обиженно надутыми губами.

– Я не ходила в вашу замечательную школу, поэтому требую разъяснений! – сказала она как можно суровее, - Сейчас!

– Не такая уж она была и замечательная, наша школа, - сказал Арсений.

– Так! Не уходи от ответа! – перебила его Ева.

– А что сразу «косой»! – возмутился Арсений, - Это она начала!

И он ткнул в сторону Изабеллы указательным пальцем.

– Изабелла!? – требовательно обратилась к ней Ева.

– Я не уверена получиться ли у меня объяснить, - замялась девушка, - Может ты?

Она умоляюще посмотрела на Арсения.

– Давай, давай сама! – подтолкнул ее плечом Арсений.

– Смотри, если, например, ты решила покончить жизнь самоубийством и повесилась, оставив записку, - начала Изабелла.

– Отличное начало, жизнеутверждающее, как раз то, что мне сейчас нужно, - улыбнулась Ева, - но продолжай!

– Я могу вернуться в твое прошлое и отговорить тебя вешаться, но только до того момента, пока тебя обнаружат, - сказала Изабелла.

– Даже если я уже повесилась и умерла?
– уточнила Ева, - Я правильно понимаю?

– Правильно. И это на самом деле очень неудачный пример, - сокрушенно покачала головой Изабелла, - потому что есть еще одно «но». Нельзя вернуться во вчера. Минимум через полный оборот Луны вокруг Земли, то есть почти через месяц.