Елена Прекрасная. Красота губит мир

Одним из первых, кого царевич встретил на берегу был… Агамемнон, который собрался куда-то отплывать. Царь Микен сильно удивился, увидев Париса, пригласил к себе и о чем-то долго беседовал. Эней, которому очень не понравился Агамемнон еще на свадебном пиру Гектора, постарался избежать этой беседы, но его и не звали. Кроме того, Энею за время путешествия до невозможности надоели разглагольствования Париса о будущей любви к нему самой красивой женщины, хотелось хоть чуть отдохнуть от назойливого отпрыска Приама. И чего они его признали, пусть бы себе пас овец! Эней, у которого там же на Иде были большие стада, не желал считать вчерашнего пастуха царевичем, а отправился с ним действительно только, чтобы отдохнуть от Креусы. Пока отдыха не получалось, еще неизвестно с кем хуже.

Агамемнон подтвердил то, что говорил Парису в Трое: Елена самая красивая женщина и вполне может его полюбить. Будь Парис внимательней, он заметил бы, что царь Микен как-то странно поглядывает и уж очень подталкивает к мысли наставить рога собственному брату!

– У Менелая и Елены прекрасный дворец, там вполне можно провести те месяцы, что ветры заставят сидеть на берегу.

– Это долго? – почему-то испугался Парис.

– Два-три месяца, но провести их рядом с такой женщиной… Сам бы сидел, да дела не позволяют. Кроме того, ты можешь съездить ко мне в Микены, моя супруга – сестра Елены Клитемнестра, Елена бывает у нее без мужа…

Парис проглотил даже откровенный намек на возможную измену красавицы.

– Я вернусь через некоторое время и покажу тебе свое царство. Дождись меня, – предложил Агамемнон.

– Конечно.

Агамемнон отправился на корабль и дальше по своим делам, а Парис уже в лодке по Эвроту в Спарту.

Конечно, Спарту не сравнить с богатой Троей, но царевич не замечал ничего, его занимала одна мысль: вот-вот увидеть красивейшую женщину! Не будь Елена таковой, Парис испытал бы из-за своих ожиданий жесточайшее разочарование, но, к счастью, Елена действительно оказалась красавицей с совершенными формами тела и изумительно красивым лицом. А характер… ну кто же интересуется характером красивых женщин?

Менелай принял гостей радушно, он уже был предупрежден братом, много слышал от него о Приаме и его сыновьях, пригласил во дворец, распорядился омыть ноги, нагреть воду для ванны, а потом позвал на ужин в мегарон:

– Сейчас я познакомлю вас с самым большим сокровищем Спарты – красивейшей из женщин.

Перед тем как шагнуть в мегарон по вызову мужа, Елена, не глядя на него, поинтересовалась:

– Мне раздеться?

– Нет, зачем же? Думаю, троянскому царевичу будет достаточно красоты твоего лица.

Голос мужа был чужим и жестким. Елена с трудом взяла себя в руки, хотя ее прекрасные глаза все же чуть увлажнили злые слезы. Женщина решила назло Менелаю быть приветливой с гостями, но сначала это не слишком получилось.

– Моя супруга – Прекрасная Елена, самая красивая женщина.

Парис с Энеем не сразу пришли в себя. Агамемнон не лгал, супруга Менелая достойна такого звания – красивейшей. Правда, красавица была несколько рассеяна и ее мысли заняты другим, но впечатления это не портило…

Эней с Парисом говорили какие-то слова, Елена что-то отвечала, невольно заметив только красоту троянского царевича в богатом восточном наряде. Во время разговора она то и дело натыкалась на горящий взгляд Париса. Желая убедиться, что это видит и муж, она почти с вызовом глянула на Менелая, вот, мол, как мной восхищаются! И тут же смутилась, потому что муж смотрел откровенно насмешливо и словно забавляясь. Елена чуть тряхнула головой и принялась с удвоенной энергией кокетничать с Парисом. Смутился даже Эней.

Менелай со вздохом отвернулся, нет, эту женщину не переделать. Елену не брали годы, она только хорошела, ей все также необходимо чье-то восхищение, она просто кожей впитывала мужское вожделение… А Менелай вдруг почувствовал, что устал. Он устал стеречь ее, оберегать от чужих притязаний, закрывать глаза на все. Хочет, пусть ложится с этим Парисом хоть тут же в мегароне…

Одиссей переводил взгляд с мужа на жену, напропалую кокетничавшую с троянским красавцем, и сокрушенно качал головой. И вдруг… он даже подскочил на месте, вспомнив, что Афродита именно этому разряженному фазану обещала любовь самой красивой женщины! Как же он забыл рассказать о таком обещании Менелаю?! Обернувшись к другу, Одиссей вдруг увидел за колонной Эрота, натягивавшего тетиву лука, чтобы пустить стрелу в Елену! Ах ты ж! Эрот едва успел увернуться от летевшей в него сандалии царя Итаки, а потому промахнулся и стрела только чуть задела красавицу.

Все уставились на Одиссея, широко раскрыв глаза, а он, не смущаясь, объяснил:

– Эрот шалит!

Менелай постарался сдержать улыбку:

– Отбился?

– Ты зря шутишь, он метил в твою супругу, – тихо произнес Одиссей.

Елена напрягла слух.

– О, не переживай, сердце моей супруги давно и полностью занято… самой собой! Она любит себя, и только себя, до других ей дела нет, потому и Эроту стараться ни к чему, стрелы зря потратит.

Это происшествие как-то само собой закончило вечер, гости поспешили в отведенные им комнаты, правда, Парис все же что-то долго говорил Елене в полголоса, все также блестя глазами. Менелай не обратил на это никакого внимания, ему видно действительно надоело быть Цербером при Елене.

Он не пришел к жене, и та вдруг впервые решила отправиться к супругу сама. Она прекрасно знала расположение каждого камешка во дворце, потому двигалась тихонько и без света. И вдруг у самой комнаты Менелая услышала голоса, но снаружи. Приятели сидели на скамье под окнами, тихо беседуя. Женщина прижалась к стене, стараясь не выдать себя.

Видно, продолжая, Менелай невесело усмехнулся:

– Иногда мне хочется ее удавить, но что это изменит? Я вот побывал у тебя и увидел другую жизнь. Пусть Пенелопа не так красива, зато она верна и тебя любит, тебя, а не себя! А у меня? Я готов ее отпустить, если бы она сама знала, чего хочет.

– Менелай, послушай, нельзя уезжать и оставлять Елену с Парисом! Мало ли что может случиться.

– Что? Красавица жена добавит мне рогов? Но их столько, что парочкой больше…

– А если он… похитит Елену?!

Менелай от души расхохотался:

– Ты хорошо знаешь, что мою жену похитить нельзя, она может только сама сбежать.

– И ты так спокойно говоришь об этом?!

– Одиссей, я устал быть при ней Цербером. Захочет бежать, пусть бежит.

– Ты с ума сошел!

– Нет, мне просто надоело.

– Когда ты отправишься?

– Завтра, иначе будет поздно, Катрея похоронят без меня.

– Агамемнон поплывет?

– Нет, он даже не в Микенах, а где-то в отъезде.

– Может, мне остаться?

– Зачем, тебя ждет верная Пенелопа.

У Елены засели две мысли в голове: обида из-за безразличия мужа и то, что он куда-то завтра отправляется и даже не сказал ей куда.

Утром выяснилось, что поздно вечером, когда Елена уже ждала супруга у себя в спальне, с Крита принесли ужасную весть – на острове Родос произошло убийство, касающееся Агамемнона и Менелая, потому что погиб их дед по матери царь Крита Катрей. Его убил собственный сын Алфемен, как и было когда-то предсказано! Конечно, ни Менелай, ни Агамемнон никогда не видели отца своей матери, да и воспоминаниями его не жаловали. Было от чего, узнав от прорицателя, что погибнет от руки кого-то из своих детей, Катрей разогнал всех, как только смог. Алфемен, правда, уплыл на Родос в изгнание сам, а остальных, особенно дочерей, Катрей попросту продал замуж кому попало. Аэропа оказалась женой Артрея, родила ему сыновей – Агамемнона и Менелая, но потом связалась с братом своего мужа Фиестом, отдала ему золотого барашка – символ власти в Микенах, и была жестоко наказана.