Елена Прекрасная. Красота губит мир
Шрифт:
– Зевс, дать железо, чтобы они легче убивали друг дружку? Скольких можно убить бронзовым мечом? А скольких стальным? Предлагаешь научить делать стальные наконечники? Да еще так, чтобы стрелы сами летали или вообще умели гоняться за жертвой?
К Гефесту бросился Арес:
– А ты можешь?!
Гефест скрутил богу войны здоровенный кукиш:
– Вот тебе! Тебе дай, так люди из войн вылезать не будут.
– Они и так не вылезают.
– Не, не, не! – замотал головой Зевс. – Ты не прав. Зная, что у врага есть стальные мечи и такие стрелы, что могут
– А сейчас они этого не знают?! Или погибнуть не могут? Когда это опасения погибнуть кого-то останавливали? Тесей с Пирифоем к Аиду полезли!
– Хватит уже о Тесее с Пирифоем. Что с Троей делать будем? Если уж привели к ее стенам ахейцев, то надо как-то решать.
– А что тут решать? – пожала плечами Афродита. – Посидят да уйдут.
– Ну да! Собрать столько войска, чтобы не было битвы?! – это уже Арес.
– Но только справедливой.
– У тебя, Афина, любая битва, за которую я, несправедливая.
Зевс зевнул:
– Ахейцы уже столько лет округу Трои разоряют, пора их и правда столкнуть с троянцами.
– И я говорю, что пора. Ахейцев пора побить!
– Поби-ить? А вот это видела?! – Теперь кукиш был скручен Афиной для Артемиды, ратовавшей за поражение ахейцев.
– А кому помогать, потомкам Тантала, что ли?
От упоминания Тантала у большинства богов испортилось настроение, помогать хоть кому-то, с ним связанному, не хотелось. Забыт был даже невинно пострадавший от папаши Пелопс.
– Но там, – Афина ткнула пальцем вниз в лагерь ахейцев, – там Одиссей! И еще много кого из тех, кто вам приносит жертвы ежедневно! И Ахилл тоже!
Боги задумались, действительно заварили кашу…
Зевс махнул рукой:
– Пусть уж хоть раз столкнутся, что ли, там посмотрим.
Гера указала вниз как бы между прочим:
– Там Агамемнон принес тебе в жертву большущего быка…
Зевс только поморщился, ему больше нравились троянцы.
Боги принялись выглядывать внизу своих любимчиков, прикидывая, как им помочь. Над ними раздался голос Громовержца:
– Пока не вмешиваться!
Боги с недоумением обернулись к Зевсу:
– Почему-у?..
– Потом. Пусть пока сами повоюют.
– Вот вечно ты так. Раздразнишь – и в кусты, – фыркнула Артемида.
– Какие кусты?!
– Ну, в облака.
Услышав про Зевса и кусты, прислушалась Гера, чтобы отвлечь супругу от ненужных расспросов, тем паче что только этой ночью он действительно в очередной раз побывал в кустах с очередной красоткой, Громовержец поинтересовался у Артемиды:
– А чего это ты вдруг взялась помогать Агамемнону, ведь ты его терпеть не можешь?
– Из-за Ифигении.
– Где девчонка?
– В Тавриде у меня жрицей.
– На мать похожа?
– Да, красавицей будет.
– Зевс? – приподняла бровь ревнивая Гера. – Кем это ты интересуешься?
– Артемида спасла от гибели дочь Елены, надо же проявить заботу о внучке.
– Вот именно, внучке, Зевс! Она твоя внучка и не смей летать в Тавриду глазеть на Ифигению. А тебе, если поможешь, – Гера выразительно
посмотрела на Артемиду, – я косы повырываю!– Лучше мужу своему бороду рви! – огрызнулась богиня. – Зевс ей рога наставляет, а я виновата!
С БОЖЕСТВЕННОЙ ПОМОЩЬЮ
Несмотря на запрет, Афродита все же вмешалась, не смогла оставить без помощи своего любимца Париса.
В полдень лучи Гелиоса жгли так отчаянно, что вся живность на равнине Скамандера торопилась попрятаться до вечера. Притихла природа, но не люди.
Ахейцы решили, что пора вызывать троянцев на решительный бой, надоело сидеть под стенами и переругиваться издалека, тем более почти ничего не слышно, только с обеих сторон видны неприличные жесты.
В самой Трое шло собрание, снова кричали, кто как мог, одни требовали все отдать, другие твердили, что теперь ахейцы уже не уйдут… Вдруг со стены сообщили, что к стенам приближается ахейское войско!
Вот теперь троянцы оценили пришедшую к их городу силу, от топота ног дрожала земля, из-за множества воинов не видно было долины Скамандера. Впереди на колесницах ехали цари, самая роскошная и большая колесница, конечно, у Агамемнона, он главный.
Гектор поспешил вывести свое войско навстречу.
Со стен в ужасе смотрели жители города. Троянцы рвались вперед с криками, а ахейцы двигались молча и от этого еще более страшно. Вот два войска встали друг перед другом на расстоянии немного большем полета стрелы…
Парис для храбрости хлебнул бодрящего напитка, и теперь ему было хорошо и почти все равно, он чувствовал себя равным леопарду, чья шкура висела через плечо, и мог убить, кажется, любого. Жаль, Геракла среди ахейцев не было, несдобровать бы герою!
К брату недоверчиво пригляделся Гектор:
– Ты что, выпил?
– Я?! Нет, я и без напитка не из трусливых!
Гектор покачал головой: не наделал бы, глупец, беды… Хотя, что он может добавить к тому, что уже сделал?
Когда войска встали друг против друга, Париса вдруг понесло, растолкав стоявших впереди, он решительно вырвался вперед, потрясая двумя копьями:
– Эй вы, дети паршивой ахейской собаки! Кто сразится со мной?!
Менелай усмехнулся: на ловца и зверь бежит… Он легко спрыгнул с колесницы и тоже вышел вперед. Его доспехи сверкали на солнце, рослая фигура, уверенные движения… Против леопарда вышел лев. Менелай был рад прихлопнуть своего обидчика в первом же бою и нисколько не сомневался в собственной победе.
Увидев Менелая, Парис едва смог проглотить комок в горле, весь бодрящий напиток мгновенно выветрился, умирать от рук этого гиганта он не собирался… Миг, и Парис уже затерялся среди троянцев, к полному изумлению Гектора. Тот бросился к брату:
– Ты что?! Сам вызвался биться и сбежал?! Это Менелай, ты должен с ним сразиться! Или ты хочешь, чтобы тебя забросали камнями сами троянцы?!
Парис пытался усмехнуться, но это никак не получалось, лицо от страха просто перекосило. Все же ему удалось выдавить из себя: