Эльф

— Ее мать потеряла сознание и погибла не от потери крови, а просто захлебнулась, — пояснил поверенный.

— И Тайрин это знала?

— Да, девчонка-то и обнаружила тело.

— А записка предсмертная? Зачем она это сделала? — не унимался Мортон.

— Мать ничего не оставила. Покончила с собой, и все.

— Ладно, что дальше было?

— С пятнадцати до семнадцати наша Татьяна жила в интернате и наблюдалась у психиатра. В медицинской карте я нашел нечто связанное с посттравматическим стрессовым расстройством, невропатическим депрессивным состоянием, нарушением физиологических функций психогенной этиологии. Да, даже отсутствие привычных для людей месячных, они связали с ее психологической травмой, — усмехнулся поверенный.

— Продолжай, — попросил Дамьен.

— Несмотря на все это с отличием заканчивает довольно престижную школу и поступает в университет на лингвистический факультет. Владеет четырьмя языками в совершенстве: английским, немецким, французским и русским, это не считая польского, естественно. С восемнадцати лет наблюдалась у психотерапевта. Страдает приспособительной реакцией со смешанным нарушением эмоций и поведения, а также фригидностью. Добавь сюда список пороков, которые они ей наставили. Даже с глазами проблемы: гипохромия радужных оболочек обоих глаз. После окончания университета, кстати, тоже с отличием, устроилась на работу в переводческую контору. Позавчера начался ее отпуск, и она прилетела сюда.

— Это все? — спросил Дамьен.

— Почти. Послушай, она настоящая психопатка. Три года назад у нее была передозировка обезболивающим. Попытку суицида в то время она категорически отрицала, обосновывая все 'случайным стечением обстоятельств'.

У Дамьена что-то щелкнуло внутри. Эта женщина, эта мьерка, которую он принял, поначалу, за парнишку, почему-то засела в его голове, и теперь мысли о ней вынудили его сердце биться быстрее.

Дамьен молча поднялся из-за стола.

— Куда ты идешь? — тихо спросила Хиант.

— Хиант, тебе пора идти отдыхать.

— Хорошо, — улыбнулась она. — Я подожду тебя в твоей комнате.

— Сегодня тебе лучше отдохнуть у себя.

Лицо девушки осунулось и побледнело. Она поняла, что это — конец.

— И ты опустишься до того, чтобы собственноручно отвязать психопатку, оскорбившую тебя при всех?

— Это не твое дело, Хиант. Спокойной ночи, — с этими словами он развернулся и быстрым шагом направился к выходу.

Что он делал? Почему сам отправился за ней? Он знал только одно: ему было необходимо ее увидеть. Сейчас. Немедленно. Взглянуть в глаза мьерке, которую не смогла сломать такая жизнь, и понять, почему ее присутствие он ощущает всем своим существом.

Глава 4

Тайрин очнулась от невообразимой боли, словно тысячи острых осколков одновременно пронзились в ее тело. Ее опустили в ванную с горячей водой.

— Вот, дерьмо! — словно в дурмане прокричала она.

— Терпи, сейчас пройдет, — ответил знакомый мужской голос.

— Что ты здесь делаешь? — промямлила она.

— Решил собственноручно тебя искупать, — признался Дамьен.

Тайрин зашарила по телу руками: по крайней мере рубашка все еще была на ней.

— Не волнуйся, ты одета.

Тайрин открыла глаза.

— Ты долго шел. Я успела заснуть на морозе.

— Откуда такая уверенность, что за тобой пришел именно я?

— Я для тебя загадка. И тебе не терпится меня разгадать.

— Если ты такая умная, почему расслабилась? Знала ведь, что засыпать нельзя.

— Я знала, что недолго просижу там.

— Неужели?

— Принеси лучше чего-нибудь выпить. Эта боль меня изводит.

— Сама виновата.

— Слушай, давай сейчас не будем выяснять отношения. У меня болит грудь и все тело жжет, так что если ты не принесешь мне спиртного, я буду кричать, как белуга, да так, что все твое 'королевство' соберется в этой маленькой ванной комнате.

Дамьен не заставил себя ждать. Через минуту у нее в руке красовалась большая бутылка хорошего дорогого коньяка. Тайрин молча сделала глоток. Терпкий напиток устремился внутрь, едва заглушая боль во всем теле. Она выдохнула и снова приложилась к бутылке, на этот раз не считая глотки.

— Эй — эй, полегче, — остановил ее Дамьен, пытаясь вырвать бутылку из рук.

— Только попробуй! — закричала Тай и перехватила ее другой рукой.

— Такими темпами ты сейчас вырубишься.

— Поскорей бы уже, — ответила она и вновь приложилась к спиртному.

— Тебя вырастила мать? — спросил Дамьен.

Тайрин уже стало хорошо, и голова поплыла в тумане.

— Спрашивай напрямую, не мучайся. Да, меня вырастила и обучила мать. Я всегда считала себя уродом, почти таким же, каким была и она сама. Так что существование мьеров для меня стало настоящим открытием.

— Зачем ты приехала сюда?

— Путешествую.

— Врешь.

— Путешествую, — повторила она и сделала еще глоток.

— Отдай бутылку. С тебя хватит.

— Я взрослая девочка и свою норму знаю, — едва выговаривая слова, парировала она.

— Твоя норма на дне бутылки?

— Именно там. Не мог бы ты оставить меня в этой чудесной ванной одну?

— Нет, не мог, — просто ответил он и вырвал из ее рук почти пустую склянку из-под коньяка.

— Тогда оставайся, — промямлила Тайрин и провалилась во тьму.

* * *

— Что случилось? — спросил доктор, проходя в ванную гостевой комнаты, куда вызвал его Глава.

— Сделайте ей этот ваш пресловутый укол от боли в ребрах.

— Блокаду?

— Да, блокаду.

— Но она спит, насколько я могу судить.

— Вот потому, что она сейчас спит, я и позвал Вас.

— Понятно, — пожал плечами врач. — Нужно перенести ее на кровать.

— Сейчас сделаем.

Узреть, как Глава собственноручно раздевает в ванной пьяную неизвестную, а затем выносит ее, было дано только одному мьеру. И этот мьер был связан с Главой тайной неразглашения. Пока Дамьен нес это 'тело' к кровати, девушка проснулась, и, посмотрев на него 'мутными' глазами, улыбнулась. А затем и вовсе обвила шею Главы и вцепилась в него мертвой хваткой. Он еле разнял ее руки, чтобы вытереть полотенцем и укутать.