Эльфдом
Шрифт:
Заботясь о всех вокруг себя, Тинкер и Масленка сделали город достаточно сильным, чтобы противостоять таким как Каджо. Они поднимали всех до своего уровня, придавая им новых сил. Это был их кодекс чести. Быть сострадательным. Благородным. Хорошим.
«Я понял, что не могу прятаться в своей норе и ждать, пока все сложится, как мне хочется. Я должен сидеть за общим столом, принимать решения, выражать свое мнение и сражаться за мир, который желаю обрести».
Масленка ухмыльнулся. — «Хорошо. Ты нужен Питтсбургу. Здесь нужны места, где все могут собраться вместе, а не запираться в своих общинах, отделенные друг от друга реками
Томми всегда считал трек только источником денег. Если рассматривать все с этой точки зрения, понятно, почему Цзин просил его снять запрет. Тэнгу хотели иметь доступ к общему месту для встреч. Так они доказывали, что не являются прячущимися на деревьях монстрами. И он снимет запрет, он не позволит Каджо управлять собой. Тем более он получит хороший доход с тэнгу, если позволит им участвовать в его делах.
«Больше всего в этой бодяге с Обязанными я ненавижу само слово «Обязанный», — с отвращением выплюнул Томми. — «Слишком походит на «Принадлежащий».
А «Я хочу стать твоим рыцарем в сверкающих доспехах» будет звучать так, будто он хочет приударить за Масленкой.
«Ага», — откликнулся Масленка. — «Больше подходит слово «команда», как в гонках. Парень на ховербайке не сможет сделать ничего без хорошего экипажа, а экипаж полностью бесполезен без хорошего гонщика».
Так проще. — «Я хочу вступить в твою команду».
«Мою?»
«Команда Масленка».
Масленка отстранился и отмахнулся от него. — «У меня есть только Команда Тинкер».
«Эльфы сделали тебя капитаном, хочешь ты того или нет. Они дали тебе силы и место за общим столом».
«Есть Тинкер».
«Без обид, но твоя кузина больше походит на налопавшегося экстази бойскаута. Ангельски высокоморальна и пытается выполнить месячный план по хорошим делам за один день, отскакивая от стен со скоростью молнии».
Масленка ухмыльнулся — «Да, она такая».
«А мы с тобой очень похожи».
«Ага, по секрету ты тоже бродячий музыкант?»
«Мы оба видели, как самого дорогого нам человека избили до смерти у нас на глазах. Я знаю, каким слабым и беззащитным ты чувствовал себя тогда. И ты поклялся себе, что лучше будешь грызть битое стекло, чем еще раз пройдешь через все это. Но ты никогда не позволишь себе стать таким как твой отец».
Масленка вздрогнул и отвернулся — «Это так заметно?»
«Я видел тебя с кузиной и распознал все признаки», — ответил Томми. — «Я понимаю тебя. Я верю тебе. Я хочу быть в твоей команде».
«Я не знаю, какого черта я буду делать с командой».
«Мы создадим мир, чтобы жить в нем».
Масленка посмотрел на реку и виднеющийся вдали шлюз. Он еще раз глотнул узо и передал фляжку Томми. — «Ладно, давай будем командой».
ГЛАВА 47: ПРЕДАННОСТЬ
Пресвятое Сердце стало неофициальным «приютом для сирот» — все разбитые общины Клана Камня ушли под опеку Масленки. Драгоценная Слеза поселилась на третьем этаже, а внезапно осиротевшие воины Стального Молота заняли второй этаж по соседству с остатками
общины Сына Земли. Снова и снова эльфы говорили, что надо покрасить входную дверь. Иными словами, «она должна быть черного цвета Клана Камня».Всю ночь его преследовал вчерашний разговор с Томми. Так же как полу-они узнал себя в Масленке, он мог видеть свое отражение в Томми. Они оба волки-одиночки, окруженные другими людьми. Они довели до совершенства умение оставаться в одиночестве, даже находясь в огромной толпе. Они крепко держались статуса кво, потому что так было удобнее и безопаснее.
Масленка мог принять спонсорство Тинкер еще много дней назад и должен был это сделать, как только понял, что ему надо содержать пятерых детей. Масленка боялся, что если он примет это решение, дети уйдут от него. Он избрал легкий путь и не стал ничего выбирать. Он безвольно плыл по течению их отношений с Царапиной от Шипа, молча принимая все ее дары и не требуя разъяснений, потому что ему мог не понравиться ответ.
Если уж на то пошло, разве он всю жизнь не следовал за Тинкер, позволяя ей выбирать путь? Он проводил ночи с женщинами, которые не могли остаться на Эльфдоме, позволял одной ночи превратиться в месяц, а потом наблюдал, как по иронии судьбы все отношения рушатся под гнетом его страха что-либо требовать от людей, чтобы не потерять их. Все признаки налицо, стоит только заставить себя увидеть их.
Да, он до безумия боится потерять детей и Царапину от Шипа, но больше нельзя плыть по течению. Надо сделать выбор. Необходимо, чтобы его принадлежность к клану была так же очевидна, как цвет его парадной двери. Община Клана Камня в городе Клана Ветра не позволит ему и дальше оставаться безразличным.
Он знает, что не может присоединиться к Клану Камня. Так он предаст самого себя. Но если смена клана медленно сведет его с ума, разве для детей это не будет еще большим испытанием? Но и дальше уходить от этого вопроса тоже не дело.
Лучше поговорить с каждым по отдельности. Они очень хорошо умеют объединяться, он сомневался, что его решительность устоит перед их общей волей. Масленка решил начать с Уточки. У нее остались только смутные воспоминания о жизни до Питтсбурга. В теории она меньше всех привязана к Клану Камня.
«Кья», — ответила Уточка, после того как Масленка закончил речь. Они сидели на траве около каменных мачт. Инди прыгали с камня на камень, звеня нашейными колокольчиками.
Он ждал, что она скажет что-нибудь еще. Через несколько минут Масленка понял, что больше ничего не предвидится. Ему показалось, что он сломал ее.
«Я буду твоим Сама столько, сколько ты этого захочешь». — Его немного пугала мысль, что теперь это обозначает вечность.
Она забралась к нему на колени и уткнулась носом ему в грудь. — «Кья».
Он воспринял это как «да».
Ячменное Поле оказался практически прикован к кухне, готовя на целую армию, и безмерно радовался этому. — «Морковь я запеку в медовой глазури с обсыпкой из толченных грецких орехов. Горох лишь слегка обдам кипятком, грех добавлять в него что-то кроме кусочка масла и перца. Я хотел приготовить блюдо дня с крольчатиной, но нам надо растягивать запасы мяса. Я приготовлю пирог с луком-шалот, грибами и яблоками. Персики от кузины в пирог не пойдут, надо придумать что-нибудь еще».