Эльфийка. Переполох в Академии

Странность нашей встречи только сейчас начала до меня доходить, зачем он вообще ко мне подошел, если он не егерь? Еще и единорога моего взялся искать… Странный.

Он вроде бы только что ушел, а мне уже хотелось его опять увидеть, если бы можно было его заманить домой и присвоить, как бродячую собаку, я бы не сомневалась ни секунды. Вот прихожу такая домой после школы, а он там сидит, улыбается — благодать. И потискать можно. Захотела — погладила волка, захотела — за ухо укусила. Свой собственный волк…

Мысли потекли такими интересными дорогами, что я зажмурилась от удовольствия, даже перестав смотреть на поилку, а когда вернулась в реальность, воды там оставалось на самом донышке, все вылакали. Я шевельнула пальцами, добавляя еще — мне не жалко. Птицы испугались и порскнули во все стороны, но быстро вернулись, стали купаться, я стала им завидовать — тоже хочу в воду с головой. Может, и правда сходить на озеро?

На ухо внезапно шепнули:

— Соскучилась?

Я взвизгнула, виновато посмотрела на синхронно икнувших птиц, повернулась к волку и треснула его по груди:

— Гад!

Он довольно оскалился, сел рядом.

— Не нашел я никаких единорогов, зато нашел стадо оленей и выводок кабанов. Кабан тебе не подойдет?

— На кабане нельзя кататься, ездовых кабанов не бывает, — поморщилась я.

— Зато можно кататься на преподе, — широко улыбнулся он, я скосила на него глаза, опять стала смотреть на поилку, но не сдержалась:

— А разве ездовые преподы бывают?

— Ну, может, где-нибудь есть один. Хочешь покататься?

Я не могла совладать с глупой улыбкой, и не представляла, что он собирается делать дальше, но было так интересно, что я развернулась к нему и решительно кивнула:

— Хочу.

Он подался ко мне, потом качнулся назад и упал на спину уже человеком, потянув меня с собой, я не удержала равновесие и уперлась руками в его грудь, почти свалившись на него целиком. Он смеялся, я вся горела от стыда, вскочила и пошла в сторону оврага, не оглядываясь и пытаясь справиться с диким смущением. Шутник, мать его.

— Юлька! — он догнал меня, побежал рядом вприпрыжку, — ну не дуйся, ладно тебе. Все, я уже одетый и приличный, пойдем спокойно.

Я продолжала бежать со всей своей эльфийской прытью, но он без усилий держал мой темп, хотя и топал как слон, с нашего пути разбегалась мелкая живность. Я продолжала бежать, почти паря над землей, ноги едва касались выступающих корней и камешков, не оставляли следов — бегала я всегда хорошо, по лесным практикам у меня всю жизнь были отличные оценки. Теперь понятно, почему — я наполовину лесной дух. Полукровка.

— Юлька, подожди! — он поймал меня за локоть, остановил и заглянул в глаза: — Да пошутил я, ты чего. Испугалась? Если тебя взяли в Академию, то ты совершеннолетняя, неужели никогда мужика голого не видела? Сколько тебе лет?

— Отцепись, — буркнула я, вырывая у него свой локоть, отвернулась.

— Ну сколько? Я все равно завтра в документах посмотрю.

— Отвянь! — я психанула и телепортировалась прямо к оврагу, перешла его и телепортировалась еще раз, в свою комнату. Я бы и через овраг могла, но папа сильно ругался, когда я так делала, говорил, это опасно, можно попасть в другой мир. Иногда это не казалось таким уж плохим вариантом.

В комнате было как-то слишком чисто, почти пусто, я присмотрелась и обмерла — половины моих вещей не было, некоторых книг, рамок с фотографиями, ручек и красок с кистями. В углу у кровати стоял большой чемодан, пластмассовый, настолько лишний на нашей Грани, где все было из натуральных тканей, камня и дерева, что я, глядя на него, отчетливо поняла — все, меня выгоняют, я им здесь не нужна. Стало так обидно и так жалко себя, что я бросилась на кровать и разревелась.

***

Глава 2, как я охотилась на единорога

Утром меня разбудили птицы. Какая-то особо смелая настойчиво стучала в стекло, я телепортировала ей корочку хлеба из кухни, на нее тут же набросилась целая стая разноцветных пичуг. Их здесь море, почти у всех эльфов фамильяры из них, но я себе такую не хочу, с ней же даже играться нельзя, она такая же тонкая и хрупкая, как сами эльфы.

Я посмотрела на чемодан и опустила голову — а может быть, не так и плохо будет отсюда уехать. Может быть, в Академии Граней я не буду так сильно выделяться своими ужасными волосами и громким голосом. Мне всю жизнь затыкали рот и просили быть потише, задолбали, я иногда уходила в лес просто поорать, становилось настолько легче.

Приведя себя в порядок, я взяла из кухни яблоко и пошла в лес — последний шанс встретить моего единорога. На улице стоял туман, солнце еще не начало подниматься из-за горизонта, но трудолюбивые эльфы старшего поколения уже во всю ощипывали свои огородики, как у них терпения хватает? Я бы померла. Или, гораздо вероятнее, нашла бы способ уничтожить сорняки магически, одним махом. Вот за этот подход к любому делу меня отсюда и выгоняют…

В лесу было прохладно и влажно, я перешла овраг, побежала к своей поилке, увидела, что на краю сидит енот и стирает в остатках воды на донышке какую-то бумажку. Я осторожно подошла поближе и шепнула:

— Привет.

— Утречко, — кивнул енот, я подпрыгнула, он посмотрел на меня и усмехнулся: — Говорящих енотов никогда не видела?

— Не-а, — шепнула я, радостно потирая ладони, подошла еще ближе и осторожно погладила енота по спине, любуясь переливами шерсти. Енот прищурился от удовольствия:

— Да не стесняйся, я знаю, что я прелесть.

Я захихикала и стала гладить смелее, он продолжил стирать, я присмотрелась — это был паспорт, чернила расплылись, но фото молодой женщины сохранилось хорошо.

— Что ты делаешь?

— Полоскаю, ясен перец, я же енот-полоскун! — он достал паспорт, расправил и внимательно всмотрелся в расплывшиеся буквы, остался недоволен и продолжил полоскать, тихо бурча: — Иногда, понимаешь, главное — вовремя слинять. Вот чтобы не надоесть, поймать тот момент, когда тебя любят больше всего, и уйти в сиянии славы. Да?

— Не знаю, — сгорбилась я, — мне уходить не хочется. Но меня выгоняют.

— Значит, тем более надо уходить! Но потом обязательно вернуться и отомстить.

— Так и сделаю, — грустно улыбнулась я. Енот отстирал чернила полностью, понюхал паспорт и расправил на камне сушить, посмотрел на меня:

— А чего грустим?

— Единорога хочу призвать.

— Их же не существует?

— А я все равно хочу.

— Ну, если очень захотеть, то можно и из другого мира прорваться, — прозвучало грустно, енот смотрел на паспорт, потом посмотрел на меня: — Да?

— Наверное, — пожала плечами я, — я не знаю, ко мне из другого мира пока что никто не прорывался. Надеюсь, мой единорог будет первым.