Эльфийская кукла
Шрифт:
Наш разговор с хозяином корчмы, Рыжим Джемом, получился вполне конструктивным, и это была заслуга Шамуа. Как только Джем увидел ее, так сразу стал слаще меда. Шамуа, признаться, удивила меня своей деловой хваткой: сразу перешла к делу, обговорила каждый пункт своего «контракта» и сумела в итоге поднять нашу долю прибыли от будущего шоу с пяти до двадцати пяти процентов, как и предполагала с самого начала. У малышки определенно были все задатки хорошего бизнесмена. Подозреваю, что девонька выторговала бы больше (Рыжий Джем был, похоже, готов на все, лишь бы увидеть такое чудо на своей сцене!), но времени на споры просто не оставалось – корчма начала угрожающе быстро заполняться народом, жаждущим увидеть, как танцует заезжая красотка. Попутно я увидел тех самых девушек-танцовщиц, о которых упоминал Ульс, и сразу понял, почему Рыжий
– Я рада, господин Алекто, что вы доверились мне, – резюмировала моя красавица, когда разговор был окончен, и договор с импресарио вступил в силу (впрочем, мы ничего с Джемом не писали и не подписывали, просто ударили по рукам). – Обещаю, что я не разочарую вас…
Гадая, к чему приведет нас авантюра Шамуа, я позволил ей подготовиться к выступлению, а сам занял почетное место на одном из топчанов рядом с подиумом. Развлекательная программа вечера – да и прочих вечеров отдыха для денежной общественности Нолси-Ард, – состояла из двух отделений. В первом выступали танцовщицы. Поскольку все ждали появления Шамуа, местные танцовщицы на деревянном подиуме надолго не задержались. Зрелище реально было жалкое, типичная провинциальная самодеятельность с претензиями на эротичность. Распаленные ожиданием и разогретые алкоголем мужики вынесли только два танца, после чего попросили танцовщиц со сцены свистом, матюгами и градом метко брошенных костей и огрызков. Сцену привели в порядок, в углу ее уселись местные форте-маэстро – один с барабанами, навроде индийских тамла, второй с рожком, третий со смычковым инструментом, который сильно смахивал на квадратный ящик с грифом и двумя струнами, – и под восторженный вздох ценителей прекрасного на сцену выпорхнула Шамуа.
Для первого выступления моя красавица выбрала черный с золотом наряд, который потрясно шел к ее золотистой коже и длинным распущенным волосам. Поскольку поганцы Сламбо забрали все ее украшения, кое-какие побрякушки выделил девушке владелец заведения. Но даже эти жалкие стекляшки смотрелись на моей золотоволосой серне, как бриллианты от Картье. Шамуа поднялась на сцену под одобрительные крики, нашла меня взглядом и немедленно поклонилась, а я милостиво кивнул головой, ощущая направленные на меня со всего зала взгляды, полные жгучей зависти.
Представление началось. Лабухи заиграли что-то минорно-пентатоническое, заунывное и однообразное, типа шотландский рилл, причем поначалу музыкант, пиливший на смычковой бандуре, явно не попадал в такт. Но Шамуа это не смутило. Встав в изящнейшую позу – руки переплетены и подняты к потолку, голова красиво откинута назад, талия изогнута, – девушка для начала станцевала что-то вроде испанского фламенко, только без кастаньет. Потом развела руки в стороны и пошла на цыпочках по сцене – легко, красиво и очень эротично. В зале стало тихо. Было слышно, как звенят браслеты на запястьях и щиколотках моей красавицы.
Музыканты заиграли быстрее. Шамуа тут же поймала ритм и изобразила что-то очень похожее, на арабский танец живота, да так здорово, что я сам пришел в восторг. Девушку в альбарабийской школе для рабов научили классно танцевать! Мои соседи дружно завздыхали, челюсти у них отвалились, в глазах появился озабоченный блеск. Я сам не мог оторваться от этого зрелища, уж больно здорово танцевала девушка. Ноги ее двигались четко и изящно, как ноги показывающей выездку элитной лошадки, плавные движения рук напоминали движение птичьих крыльев, вращение бедер просто зачаровывало. Музыканты перешли на еще более быстрый темп, Шамуа бросила на меня озорной взгляд и начала мелко-мелко трясти попкой. Меня оглушил рев восторга: мои соседи, пуская слюни и сверкая выпученными глазами, начали швырять в Шамуа деньги. Когда музыканты закончили свою погудку, весь подиум был усыпан медными и серебряными
монетами. А ошалевшее от увиденного мужское население Нолси-Ард восторженно орало, хлопало и требовало от Шамуа нового танца.Я был доволен и горд. Проблема, как мне казалось, была решена. Если так пойдет дальше, мы уедем из Нолси-Ард верхом и с туго набитым кошельком. Однако я рано радовался. У моего топчана появился какой-то малый, который выдал мне следующее:
– Эта девушка ведь твоя рабыня, так?
– Допустим, – ответил я, одарив парня ледяным взглядом. – И что дальше?
– Следуй за мной.
Я подчинился. Малый подвел меня к топчану, на котором восседали уже знакомый мне мэр Боргас и еще два чела очень неприятной внешности. Один очень сильно смахивал на профессионального боксера: бритая голова, ломаный-переломанный нос, загривок, как у Кинг-Конга и злые глаза. У второго на щеках были вытатуированы цветные драконы. Похоже, это были местные криминальные авторитеты.
– Как я тебе благодарен! – начал мэр, протягивая мне обе руки. – И за вампира, и за это чудо, которое ты показал нам! И кто бы мог подумать, что есть такие умелые танцовщицы.
– Я рад, что смог тебе угодить, – сказал я, косясь на горилл, которые пили вино и внимательно меня разглядывали. – Ты в курсе, что меня ограбили?
– О да, и мне очень жаль. Прости, я ничем не могу тебе помочь, рокарец. Эти разбойники уже далеко.
– Другого ответа я не ожидал. Я могу идти?
– Погоди-ка, – подал голос один из собутыльников мэра, тот, что с татуажем на морде. – Разговор есть.
Так, я не ошибся. Сейчас начнется типа пацанский разговор за дела.
– Твоя девка? – спросил Татуированный.
– Моя.
– Сколько хочешь за нее?
– Любезный, должен тебя огорчить, но девушка не продается.
– Я спросил: сколько ты за нее хочешь?
– Ты спросил, я ответил. – Я напрягся, понимая, что разговор развивается в очень нехорошем направлении. – Девушка не продается.
– С тобой пока по-хорошему говорят, чужак, – сказал Татуированный, отпив вина. – Жить хочешь?
– Этот же самый вопрос я могу и тебе задать.
– Чего?
– Да так, ничего. Слышал что-нибудь о Торо Бошане?
– Нет, не слышал, – ответил Татуированный, скверно улыбаясь. – А если бы и слышал, мне плевать на него.
– Смелые слова. Хотя, может у тебя на имена память скверная, а? Давай напомню тебе кое-что. Торо Бошана знают во всех северных королевствах под кличкой Красный Вепрь. Он тут у вас в Уэссе однажды славно повеселился. Кстати, он в курсе, куда и зачем я поехал. Если я не вернусь к началу следующего месяца в Мирчмарк, как обещал, он будет беспокоиться. И захочет узнать, почему я вовремя не вернулся к нему выпить стаканчик ринка.
Татуированный злобно сверкнул глазами. Я понял, что он прекрасно знает, кто такой Торо Бошан.
– Если ты такой грозный, чего же позволил себя обобрать? – спросил он.
– С козлами из Лоджа у меня разговор впереди. Давай разберемся, чего вы от меня хотите, любезные. – Я перевел взгляд на мэра. – Я же говорил тебе, что в Боевом Братстве очень хорошо знают про мою миссию. Не надо ругаться с Братством.
– Слушай мое слово, рокарец, – Татуированный кончиками пальцев потянул меня за рукав. – Ты тут нас не пугай. Мы обычаи знаем, так что слушай внимательно. Твоя девка нас порадовала, а сейчас ты нас потешишь. Выйдешь супротив моего бойца в поединке. Одолеешь Гарифаста, уедешь отсюда целым-невредимым и девку заберешь. А проиграешь, и ты, и девка будете моими. Как тебе предложеньице?
Если честно, меня эти слова испугали. Понятно, что отказаться от поединка я не могу, в этом случае меня просто убьют. Отказ от честного боя – позор для рыцаря, тут и Братство, и Бошан никаких претензий к этим головорезам выставлять не будут. Все согласно законам чести. Я заметил, что почти весь зал смотрит на нас, и понял, что от моего ответа сейчас зависит моя жизнь. А может быть и жизнь Шамуа.
– И где твой боец? – спросил я, стараясь казаться спокойным.
– А вот он, – Татуированный помахал кому-то рукой, и через пару секунд у нашего топчана появился парень, которого можно было бы смело взять на роль чудовища Франкенштейна. Причем никакого грима не понадобилось бы. Рост за два метра, ручищи как у Шварценеггера, вместо ушей обрубки, лысый череп весь в шишках и вмятинах, на морде живого места нет от шрамов. Чудовище посмотрело на меня сверху вниз и осклабилось, оскалив острые желтые клыки.