Эльфийская стража

И детей нет. Совершенно. Ни одного. Эльфки и эльфы парочками, держась за руки, – это пожалуйста, а вот детворы не видать. В отличие от любой человеческой деревни, там половина народу всегда детвора.

Деревья становились выше, и здесь, в сердце Зачарованного Леса, казалось, царит вечная весна. Всё цветёт, всё молодое и зелёное; Лемех мельком подумал, что почти бессмертным по людским меркам эльфам, наверное, претит сама мысль об осени и мёртвой зиме, сне всего живого.

– Долго ль ещё, братец?

Эльф скрипнул зубами.

– Почти пришли, человек.

И верно, деревянных фигур по сторонам широкой тропы, превратившейся почти в дорогу, стало так много, что они почти закрыли кустарник вдоль обочин.

Последний поворот, и Лемеху открылось нечто вроде площади, которую бывшему наёмнику так и хотелось назвать «рыночной». Однако над головой – лишь высоченный свод сомкнувшихся ветвей, эльфы почемуто очень не любили, чтобы солнечный свет доходил бы до земли. Светлозолотистые стволы, на нижних ветвях – каждая в два, а то и три обхвата – сплетённые из молодых живых побегов домишки, так похожие на птичьи гнёзда.

Земля под ногами покрыта всё тем же мхом с цветами.

Здесь эльфов оказалось не в пример больше. Стояли небольшими кучками, сидели на импровизированных скамьях – ими служили изогнувшиеся и вытянувшиеся вдоль самой земли стволы живых деревьев; коегде били небольшие фонтаны, прямо из древесных дупл.

Никаких тебе «дворцов», «замков» или хотя бы «хором», подумал Лемех. Нет у этих эльфов правителя, что ли? Всё не как у людей…

– Жди, – коротко бросил эльф, быстрым шагом направляясь через площадь.

– Ждипожди, – проворчал Лемех так, чтобы слышали. – Сколько тащились, ноги ломали – сесть негде! Лошадей у меня трое – с нимито что делать?..

Пока возился, задавал коням овса в сумках, не заметил, как эльфпровожатый вернулся. И не один.

– Лемех! Какими судьбами, как у вас говорят? И что ж про свисток мой не вспомянул? Зря давал тебе, что ли?

– Здравствовать тебе, Полночь. Видишь, настал мой черёд к тебе в гости являться. Хоть и незваным, ну да тут мы квиты. А про свисток твой… оставил его дома. Вдруг он мне там нужнее будет, когда вернусь. Тут мало ли что случиться может, вдруг потеряю…

Эльф, в вычурной шапке с ещё более длинным изумруднозелёным пером от невесть какой птицы и плотных, в обтяжку («и это не как у всех!»), рубахе и коротких, до колен, портах, казался свежим и бодрым. Лишь от последней фразы Лемеха по не имеющему возраста лицу пробежало нечто вроде лёгкой тени.

– Не потерял бы. Впрочем, не взял – значит не взял. Так ты о сыновьях печёшься, Лемех?

– Удивляюсь догадливости твоей, Полночь, – усмехнулся хуторянин. – Их у меня свели бесчестно, обманув, чарами головы задурив. Не по совести делано, Полночь, не как меж соседями принято. Но видишь – я к тебе сам пришёл, один. Другие хуторазаимки не поднимал, народ с топорами да рогатинами не сзывал.

– Не зря ж я тебя самым разумным из всех порубежников считаю, – невозмутимо ответил эльф. – Привет тебе, Найда. Спасибо, что хозяина своего довеласохранила, – совершенно серьёзно проговорил он, обращаясь к верной спутнице Лемеха. – Ничем хорошим бы не кончилось это, сам понимаешь. Сам наши капканы видел. Найда тебя одного провела, вы вдвоём проскользнули, а сколько бы соседей твоих там осталось?

– Так на улице стоять и станем? – увёл разговор в сторону Лемех. – Вежество, я смотрю, у ваших тут не в чести.

– Прости, – Полночь смутился. Кажется, даже искренне. – Идём ко мне. Поговорим.

– А кони? Найдато со мной, а они?

– Не волнуйся, – слегка раздражённо бросил эльф. – О них позаботятся.

– Так же, как Борозда о моих сыновьях позаботилась? – врубил хуторянин.

– Идём, идём, – поторопил его Полночь. – Потом говорить станем. Вон, к лошадям твоим уже идут.

– Это кто такие? – насторожился Лемех. – На ваших вроде как не похожи…

– Вот упрямец, – вздохнул эльф. – Твои сородичи, не видишь, что ли? Молодшие, как вы говорите. Из Эльфийской Стражи.

– Marmod brissiger, значит, как у вас говорится? – сощурился ветеран «Весельчаков».

– Ты уже и это узнал? – эльф поднял бровь. – Ловко, Лемех.

– Тоже мне, ловкость! – фыркнул тот. – Ваши ж дозорные её так прозывают. А на глухоту я покаместь не жалуюсь.

– Что ж, пошлю весть, чтобы при тебе и нашей речью язык бы не распускали, – засмеялся Полночь.

Вместе с Найдой Лемех поднялся в один из домиков на нижних ветвях лесных исполинов, что окружали площадь.

– Твой домто? Тесновато живёшь, однако, – бесцеремонно огляделся Лемех.

В крошечной каморке, и впрямь похожей на птичье гнездо, помещался лишь плетёный гамак с одеялами, пара стульев – вытесанные из цельных пней. Крошечный столик, на стенах развешаны несколько плащей и пара луков с колчанами.

Ничего особенного, ничего, что рассказало бы хоть немного о характере хозяина.

– Да и бедновато, – продолжал Лемех.

Полночь смотрел на него с лёгким укором.

– Будет тебе, Лемех, будет, ссориться нам ни к чему. Месяц бы тебе уже давно голову б срубил, не в обиду тебе будь сказано.

– Это мы ещё б посмотрели, кто кому чего бы срубил.

– Не кипятись, сосед, не кипятись. Мне ведь передали, что ты в Стражу вступать пришёл. Верно? Или думаешь сыновей вернуть?

– А ты как думаешь, Полночь, эльф высокородный? – Лемех тяжело взглянул на собеседника.

– На вопрос вопросом отвечаешь?

– В Кинте Ближнем научился, в Аррасе, – ухмыльнулся Лемех.

– Слушай, сосед, давай напрямик, – Полночь, похоже, начал терять терпение. – Сыновья теперь наши. Они так решили. Так выбрали. Я тебя понимаю, но, прости, Борозде я не указчик. Она сама себе госпожа, и даже Месяц, её жених, слова тут не имеет. Жаль мне, что так вышло. Но, поверь, и для мальчишек твоих, да и для тебя тоже – всё к лучшему.

– Ты говори, Полночь, говори, – Лемех откинулся, левая рука упала на загривок Найды, пальцы неспешно почёсывали собаку за ушами. Та аж зажмурилась от удовольствия. – Расскажи мне, почему я счастлив должен быть, обеих сыновей лишившись. Что с хозяйством моим станет, как состарюсь? Кто меня с женой лелеятьпокоить станет, когда годы наши придут, как мы сами тестя с тёщей наших лелеяли до их последних дней?

– Вступи в Стражу, – пожал плечами Полночь, – и всё разрешится.

Несколько мгновений Лемех помолчал, вглядываясь в лицо эльфа, да так пристально, что тот невольно поёжился.