Эльфийские хроники

— Иди сюда и помоги мне! — крикнула она, обращаясь к знахарке.

Дулинн, наконец-таки придя в себя, подбежала к ней.

— Держись, — прошептала Ллиана на ухо раненому. — Тобой займется Дулинн. Мы отправимся к себе домой. Дай мне только время на то, чтобы я нашла Тилля и следопыта из клана анорлангов…

— Мне кажется… Мне кажется, что они находятся там, возле башни, — сказал Гамлин, показывая рукой в сторону башни карликов.

Затем он искривился от приступа боли, который заставил его изогнуться и тяжело задышать. Он едва смог стерпеть эту боль. Ллиана аккуратно помогла менестрелю лечь на землю. Знахарка тем временем вытащила из своей сумки ее содержимое и начала обрабатывать рану менестреля.

— Присмотри за ними! — сказала Ллиана эльфу, имени которого она не знала. — Постарайся, чтобы тебя не застали врасплох!

Не дожидаясь ответа, она вскарабкалась вверх по скале, за которой они прятались в ожидании наступления темноты. Какие-то силуэты, несущие в руках приставные лестницы, устремились на штурм башни, на вершине которой наконец-то стало заметно ее защитников. Карлики зажгли факелы, и от их пламени исходил красноватый свет. Ллиана, держа в руке лук, достала из колчана стрелу, однако тени, мечущиеся у основания башни, были слишком расплывчатыми. Теней этих было всего лишь несколько, и их атака на башню казалась со стороны смехотворной.

На вершине башни она заметила низенькие силуэты карликов, которые выплескивали на стены башни целые бочонки какой-то липкой и вязкой жидкости, которая текла подобно жидкому меду. Как только первые из омкюнзов приставили к башне лестницы и полезли по ним вверх, эта жидкость неожиданно воспламенилась с глухим хлопком, отдавшимся гулким эхом в горах. Свет пламени был таким ярким, что резал глаза, а исходивший от него жар — таким сильным, что Ллиана, находясь на расстоянии в сто шагов от башни, почувствовала, что ей обжигает кожу, и бросилась к основанию скалы, чтобы укрыться от этого жара. Ослепленная и тяжело дышащая, она сидела, пригнувшись к земле, пока к ней не вернулась способность видеть. В ушах громко звучали отчаянные вопли нападающих, превратившихся в живые факелы… Карлики подняли тревогу, используя пылающие стены башни в роли своего рода сигнального костра. Если Тилль находился в числе тех, кто сейчас штурмовал башню, то спасти его было уже невозможно.

Ллиана медленно встала, испытывая чувство отвращения. То, что ей оставалось еще сделать, касалось ее чести и данного ею слова, но она испытывала к этому почти физическую неприязнь. Шаг за шагом, она стала отходить подальше от горящих стен башни и от отчаянных криков, растворяясь в темноте ночи. Махеолас… Он, наверное, притаился за плоским валуном и ждет, когда все остальные погибнут… В этот момент даже гоблины показались ей более благородными существами. Она пошла прочь, даже и не пытаясь прятаться и перепрыгивая с одного скалистого выступа на другой. Ее освещал красноватый свет, исходивший от горящих стен башни.

Махеолас и в самом деле находился возле плоского валуна, но, вопреки ее предположениям, он не прятался: стоя в полный рост на валуне, он разглядывал пылающую башню со странным восторгом, издавая крики и размахивая руками с таким видом, как будто пытался подбодрить сражающихся воинов. Он, по-видимому, подумал, что башню подожгли омкюнзы и что у него, стало быть, есть повод для радости.

Всецело поддавшись этому своему восторгу, Махеолас не замечал Ллиану до тех пор, пока она не дала ему сильную пощечину, от которой он потерял равновесие и грохнулся на землю.

— Да как ты смеешь?! — завопил он, резко поднимаясь на ноги.

Он собрался уже было наброситься на Ллиану, но она больно ткнула в него одним из кончиков своего лука и тем самым заставила его держаться на расстоянии.

— Подходящий момент настал, — сказала она, отчетливо выговаривая слова. — Если мы хотим, чтобы у нас был хоть какой-то шанс отсюда выбраться, нам нужно бежать отсюда прямо сейчас.

— Бежать…

Махеолас сделал шаг назад и посмотрел куда-то в пустоту с таким видом, как будто у него началось головокружение.

— Но ведь башня горит… Штурм был успешным. Мы победили!

— Ты чувствуешь этот запах? Это запах горящей плоти твоих омкюнзов. Карлики сами подожгли стены башни, и я думаю, что сами они теперь уже где-то далеко… Кстати, посмотри вон туда!

Вдалеке, на линии водораздела, запылала еще одна башня. Вслед за ней — третья. Сигнал тревоги передавался уже по всей границе королевства карликов, живущих в горах.

— Вспомни о том, что ты мне говорил, — продолжала Ллиана. — Ущелье Агор-Дол ведет к Низинным Землям, а оттуда можно добраться до долины Каленнан дней за десять ходьбы. Может, больше. Пока еще ночь, нам нужно спешить.

Махеолас ничего не сказал в ответ. Он долго смотрел на Ллиану, часто моргая с таким видом, как будто только что проснулся и как будто мысленно спрашивал сам себя, что она здесь делает. Принцесса, устав ждать, сделала полуоборот и резко перепрыгнула на соседний — более низкий — валун.

— Или пошли со мной, или оставайся здесь! — крикнула она. — Но прими решение прямо сейчас!

Подросток-человек сделал шаг по направлению к ней. По крайней мере, ей так показалось, и именно такое воспоминание приходило к ней каждый раз, когда она впоследствии думала об этой ночи. Он сделал как минимум один шаг, чтобы пойти вслед за ней. Однако буквально в тот же миг среди валунов замелькали темные силуэты, держащие в руках поблескивающее оружие. Гоблины в черных доспехах. Их было несколько десятков, и перемещались они в темноте с ловкостью, явно не соответствующей их гигантским размерам. Махеолас, плохо видящий в темноте, заметил их лишь в самый последний момент, когда они уже окружили его со всех сторон.

14 В тумане

Морврин вырвал стрелы, угодившие ему в руку и в бок, но яд продолжал распространяться в нем, обжигая его внутренности подобно расплавленному свинцу. Он бежал куда глаза глядят в течение всей ночи через леса и через холмы. Затем, поскольку его ноги устали так, что он уже не мог бежать, он перешел на шаг, опираясь на прочную сухую ветку, как на костыль. Когда у него начиналось такое сильное головокружение, что возникала опасность, что он потеряет сознание, он останавливался и выпивал немного снадобья, представлявшего собой настой омелы, который брал с собой каждый эльф, отправляющийся в путешествие и который, как считалось, обладал целебными свойствами. Целебных свойств этого настоя, к сожалению, хватало только для того, чтобы он, Морврин, мог подняться с земли и пойти — шаг за шагом — дальше, продвигаясь вперед со звериным упорством и при этом толком не зная, куда он вообще идет. Он шел, казалось, только для того, чтобы в конце концов все равно умереть в каком-нибудь отдаленном месте, когда яд полностью выест его изнутри.

Утро было мрачным. Туман серой и холодной завесой покрывал травы. Сквозь него проглядывал унылый пейзаж — голые, без единого дерева, холмы, тянувшиеся, похоже, аж до самой линии горизонта. От непрекращающегося моросящего дождя одежда Морврина промокла, а его длинные черные волосы прилипли к бледному лицу. Эта влага ослабила пожирающий его жар настолько, что он смог присесть на пригорок и немного отдышаться, не опасаясь при этом, что не сумеет затем подняться на ноги. Впервые после того, как наступила ночь, у него появилась возможность поразмыслить над тем, что произошло.

Стрелы, которые вонзились в него, были эльфийскими. По крайней мере, в этом он был абсолютно уверен. Эльфийскими были и некоторые силуэты, которые он заметил во время совершенного на него и его спутников нападения. Однако яд, который его сейчас пожирал, не был одним из ядов, используемых эльфами. Кроме того, среди нападавших была женщина. В этом он тоже был абсолютно уверен. На него и его спутников, наверное, напала ватага разбойников, рыскавших по дорогам и грабивших попадающихся им путников… То, что он бросился сломя голову наутек, теперь казалось ему ужасной ошибкой. Он ведь все равно умрет, и об этом уже не узнает никто. Кер наверняка подумает, что эти эльфы действовали по его, Морврина, распоряжению, что он жив-здоров и попросту решил избавиться от сопровождавших его людей. Бессмысленность этого нападения и тот факт, что данная резня не давала ему абсолютно никакой выгоды и даже лишала его единственной зацепки, которая могла привести его к Ллиане, — все это не выдержит натиска фактов. Воины короля — возможно, абсолютно все, в том числе и барон Горлуа — были убиты, а он, Морврин, исчез. Союз будет расторгнут…