Эльфийские камни Шаннары

Что-то двигалось среди деревьев на дальнем краю оврага.

Еще скрытое в сумраке леса, непонятное нечто замерло на месте, заметив трех путников, наблюдающих за ним. Оно стояло так долго, очень долго, словно бы ждало чего-то и изучало их, — бесшумная тень во мраке. И вдруг решительно выступило вперед из-под прикрытия деревьев — на свет. Озноб, пробежавший по спине Брин за мгновение до этого, обратился в пронизывающий холод, охвативший всю ее. Она никогда раньше не видела подобной твари. Существо стояло на двух ногах, как человек, в позе готового к прыжку зверя, длинные руки свисали почти до земли. Крупное, сильное существо, немного худое, но худоба с лихвой компенсировалась горой мощных мускулов под туго натянутой кожей странного красноватого оттенка. Если это был все-таки зверь, то зверь безволосый, лишь вокруг чресл пучками торчала густая шерсть. Пальцы рук и ног заканчивались длинными загнутыми когтями. И лицо… нет, все же морда кошмарного зверя, каких вообще-то и не бывает, — тупая, словно бы срезанная морда, покрытая шрамами. Сверкающие желтые глаза недобро глядели на путешественников; широкая пасть приоткрылась в зловещей усмешке, и показались кривые зубы.

— Что это? — в ужасе прошептал Рон Лих.

— То, что было предсказано, — произнес Алланон как-то странно спокойно.

Краснокожая тварь вновь шагнула вперед и остановилась на самом краю оврага. Остановилась ждать.

Алланон повернулся к горцу и девушке.

— Это — Джахир, существо из другого века, порождение великого зла. Его когда-то изгнали из мира. Изгнали волшебные существа, владеющие белой магией. Очень давно, человек тогда только появился на земле, и эльфы еще не создали Запрет… И лишь магия равной силы могла вновь вызвать его сюда, — Он выпрямился в полный рост и запахнул черный плащ. — Получается, я ошибся: морды предугадали, что мы пойдем этой дорогой. Только здесь, в этих запретных горах, где живет еще древняя магия, можно было освободить существо, подобное Джахиру. Да, морды выставили против нас врага, который намного сильнее и опаснее, чем они сами.

— Сейчас посмотрим, какой он опасный, — храбро проговорил Рон Лих и решительно вынул из ножен свой черный меч.

— Нет. — Алланон перехватил его руку, — Эта битва — моя.

Горец в отчаянии поглядел на Брин, ища поддержки.

— Но мне кажется, все битвы на этом пути — наши. И мы будем сражаться вместе.

Но друид покачал головой.

— На этот раз — нет, принц Лиха. Ты уже доказал свое мужество и свою преданность девушке. Ни в том ни в другом я не сомневаюсь. Нота — ничто против силы этой твари. Я должен биться один.

— Алланон, не надо! — вскричала вдруг Брин и вцепилась в руку друида.

Он лишь посмотрел на нее. Взгляд черных глаз пронзил Брин, добираясь до самых глубин души. На лице Алланона застыло выражение суровой решимости и неизбывной печали. Они долго смотрели друг другу в глаза, а потом, не понимая как следует почему, Брин отпустила его.

— Не надо, — тихо повторила она.

Алланон ласково коснулся рукой ее щеки. И в это мгновение с той стороны оврага донесся разорвавший тишину крик. И крик Джахира походил на зловещий смех.

— Позволь мне пойти с тобой! — выдавил Рон и шагнул вперед.

Друид преградил ему путь.

— Ты останешься здесь, принц Лиха. И будешь ждать, пока тебя не позовут. — Алланон глядел горцу прямо в глаза. — И не вмешивайся во все это. Что бы там ни случилось, стой здесь. Пообещай мне.

Рон колебался.

— Но я не могу, Алланон…

— Пообешай!

Горец напрягся, но потом неохотно кивнул.

— Я обещаю.

Друид вновь повернулся к Брин и в последний раз взглянул ей в глаза, как-то отрешенно, словно издалека.

— Береги себя, Брин Омсфорд, — прошептал он. И, резко повернувшись, направился вниз. В овраг.

В ярком свете солнца его сумрачная фигура в черном плаще на фоне мягких красок осеннего леса казалась высеченной из камня. Запах прелых листьев витал в воздухе, словно поддразнивая друида, и ветерок шелестел между стволами деревьев и играл полами длинного плаща. На речном берегу зеленела трава, а сам Гремящий поток мерцал всеми оттенками серебра и лазури, и холодные отблески отражались в ледяных глазах Алланона.

Но друид ничего этого не замечал. Хмурый взгляд его был сосредоточен на краснокожей твари, которая тоже спускалась в овражек по дальнему склону — бесшумно и плавно, словно громадная лысая кошка. Глаза сузились в желтые щелки, пасть оскалилась.

«Вернись! Ну пожалуйста, вернись!» — беззвучно кричала Брин, потому что голос куда-то пропал, скованный ужасом.

То знакомое уже предчувствие вдруг нахлынуло с сокрушительной силой и закружилось в бешеном ликовании… Брин даже стало казаться, что она видит это неистовое кружение.

Так вот о чем говорило ей предчувствие!

Внезапно Джахир упал на четвереньки, бугры мускулов напряглись под тугой кожей, изо рта потекла слюна. На спине угрожающе поднялись шипы и подрагивали в такт движениям мощного тела. И вот Джахир уже стоит на дне залитого солнцем оврага. Морда его выжидающе повернулась в сторону приближающейся черной фигуры, и чудовище вскрикнуло во второй раз. Тот же злорадный вой, похожий на смех безумца, прокатился по низине.

В дюжине ярдов от своего врага Алланон остановился. Он просто стоял неподвижно и, прищурившись, глядел на готовое к атаке чудовище. На спокойном лице друида читалась такая суровая, даже пугающая решимость, что и к Рону, и к Брин возвратилась уверенность: ни одна тварь, пусть даже самая злобная, не устоит против такой несгибаемой силы. Но Джахир лишь шире разинул в усмешке пасть, обнажая неровные острые зубы. И в желтых глазах заплясало безумие.

Очень долго противники изучали друг друга. Этот ужасный момент выжидания растянулся, казалось, на много часов. Мир вокруг словно замер и отступил. Но вот Джахир вновь зловеще рассмеялся (или завыл?) и отпрянул в сторону — странным скользящим движением. А потом внезапно кинулся на Алланона. Никогда еще Брин и Рон не видели, чтобы что-то могло так стремительно двигаться: словно красная вспышка ярости метнулась с земли к горлу друида.

И все-таки Джахир промахнулся. Алланон оказался быстрее. Будто тень отступающей ночи, скользнул он в сторону, избегая удара. Джахир пролетел мимо и с размаху ударился о землю, прорывая когтями глубокие борозды. Но уже через мгновение зверь снова бросился на врага. И напоролся на сгусток синего огня, что вырвался из протянутых рук Алланона. Огонь впился в Джахира, тот даже не смог завершить прыжок. Застигнутый в воздухе пламенем, он бесформенной кучей грохнулся на землю и завертелся, сбивая огонь, терзающий его тело. А потом зверь резко замер у огромного дуба, распластавшись на обугленной земле.

И все же через мгновение поднялся на ноги.

— Проклятье! — прошипел Рон Лих.

Уворачиваясь от потоков волшебного огня, Джахир рванулся к друиду. Со смертоносной быстротой атакующей змеи бросился он на врага. Вспышка огня отшвырнула чудовище прочь, но Джахир все же задел Алланона когтями — словно лезвия бритвы, они вспороли и черный плащ, и плоть под ним. Друид отшатнулся, отброшенный силой удара, синий огонь рассеялся дымом. А в дюжине футов от него Джахир уже поднимался из высокой травы.

Враги закружились, испепеляя взглядами друг друга, выжидая только удобного момента, чтобы напасть. Друид, защищаясь, вытянул руки перед собой, лицо его превратилось в застывшую маску ярости. Но там, где ступал Алланон, на зеленой траве оставались алые пятна — кровь.

Снова Джахир растянул мерзкую пасть в злорадной, безумной усмешке. Красная кожа дымилась, опаленная синим огнем друида, но, похоже, чудовищу все было нипочем. Железные мускулы перекатывались под кожей, пока Джахир плясал свой скользящий и уверенный танец смерти, вовлекая в него предназначенную ему жертву.