Эльфийские камни Шаннары

Да, ты понимала: что-то не так, дальше так продолжаться не может, — но сила сама вынуждала тебя призывать ее снова и снова. И меня не было рядом, чтобы сказать тебе, что происходит. И к тому времени, как ты вошла в Мельморд, ты стала уже другой — темным существом, подобным тем, кто служил Идальч, — и ты верила: так и должно быть. Книга заставила тебя поверить. Ей нужно было тебя покорить и использовать в своих черных целях. Даже призраки-морды не могли бы сравниться по силе с тобой, ибо ты родилась уже с магическим даром, а они — нет. В тебе Идальч обрела бы оружие более мощное, чем то, которым она владела раньше. Служили ей многие, но даже Повелитель чародеев не обладал такой силой, какая есть у тебя.

Да, Брин уже поняла, но и теперь не могла поверить до конца.

— Значит, она говорила правду, когда сказала, что ждала меня, что между нами существует связь…

— Искажение правды — двойной обман, — предостерег Алланон. — Ты приблизилась тогда к самому порогу: еще шаг — и ты стала бы тем, во что хотела обратить тебя Идальч. Вот тогда вашу связь было б уже не разорвать. Ты и так ведь едва не слилась с ней — она почти убедила тебя, что ты дитя Тьмы. Тьмы своих страхов.

— Но ведь и песнь желаний могла бы меня обратить именно в это…

— Песнь желаний могла бы тебя обратить во что угодно.

Брин поколебалась.

— И теперь еще может?

— И теперь. Всегда.

Алланон подступил совсем близко, и на мгновение Брин показалось, что вот сейчас он обнимет ее и заберет с собой. Но он только поднял глаза и смотрел куда-то вдаль, мимо нее.

— Моя смерть была предсказана в Сланцевой долине. Пришел и мой срок уйти с земли. И теперь, когда не стало Идальч, черная магия должна покинуть мир. Все проходит. Колесо времени совершило полный круг — век кончается. Отец мой свободен. Теперь он обрел покой, в котором ему так долго было отказано. Он больше не связан своей клятвой народам Четырех земель, — Друид снова смотрел на Брин. — Вот и я тоже сейчас уйду. И после меня уже не будет друидов. Но истина, сохраненная ими, принадлежит тебе, Брин Омсфорд. И останется с тобой.

— Алланон… — прошептала она, качая головой.

— Слушай меня, девочка. Все уже сделано: кровь моя обагрила твое чело, и слова были произнесены. Я передал тебе истину, что когда-то была моей, а еще раньше — моего отца, и теперь ты хранишь ее. Но не бойся. С тобой ничего плохого не случится. Последняя магическая сила, оставшаяся еще в этом мире, — она в тебе и в твоем брате, в крови вашего рода. Там она и пребудет, хранимая и защищенная. Грядет новый век, в нем не будет места для волшебства. Иное учение поведет народы. И так будет правильно. Справедливо.

Но знай: придет время — не скоро еще, очень не скоро, не одно поколение успеет смениться, — но время придет, и вновь возникнет нужда в магии. Колесо времени вновь совершит полный круг, И вот тогда истина, которую я доверил тебе, станет опять нужна миру; и наследников рода Шаннары вновь призовут, чтобы открыть ее и передать потомкам. Для мира, который еще только будет, ты, Брин Омсфорд, сохранишь эту истину.

— Но, Алланон, я не хочу…

Друид вскинул руку, призывая к молчанию.

— Все уже свершилось, Брин Омсфорд. Так же, как мой отец выбрал меня, я выбрал тебя — мою наследницу.

Она смотрела на него в молчаливом отчаянии.

— Только не бойся, — прошептал друид.

Брин беспомощно кивнула.

— Я попробую.

А Алланон уже отступал прочь. Его темная фигура, казалось, растворялась в свете солнца, который теперь свободно лился сквозь его призрачное тело.

— Не призывай больше свою магическую силу, Брин. Теперь это не нужно. Прощай, девочка. Мир тебе.

— Алланон!

Он скользил над поверхностью вод, и вода пенилась и бурлила под ним.

— Вспоминай меня, — донесся тихий шепот друида.

А потом он опустился сквозь серебристую воду в темную глубину и исчез. Гремящий поток вновь катил свои бурные воды.

Брин застыла на берегу, глядя на вспененную реку. Слезы дрожали в ее глазах.

— Я тебя никогда не забуду, — прошептала она. И, резко отвернувшись, пошла прочь.

Глава 48

Магия исчезла из Четырех земель, а рассказы о друидах и Параноре стали легендой. Эта легенда будет жить в веках: сначала многие будут верить, что друиды были такие же смертные, из плоти и крови, — мудрые люди, хранители знания, защитники народов. Но кое-кто начнет сомневаться, а было ли это на самом деле? Магия, страшные битвы сил Тьмы и Света, добрых и злых колдунов? Или это всего лишь волшебная сказка? Их будет все меньше и меньше — тех, кто верит. Пройдут годы, века, и в конце концов не останется никого. Но все это еще впереди…

В то утро, когда Алланон уже навсегда ушел из мира смертных, друзья распрощались друг с другом. Действительно, пришло время сказать «до свидания» и разойтись по домам.

— Я буду скучать по тебе, Брин Омсфорд, — серьезно проговорила Кимбер, обнимая Брин. Лицо девушки было печальным. — И деда тоже будет скучать, правда, деда?

Коглин смушенно зашаркал ногой и кивнул, не глядя на Брин.

— Так, иногда, — грубовато пробормотал он, — Ну и смотря по чему. Были и страх, и боль — вот по ним-то я точно не стану скучать. Но у нас все же вышло замечательное приключение, девочка. Благодаря тебе. Так что, конечно, я буду скучать. Гномы-пауки, черные странники, ну и вообще. Почти как в прежние времена…

Внезапно он замолчал, и Брин улыбнулась.

— Я тоже буду без вас скучать. Без вас обоих. И без Шепоточка. Я всем вам обязана жизнью, и коту — тоже. Не приди он тогда за мной в Мельморд…

— Шепоточек всегда чувствует, когда он нужен, — уверенно сказала Кимбер, — Он бы никогда не ослушался твоего наказа, не почувствуй он, что так нужно. Мне кажется, между вами возникла какая-то связь — и не только из-за твоей волшебной песни.

— Но все равно вы больше так не заваливайтесь, не спросив у меня разрешения, — внезапно встрял Коглин. — Либо спросите сначала, либо дождитесь, пока я сам вас приглашу. Нельзя так просто врываться к людям в дом, когда не зовут!

— Деда! — вздохнула Кимбер.

— Ты придешь навестить меня? — спросила ее Брин.

Девушка улыбнулась и поглядела на дедушку.

— Попозже, наверное. Я пока хочу побыть с дедой и Шепоточком у Каменного очага. Я так долго не была дома. Я соскучилась.

Брин подошла к Кимбер и крепко обняла ее.

— Я тоже соскучилась, Кимбер, и я очень хочу домой. Но когда-нибудь мы обязательно встретимся. Обязательно.

— Ты всегда будешь моей лучшей подругой, Брин. — Кимбер уткнулась лицом ей в плечо, чтобы скрыть слезы.

— А ты — моей, — прошептала Брин, — До свидания, Кимбер. И спасибо тебе.

Рон тоже сердечно попрощался с Кимбер и подошел к Шепоточку. Громадный кот сидел неподвижно и с любопытством смотрел на горца, лениво моргая синими глазищами.

— Я был не прав, когда ругал тебя, кот, — нехотя пробормотал Рон и смутился. — Тебе, наверное, все равно, но для меня это кое-что значит. Ты спас Брин жизнь. И мне тоже, — Он постоял, глядя на кота, а потом смущенно повернулся к остальным, — Я обещал себе сказать ему это, если он вытащит Брин из Мельморда, но я все равно себя чувствую полным идиотом. Стою тут дурак дураком, говорю с ним, как… черт возьми…