Эльфред. Юность короля

– Скоро. Уже скоро. Я скажу, когда.

– Что ж, буду ждать.

А вечером он опять пошел к Эдит. Пришлось терпеть, когда она закончит молитву, и, постукивая каблуком в коридоре, мужчина нервничал и злился. Он испытывал такое желание, что впору врываться к ней и тащить за собой силой. Потом дверь распахнулась, и почти с порога молодая вдова ухнула в его объятия. Она пахла зеленью и едва-едва – розовой водой. Ароматную воду считали своим долгом изготавливать почти все знатные дамы, в течение долгих недель настаивая в ней лепестки роз, а потом умываясь водой с легким ароматом или добавляя в сладкие пироги. Точно так же делом чести женщины благородного происхождения было уметь растить и обрабатывать целебные и пряные травы, готовить вкусные блюда, отлично прясть-ткать и шить-вышивать.

Эльфред обхватил женщину за талию.

– Не здесь, – прошептала она. – Я так соскучилась.

– Я тоже, – ответил он. – Куда пойдем?

– Никуда. Подожди, я выгоню служанок, и ты ко мне придешь. Хорошо?

– Просто замечательно.

– Я соскучилась, – повторила она, проскальзывая обратно за дверь.

Принц отступил за угол. Ему пришлось ждать не слишком долго – служанки хохочущей стайкой выпорхнули из залы бывшей королевы и рассеялись по коридорам. Брата короля не волновало, заметили ли они его, или нет, он думал только об Эдит и о пустой зале, где с ней можно будет встретиться без свидетелей и с удобством. Он не стал дожидаться, когда женщина позовет его, быстрым шагом подошел и толкнул дверь рукой.

Эдит ждала, стоя посреди комнаты. Ее лицо, обычно такое невозмутимое, полыхало восхитительным румянцем. Из-за него скулы ее казались еще крупнее, а нос – еще длиннее, и остатки ее красоты начисто съело смущение. Но очарование французской графини стало только больше. Мужчина, задержавший шаг на пороге, даже не задумывался, красива она или нет. В этот миг она казалась ему самой прелестной женщиной мира, самой притягательной и вожделенной, и от ее аромата, от изгибов ее фигуры, от взгляда, горячего, как пламя, у него закружилась голова.

Он шагнул в залу и ногой закрыл за собой дверь.

А потом они лежали на полу, застеленном несколькими медвежьими шкурами, пушистыми на диво. Он рассеянно гладил ее по обнаженному плечу, а она подтягивала повыше край плаща и делала вид, что смущается.

– А я не привез тебе подарок, – сказал он.

– Ну и что? Я попросила тебя просто так. Чтоб попросить хоть что-нибудь, – едва слышно рассмеялась она. Помолчала. – Я тебя люблю, знаешь…

– Хм… – ответил он. А что тут еще ответишь?

– Ну, скажи мне что-нибудь, – весело подтолкнула она. – А ты меня?

– Я не знаю, – честно ответил он. Эльфред не давал себе труд задумываться о подобных вещах. Он знал, что любит жену и сына, иначе и быть не могло, а все прочее было неважно.

– Да, конечно, – Эдит вздохнула. – Мужчин бессмысленно спрашивать о подобных вещах.

Она еще разок вздохнула – уже куда тяжелее, и поднялась со шкур. Накинула длинную белую тунику, сверху – свое зеленое платье, расшитое с подлинным искусством. Затянула тканый поясок, искрящийся стеклянными бусами. По спине струились роскошные темно-русые локоны, в которые она запускала пальцы, как скупец погружает руки в золото. Казалось, женщина наслаждается своей красотой, но в глазах восхищенного мужчины это было совершенно естественно.

– Ты даже не представляешь себе, что это такое – быть вдовой, – проговорила она.

– Да, – согласился Эльфред, улыбаясь. – Стать вдовой мне не светит. Самое большее – вдовцом… Не дай Бог.

– Ты даже не представляешь, – повторила она. – Мне ведь было всего восемнадцать, когда умер мой второй муж. Да и сейчас я не старуха… Ты думаешь, раз я вдова твоего отца, так я тебе в матери гожусь? Это не так. Ведь я всего на пять лет старше тебя. А для меня уже все кончено.

– Зачем ты так говоришь? Ты – замужняя знатная дама, у тебя дети… Дети?

– Да, – Эдит фыркнула. – Дети.

– Дети – это здорово.

– Зато муж – жирная скотина, – ответила она. – Жрет и спит. Толку с него никакого.

– Ты просто не любишь его, – примирительно сказал Эльфред.

– Конечно, не люблю, – удивилась она. – Я люблю тебя.

– Тебе кажется. Ты плохо меня знаешь.

– А разве надо знать человека, чтоб полюбить его?

– Эдит, – в его устах это имя звучало, как ласка. Он с удовольствием выговаривал его, будто это не имя, а ладный стих или баллада о предках-героях – Эдит.

И притянул ее к себе.

Они еще долго были заняты друг другом, а перед расставанием она, будто законная жена, помогла ему надеть тунику и зашнуровать ворот. Ее начало томить беспокойство, ведь для такой знатной дамы, какой она являлась, было неприлично и попросту недопустимо так долго находиться в одиночестве в своей комнате. Еще несколько минут, и служанки наверняка что-нибудь заподозрят, если уже не заподозрили. Их надо обязательно позвать, иначе не оберешься неприятностей.

Эдит торопливо обняла его напоследок.

– У тебя очень большое сердце, Эльфред, – сказала она, весьма надежно спрятав горечь за шутливым и легкомысленным тоном. Какая женщина без сопротивления согласится делить сердце мужчины еще с кем-то? Эдит плохо верилось, что ей не уготовано надежного уголка в душе Эльфреда. Она еще хотела себя обманывать, но здравый смысл настаивал на обратном. – Тебя хватает и на жену, и на любовницу.

– И на сына, конечно, – сказал он, опоясывась и исчезая за дверью. Его не беспокоило, что сказанное лишь подтверждает слова молодой женщины. Он не думал о том, что подтверждать ее догадку жестоко, и очень по-мужски счел – лучше сразу расставить все по своим местам, лучше не пробуждать бесплодные надежды.

Эдит стояла в дверях своих покоев, смотрела ему вслед, и трудно было понять, глядит ли она ему в спину с любовью, или с ненавистью. На служанок, появившихся будто из-под земли, стоило только Эльфреду завернуть за угол, графиня взглянула с раздражением. Сплетничать с ними, вышивать или слушать баллады она совершенно не желала. Но попробуй, заставь замолчать целый цветник прелестных юных девушек.

Вечером принца позвал король Уэссекса. Он потребовал к себе младшего брата, едва успев вернуться с затянувшейся охоты. В огромной опочивальне, которая могла бы сойти за небольшой трапезный зал, вместе с королем ночевал постельничий короля, его же казначей и около десятка дружинников-гезитов [9] , самых лучших, доверенных. Не говоря о телохранителях, которые следовали за королем всюду, куда бы ни отправился он. Оба телохранителя спали попеременно, на жестких соломенных тюфяках у двери, и, хоть Этельред не видел в них особой необходимости, он подчинялся традиции. Телохранителей – рослых русоголовых саксов, прекрасно владевших мечом и гнувших руками подковы, обильно кормили за королевским столом, одевали в одинаковую одежду, и они были вполне довольны своей обеспеченной и сытой жизнью.

9

Королевские дружинники, служившие королю постоянно и за то получавшие содержание и земельные наделы. В армии они зачастую занимали положение офицеров

Король прогнал из залы всех, кто там был – постельничий ушел последним, и с самой недовольной физиономией. Старший брат косился на младшего не слишком ласково, и принц удивился. С чего бы немилость?

– Рассказывай, – коротко велел он.

Эльфред пожал плечами.

– Да рассказывать-то в общем нечего. Датчан мы в селении не застали. Проводили их корабли до границ Кента – и все. Больше незваных гостей на побережье не было.

– Я не о том хотел поговорить.

– О чем же? – удивился молодой человек.