Эли

– Эли?
– услышала я уже живой голос рядом с собой и открыла глаза. Подняла руку и погладила Доргу по щеке.

– Зихку отказался нам помочь, - сказала я то, о чём не желала говорить.

– За этим ты к нему ездила? Чтобы попросить помощи и вернуть мне моё имущество?

– Да и чтобы наказали твоего несносного брата. Но он отказал, - прошептала я и снова заплакала. Всю дорогу я старалась отвлечься, но едва увидела Доргу, всё выплыло вновь.

– Рини, давай я сниму свою печать, вернись к нему. У Зихку хороший Роху, он будет тебе лучшим хозяином, чем я.

– Нет...

– Рини, посмотри на меня, - настойчиво сказал Доргу и мягко обхватил моё лицо руками.

– Я сейчас никто и нет никакой возможности вернуть дом, деньги и то положение что было. Ты достойна лучшей жизни, чем жить в нищете.

– Нет, Доргу. Мы справимся. Справимся вместе. С деньгами или без, ты останешься моим мужчиной, а я твоей рахушей.

– Ты больше не рахуша, - прошептал он, опускаясь передо мной на колени и целуя мои руки.

– Не важно. Ты мой и я тебя никому не отдам.

Спустя четыре месяца

Я в очередной раз вздохнула и посмотрела на невозмутимо стоявшего Доргу. Как он может быть таким спокойным? Путь к этим дверям суда был длинным, трудным и невероятно нервным, казалось, что за четыре месяца я поседела, отбивая многочисленные пороги всевозможных структур и личных домов. Всё, что угодно, лишь бы наше дело выслушали. Но толи имя Доргу было каким-то заговорённым, толи местная правоохранительная система такой неповоротливой, но наша проблема никого не волновала. Случившееся никому не казалось преступлением. Отравили? Но ведь Доргу жив. Всё его имущество у брата? Так это их личные дела, не касающиеся высшего суда. Пусть варвары из Крайних земель сами разбираются в своих делах и не волнуют умы высокопоставленных мужей. Тем более Напнар открыл Роху и чуть ли не даром отдавал своих рахушь на любые игры и состязания, не особенно заботясь об их целостности. Организатором это нравилось. И даже то, что он, как я выяснила недавно, плотно общался со всеми ненавистной Тахой и имел с ней какие-то дела, никого не волновало.

– Рини, иди ко мне, - прошептал Доргу, смотря на нервную дрожь моих рук. Я тут же подошла к нему и уткнулась носом в широкую грудь.

Он обнял меня, поцеловал в макушку.

– Успокойся.

– Они вообще собираются слушать твоё дело?

– Эли, судьи уже всё решили. Наше присутствие лишь формальность, чтобы ты наконец-то от них отвязалась, - усмехнулся Доргу, гладя меня по спине, а я возмущённо подняла голову. Почему он отказывается сражаться за себя? Почему готов довольствоваться жалкими крохами, что удаётся заработать на ловле и продаже драконов? И дело даже не в деньгах, мы не голодали и жили вполне прилично, к нему даже вернулись некоторые сбежавшие слуги, но разве можно было случившееся просто так забыть? Его едва не убил собственный брат!

Но Доргу был прав... я и сама знала, что нам ничего не вернуть. Я разговаривала с каждым из тех, кто сейчас сидел за треклятой дверью и знала их мнение. Они все считали меня сумасшедшей, а Доргу варваром, недостойным помощи. Да и решение принимал только один человек - Зихку, который совершенно чётко дал мне понять, что он скорее убьёт его, нежели поможет.

– Поцелуй меня, - прошептала я.

Доргу улыбнулся. Обхватил лицо руками и наклонился, касаясь губами моих губ. С недавнего времени ему стало плевать на общественное мнение, он прилюдно меня обнимал, целовал и относился словно к равной, и я была счастлива.

Я также обняла его голову руками, нежно закусывая его губу, как он любил, приласкала языком и услышала тихое рычание.

– Рини, остановись, а то я возьму тебя прямо здесь.

– М-м-м, как это соблазнительно звучит, - мурлыкнула я и рассмеялась, когда он вдруг подхватил меня на руки и посадил перед собой на стол. Обняла его ногами и откинула голову, наслаждаясь поцелуями, которые начали спускаться неприлично низко. Ещё немного и стянет с меня платье и оголит грудь.

– Доргу.
– Грубый голос прервал нас на самом интересном месте. Доргу поправил моё платье, поставил меня на ноги и посмотрел на подошедшего мужчину.

– Зихку, - поздоровался Доргу. Я кивнула, смотря на судью соизволившего выйти к нам. Он окинул нас хмурым взором, остановил взгляд на руках, всё ещё обнимающих мою талию, и протянул нам свёрнутый лист плотного пергамента и перевязанный чёрной лентой.

Доргу, не выпуская меня из объятий, взял его и раскрыл.

– Суда не будет?
– задумчиво спросил он, просматривая содержимое. Зихку покачал головой, а я возмущённо открыла рот. Как это не будет?!

– Рини, не дёргайся, - тихо сказал Доргу, почувствовав, что я была готова броситься на судью и выцарапать глаза. Он быстро ознакомился с документом и поднял глаза.

– Напнар уже арестован, а имущество лишено печатей, - сказал Зихку.

– И как это понимать?
– огрызнулась я, грубо забирая у Доргу пергамент и просматривая его. Ничего не понятно... каждое по отдельности слово ясно, а в целом абракадабра. Видимо местный юридический язык не отличается простотой и понятностью.

– Я что-то не поняла... тебе возвращают твоё добро?
– посмотрела я на Доргу. Он кивнул.

Я перевела взгляд на Зихку, требуя объяснения этому странному поступку.

– Всё принадлежит Доргу и было бы справедливо...

– А точнее?
– грубо прервала я судью. Доргу одёрнул меня, а Зихку улыбнулся.

– Шаха попросила помочь, я не смог ей отказать, - тихо ответил он.
– Я не могу позволить себе открыто показывать симпатию к рахуше, а вы... пусть у вас всё будет иначе.

Я улыбнулась. А эта Шаха не промах.

– Спасибо, Зихку. Если вам что-то потребуется, или нужно будет помещение вдали от ненужных глаз, Доргу с удовольствием вам поможет. У него шикарная купальня, да и спальня тоже ничего так.

– Что?
– возмутился он, а я пихнула его в бок локтём.

– Поможет с большим, большим удовольствием. А если комнаты будет мало, то предоставить отдельный дом.

– Думаю, что воспользуюсь вашим предложением, - сдерживая улыбку, ответил Зихку.

Доргу же смеялся в голос. Он поднял меня на руки так, что я обхватила его ногами, и страстно поцеловал в шею, сжимая в своих объятиях и кружа по комнате.

– Люблю тебя Элина, - прошептал он.

Я закрыла глаза.

Счастье... я люблю и любима.