Эликсир Купрума Эса

— Здравствуйте! Клавдия Мироновна, можно? — тихо спросила она.

— Входи, Зоя!

Зоя увидела Марию Павловну, увидела директора дворца и побледнела еще больше. «Это из-за Купрума Эса!» — мелькнуло у нее в голове. Неужели узнали про его эликсир?! А вдруг узнали, что она его выпила! А может, только что-нибудь смутно подозревают, может быть, заметили что-то странное, но толком-то ничего не знают? За какие-нибудь две или три секунды Зоя сообразила, как ей надо себя вести, и сразу стала спокойней.

— Вы меня вызывали, Клавдия Мироновна?

— Да, Зоя. Только не беспокойся: за тобой никакой провинности не числится… Зоя, возможно, мой вопрос тебя удивит, но припомни, пожалуйста: когда ты последний раз видела Куприяна Семеновича?

— Вчера, — быстро и коротко ответила Зоя.

— Вы о чем-нибудь говорили с ним?

— Ну, я сказала ему: «Здравствуйте, Куприян Семенович!», а он ответил: «Здравствуй, Зоя!»

— И больше ничего?

— Больше ничего, Клавдия Мироновна.

— Зоя, скажи, лапушка, — заговорила Надежда Сергеевна, — бывало так, чтобы Куприян Семенович сам подходил к тебе, заводил какой-нибудь разговор?

Зоя приподняла плечи, растопырила опущенные пятерни и сделала вид, что даже удивлена таким вопросом.

— Бывало, конечно, — ответила она.

— О чем же он с тобой говорил? — спросила Клавдия Мироновна.

— Ну, спрашивал, как поживает бабушка, один раз спросил: «Ну как, твоя бабушка бросила курить?» А иногда просто говорит: «Передай бабушке привет». И все.

Зоя умолкла и заметила, что взрослые переглянулись между собой, переглянулись очень значительно. В это время зазвенел звонок на большую перемену.

— Ну спасибо, Зоя. Можешь идти.

Зоя попрощалась и направилась было к двери, но вдруг остановилась:

— Клавдия Мироновна, а можно узнать, зачем вы все это спрашивали? Что-нибудь случилось?

— Ничего серьезного, Зоя. Иди!

— Так я вам и поверила, что ничего серьезного! — прошептала Зоя, выйдя в коридор. На душе у нее было тревожно. Что же все-таки хотели узнать эти взрослые? И вообще, что они знают и чего не знают?

А взрослые после ее ухода опять помолчали.

— Ну, что вы скажете, товарищи? — спросила наконец Клавдия Мироновна.

Надежда Сергеевна, которая интересовалась медициной, высказала свое предположение:

— Товарищи дорогие, а не могло получиться так: у Куприяна Семеновича был спазм одного из сосудов головного мозга и это привело к временному нарушению его психики? А потом этот спазм прошел, и…

Собеседники Надежды Сергеевны сказали, что не разбираются в таких вопросах. Как бы то ни было, все четверо решили никому не говорить о странном поведении старого учителя. Пусть в школе знают лишь о том, что у него плохо с сердцем.

Глава двадцатая

Яков Дмитриевич простился с Клавдией Мироновной и Марией Павловной, а Надежда Сергеевна пошла его проводить. В коридоре они увидели большую толпу, стоявшую перед школьной стенгазетой. Тут были старшеклассники, тут еще больше было ребят из четвертых, пятых и шестых классов, тут путались под ногами даже второклашки. Статью вслух читал Гена Данилов. В ней уже не было слишком высокопарных выражений, всех этих «в наш грандиозный век» и «увы». Лева Трубкин поправил статью так, что старшеклассники, слушая ее, не смеялись.

Проходя мимо толпы, Надежда Сергеевна вдруг остановилась.

— Яков Дмитриевич! А ведь это вас касается. Непосредственно! — И, взяв директора за локоть, она стала протискиваться с ним к газете, приговаривая: — Ребятки, ребятки, родненькие, дайте дорогу, ведь это знаете кто? Это сам директор Дворца пионеров, Яков Дмитриевич Сысоев, ведь ему эта статья как раз и адресована.

Ребята расступились, замдиректора подвела Якова Дмитриевича к стенгазете и указала ему на статью.

Якову Дмитриевичу было не до статьи. Он думал о беде, постигшей Куприяна Семеновича, о том, что, возможно, теперь придется искать нового руководителя для лаборатории биохимии. Но тут в толпе установилась такая мертвая тишина, что директору дворца стало ясно: он должен прочитать статью и высказать свое мнение. В полной тишине он прочитал ее, потом сказал, протискиваясь обратно:

— Ну что ж, дельно написано. Только вот как практически осуществить, не имею понятия.

Последнюю его фразу ребята как-то пропустили мимо ушей и, когда он ушел, стали повторять:

— Слышали, что он сказал? «Дельно написано»!

— Ага! «Дельно написано»!

— Ну вы же слышали, как он сказал: «Дельно написано»!

А к концу большой перемены слова «дельно написано» уже повторялись во всех уголках школы, где были юные конструкторы и исследователи.

Еще через один урок Гена разыскал Надежду Сергеевну и обратился к ней:

— Надежда Сергеевна, вам не кажется, что нужно ковать железо, пока горячо?

— В каком смысле, дорогой?

— Яков Дмитриевич назвал статью Маршева дельной. Может быть, стоит направить к нему делегацию из ребят пионерского возраста?

— Поговорить насчет «Разведчика»?

— Ну да, чтобы они попросили открыть им доступ в «Разведчик» или хоть какой-нибудь филиал для них организовать…

Надежда Сергеевна призадумалась.

— Ну что ж! Пусть попробуют поговорят, хотя я не уверена, что из этого что-нибудь получится. — Она опять помолчала. — Только если уж пускаться на такое предприятие, ты возглавь эту делегацию сам, а то твои пионеры могут растеряться и разговора не получится.

Через минуту Гена поймал Родю в коридоре и приказал:

— Живо! Собирай инициативную группу! Срочное дело!

Эти слова уловила Зоя, и она подошла поближе, чтобы подслушать дальнейший разговор.

Скоро Маршев вернулся с Лялей, Валеркой и Веней.

— После уроков отправляемся к директору Дворца пионеров, — объявил Данилов.

— Зачем? — спросил Веня.

— Для разговора о создании пионерского научно-конструкторского общества. Сама Надежда Сергеевна сказала, что надо ковать железо, пока горячо.