Эликсир вечной молодости

Аня перевела дух и огляделась.

Вот она, эта бойлерная…

Светлова ничего не понимала в ее устройстве, поскольку у нее не было загородного дома.

Анна изучающе осмотрела все, что могло подходить под определение “вентиль”. Осторожно попробовала кое-что повернуть и тут же возвращала, поворачивая в исходное положение.

Наконец, отчаявшись, начала крутить все подряд, приготовившись к худшему — если она выведет из строя сложнейшую и дорогостоящую систему, ей не поздоровится.

Но все было бесполезно.

Все рукоятки, ручки, ручечки и вентили поворачивались легко и свободно.

Кроме одного…

Его Светлова, сколько ни крутила, повернуть не смогла.

Звать Туровского с гаечным ключом она, естественно, не стала.

Итак… Рассказ о Немой, с “нечеловеческой силой” поворачивающей запросто заклинивший вентиль, оказался правдой. А вовсе не Леночкиной сказкой.

Или исправный вентиль таким образом уже “починили”?

Светлова вышла из бойлерной.

Вернулась к стойке. Там по-прежнему никого не было.

Положила ключи.

Показалось ли ей, что, когда она, пересекая пространство двора, шла от бойлерной к мотелю, в одном из окон шевельнулась занавеска?

Показалось или нет?

* * *

Зато Светловой точно не показалось, когда на следующий день поутру она обнаружила, кто пожаловал в “Ночку”…

Это был не глюк, а господин Фофанов собственной персоной.

Несколько, правда, припухший, какой-то очень помятый, сильно, можно сказать, изменившийся, но в общем вполне узнаваемый господин Фофанов.

"Какими судьбами?” — хотелось завопить Светловой при виде старого знакомого, но она вовремя удержалась от этого детского юмора.

— Как дела? — бросил на ходу господин Фофанов Светловой, как ни в чем не бывало.

— Дела? — Светлова просто остолбенела от этого милого приветствия.

— Да…

— Да, в общем, в двух словах не расскажешь, — промямлила она.

— А в трех? — продемонстрировал чувство юмора господин Фофанов.

— Э-э…

— Ну, ладно, потом поговорим, — пообещал Фофанов, направляясь к мотелю. — Жду вас в четыре в ресторане. Пообедаем?

— Пообедаем, — кисло согласилась Светлова, у которой отсутствовали другие варианты ответа.

Бобочка, как обычно, последовал за своим начальством, но вдруг отстал и остановился.

— Это.., я чего хотел тебе сказать-то, — глядя в упор на Светлову маленькими свиными глазками, сказал Бобочка. — Если ты думала, что это сам Фофан жену свою — того… Так не думай. Он как раз переживает очень сильно. Поняла? Как отвез ее хоронить в Москву, так и пьет с той поры очень сильно… Не он это, поняла?

"Спасибо, Боб!” — хотела поблагодарить Светлова, но передумала. Слова типа “спасибо” и “извините” в Бобочкином кругу считались неприличными — западло.

— Вы бы котенка себе завели, — посоветовала вместо благодарности Светлова.

— Не могу.

— Почему?

— Жизнь беспокойная.

— Понятно, — Аня понимающе кивнула. Ответственный мужик Бобочка. При беспокойной жизни, в которой все время свистели пули, заводить кого-либо, по его мнению, — значило оставлять после себя сироту. А безответственности Боб не хотел, что было, конечно, в его положении логично.

Итак… Значит, Фофанов запил с горя! И, как ни странно, Светлова теперь Бобочке поверила.

Впрочем, от этого ей было не легче.

* * *

До четырех времени было навалом. Светлова поехала в город и, чтобы запить неприятный осадок, оставшийся от лицезрения господина Фофанова, заглянула в первую же попавшуюся ей на пути приличную кофейню. Крайне необходим был хороший кофе! Предстоящий разговор с Фофановым наводил на Светлову настоящую тоску. Пожалуй, Анна согласна была уже на все, только бы освободиться и выбраться наконец из Рукомойска. Право, на все — на любую глупость.

— Только не надо делать глупостей… Всегда можно найти выход… — Это произнес вдруг совсем рядом фантастически знакомый мужской голос.

Светлова огляделась по сторонам. Она узнала бы этот голос из тысяч других, потому что именно из-за этого голоса она торчала в Рукомойске, не решаясь уехать и привезти беду в Москву.

— Например, наша фирма в таких случаях… — продолжал свой монолог любимый голос.

Светлова растерянно оглядывалась, решив, что сходит с ума.

Но с ее головой все было в порядке: голос мужа Пети доносился с телеэкрана, мерцавшего в углу небольшого уютного зальчика кофейни.

На стойке бара зазвонил, ожив, телефонный аппарат.

— Погодите минутку, пожалуйста, — попросил ее официант, которому она собиралась заказать кофе. И он отошел, чтобы взять трубку.

Светлова впилась глазами в экран телевизора. Ее муж, Петя, сидел в кресле напротив телеведущего и рассказывал о своей фирме.

— А теперь звоночки, господа! — телевизионный ведущий улыбнулся в камеру, прямо Светловой. — Напоминаем, что мы в прямом эфире и в гостях у нас сотрудники известной фирмы “Мобил моторе”. Напоминаю наши телефоны… Вы можете задавать любые вопросы.

— Я к вашим услугам! — официант положил трубку и вернулся к Светловой.

— Э-э… — Анна приветливо и как можно спокойнее улыбнулась ему. — Пожалуй, я выпью кофе. И знаете что.., разрешите от вас позвонить?

За спиной шумела кофеварка… Светлова набрала код Москвы и еще раз продиктованный телеведущим номер… Гудки, гудки, гудки… Ужас сколько народу в этот утренний час мечтало пообщаться с фирмой “Мобил моторе”!

Официант поставил рядом на стойку бара кофе.

Чашка резко стукнула о блюдце. Светлова почему-то вздрогнула.

— Это междугородный, но я вам заплачу, не волнуйтесь, — пояснила она официанту.

— Да я не волнуюсь.

— Спасибо.

— Вы сами не волнуйтесь, — спокойно посоветовал парень. — Дозвонитесь! Обязательно… Пейте кофе.

Светлова сделала глубокий вдох и вдруг успокоилась. “Если когда-нибудь в жизни у меня все будет хорошо, я непременно вспомню об этом человеке”, — пообещала она себе.

И в это время трубку на другом конце провода сняли.

— Алло! Мы вас слушаем.., вы в эфире.., говорите!