Элиот Кровавый

На заднем фоне марионетки сражались со стражей, хотя это скорее была односторонняя бойня. Глупая, скупая, кровопролитная скотобойня. Не из-за голода, или мести, просто глупая и всепоглощающая злоба.

Именно такую бы написали картину художники. Испуганные представители фракции Фесов, облачённые сияющими доспехами, с копьями да мечами, рубят монстров, не жалея ложа на алтарь смерти свои пылающие жизни. Дабы спасти как можно больше людей от предводителя нашествия, что стоит неуязвимым демоном.

Жух! Жух! Жух! — сияющие копья с тасующими на них молниями вонзались в тело Искры, молния размеренными змеями бродили по чешуйкам, упорно пытаясь испепелить чешую. Подарок в виде бесполезных органов тела бурно поджаривался разрядами, но кровь кристализировалась на местах попадания, сковывая стихию огня, что так сильно хотела разгуляться.

В восьмистах метрах, на городской стене стоял юноша, броня отражает лучи солнц, как бы подсвечивая стройную фигуру, ветер щекочет длинные уши, растрепывает длинные русые волосы, что развязались, и теперь их кончики обгорают в треске молний. Из глаз стекают горькие слезы по молодым щёкам, лицо искажённое невыносимой злобой, сердце сдавленное тисками скорбных криков хаоса. В руках два копья, с бушующей стихией огня, молнии бродили по железу, ожидая часа вступить в дело. Около него в камень вонзенным полукругом торчало ещё с десяток копий.

Он как одинокий герой брал новое, наполняя то манной до краёв, не жалел себя, не боялся за жизнь, ведь манна кончилась на первом залпе, теперь в ход пошло время жизни. Укорачивая свой век пытался нанести максимальный ущерб.

Его лицо оскалилось, зубы заскрипели, рука резко метнула копье, был он подобен яростному богу громовержце, сама манна яростью пылала.

Ятаган отбил одно копьё, но следом проплыло второе, пронзив туловищем искры наискось, приковало к земле.

Полетели зачарованные стрелы, и молнией, и огнем, и льдом: лучники прятались за какими-то серыми плащами, что напрочь скрывало их присутствие, сливало с зданиями, стенами, деревьями.

Стрелы пробивали чёрные чешуйки, вонзаясь вовнутрь, оказывая магическое воздействие на кровь.

Где-то вдали загорелась голубая звезда, прозвучал оглушающий грохот, такой вилы, что по траектории звука лопались стёкла, дрожали стены. Голубая звезда неотвратимо набирала обороты — шар плазмы накрыл тело искры, плоть моментально варилась, кровь испарялась, чешуя уже давним давно слезла, даже Испивающий кровь испарился до основы. Плазма соприкоснулась с землей, волнами расходилась от эпицентра по площади, заливала солдат: сжигая тех, заливала тени вечных, испаряя их, плавила дома, они, словно шоколадные таяли в знойный день. Некогда прекрасная площадь обратилась кругом ада, где грешники живьём варились по котлам.

В центре взрывала валялся средних размеров ромбовидный кристалл, внутри него перетекала кровь, за светлой красной основой виднелись плавающие предметы, какой-то амулет в виде города, и вроде как закованное в кристалле сердце.

— Сдох? — послышалось чуть ли не на весь город.

— Ещё нет, но он не сможет регенерировать так быстро, почти вся кровь сожжена, — ответил тот юноша с копьями.

— Добе... — не успел он сказать заветные слова, как застучало сердце, а с ним и руки затряслись.

Кристалл издавал вибрации, он стучал под стать сердцу, только вот гнилостная аура расходилась кругами, удушая всё до чего могла дотянутся. Остатки Испивающего кровь поднялись в воздух и зависли.

Струйки крови выходили из кристалла, скручиваясь нитями шелкопряда на веретено, виточек за витком обращались коконом — полетели копью да стрелы, но лишь падали соприкоснувшись с коконом. Он завибрировал, по чуть-чуть становясь прозрачным. Красные глаза показались внутри этого нечто, они просто смотрели вперёд, а потом и лицо показалось. Кончики губ ярко улыбались, новые клыки жадно смотрели на мир. Холодная, гнилая тварь вот-вот вырвется наружу.

Сердца не смолкая приветствовали её.

Рука пробила кокон, а за ней пошла вторая, чёрная кровь выливалась наружу: кровь охлаждала собой расплавленный камень, но не испарялась при этом — руки раздвигали кристаллический кокон в стороны, он трещал как стекло.

Из пролитой крови вновь поднимались тени обезумевших вечных. Только теперь все имели своё выражение лица, разум чувствовался в их кровавых головешках.

Кокон полностью рассыпался осколками, из скорлупы, подобной остаткам разбившегося яйца, и ступила ступня запятнав себя кровью, и рябь расходилось по окровавленному затвердевшему камню.

Глава 62 Элиот Кровавый «Грех» Финал тома.

Тени вечных окружили силуэт кругом, став тому почти живым щитом из крови, дав время ''подышать''.

Запах скорой смерти разносился по округе, врезался в нос, проходился по сердцу порезом. У глаз смотрящих происходила какая-то непостижимая биохимическая реакция в мозгах. Нервы отражались подергиванием глаз и кончиков пальцев.

Будто родилось на их глазах новое божество, темно, порочно, падкое до крови. Вот-вот кинется и разорвёт ржавою косою, что носит за спиною.

Тварь бездействовала.

Стояла стать его, как обнажённое греческое божество посреди полей Аида, массивные плечи атланта держали широкую шею усеянную жилами, грудь его чуть-чуть вздымалась, показывая очертания идеально сложенной фигуры. Изгибы мускул подергивались, напрягались, разминались — как бы готовясь прийти к движение.

Левая рука пылала огнем, сверкала жестокой звездой, словно в локоть интегрировали пламенный пристал, сама же рука черная, по ней бродили пламенные вены. Другая же рука круговым движением раскручивала рукоятку сломанного клинка. Ноги твердо стояли на окровавленной земле, были они, как у бегуна, всё в мускулах, будто бы бег — это сама их жизнь.

Красные волосы подхватывал ветер, колыхая их на своих бурных потоках, строгие брови расслабленные, глаза сверкают кровавыми брильянтами, излучают жгучий холод хищника, из-за которого дрожь бродит по полотну спины, а холодный пот ей свидетель.

Кончики губ Искры сошлись нездоровой улыбкой, а рот полный острых белых зубов сигнализировал о скорой смерти смотрящего на него. Ведь белые клыки явно не хуже острых клинков.

— Ну вот видишь, а ты боялась, я божество! Старое тело мало подходило для нашей силы, теперь-то! Мы сможет разгуляться на полную катушку, и никаких соплёй, — из пальца потекла чёрная кровь, прямиком в рукоятку клинка, рукоятка завертелась закручивая кровь на себе спиралью. Всего один вздох; и меч обратился турнирным копьём: только основание закрученное спиралью.

Система: Ты слишком самоуверенный, это убьёт тебя, просто отдай тело и вернись на своё место, — холодно говорил голос системы.

— О-о-о-о-о как... — сказал с затягом слов, — Прям слушаю и повинуюсь! — он несколько раз плюнул на землю, плевки расплывались кровами лужами.

Заиграла кульминационная мелодия.

Взгляд Искры ожесточился, — Разорвать их, — тени вечных начали ещё более бурно выползать из луж, более новые, более уродливые и злобные. Не только лужи служили проходом, они начали выползать прямо из тел товарищей, делиться на несколько отдельных тварей, а как закончили: ринулись роем саранчи на пшеничные поля — разбредались улицами города.