Элит

— В той «Девятке» была ты?

— Да. — кивнула Гризли.

— Ты… не человек?

— Человек.

— Что именно тебя спасло?

— Ох… — Виктория вновь вздохнула и виновато отвела взгляд: — Мне стыдно в этом признаваться, но я — ньюмит.

Тридцать секунд молчания, ибо у меня не было ни малейшего представления, о чём именно идёт речь.

— Кто? — я с непониманием посмотрел на Викторию.

— Ньюмит.

— Это, какая-то субкультура, типа квадробоберов?

— Нет. Ньюмит, это — человек, наделённый одной способностью от Источника. В моём случае, это — неуязвимость к механическим повреждениям, нечеловеческая физическая сила и мощный иммунитет.

— Это уже не одна, а три способности.

— Ну… Я условно. — вздохнула Вика и с грустью посмотрела на меня: — Давай… Скажи, что ты не хочешь со мной разговаривать. Никто не любит ньюмитов.

— Боже мой. — я обречённо закатил глаза: — Филинидов надо не любить? Почему? Да хрен его знает. Типа, когда-то давно они затеяли войну против хомо сапиенс. И то, как оказалось — это не совсем правда! Теперь ещё и ньюмиты, какие-то… Сколько тут видов, которых мне жизненно необходимо ненавидеть?

— Маги тоже так себе… Но с ними всё сложнее.

— Прекрасно! Отныне — буду ненавидеть сам себя. — усмехнулся я: — А теперь, объясни дураку — что в тебе такого страшного? Нет, конечно, я зол, что ты оказалась вруньей. Сперва ситуация с магоборцами. Теперь оказалось, что ты ещё и Супергёрл.

— Она блонда.

— Плевать. Я к тому, что — есть ещё моменты, которые ты от меня скрываешь?

— Я писалась в кровать до пяти лет. А в восемь лет мне мерещился клоун Тотошка, который якобы ходил за мной повсюду. В одиннадцать лет я облила свежий паркет на кухне газировкой, и всё свалила на Лику. А месяц назад я… солгала одному парню, что не хочу быть рядом с ним. Фамилия у него такая… интересная. Осокин. Знаешь его?

— Нет, не знаю. Но уже ревную. Кстати, ты так и не ответила по поводу «ньюмита». Что это за дичь? Мутанты? Полукровки? Полуодарённые?

— Всё вместе. Наша уникальная мутация и заключается в том, что мы не можем полностью взаимодействовать с Силой. Источник наделил нас сверхспособностями. И теперь нас используют различные группировки. К примеру — я стала магоборцем. Мама не сильно жаловала мои способности. А отец говорил мне, что всё это не просто так. Он утверждал, что если бог наделил меня даром, то значит я должна использовать его во благо людей. Честно, я пыталась устроиться в полицию… Но одна подруга сказала, что там всё очень неоднозначно. В итоге, я скрывала свои способности от всех, пока Лика не познакомила меня с Тигрой. А он уже свёл нас с Мерлином.

— Ох уж эти ваши оперативные псевдонимы. — усмехнулся я: — Но я так и не понял, почему ньюмитов не любят?

— Ну… Человек редко принимает того, кто отличается от него.

— Да твою ж мать! Опять, какая-то хрень, как с «не принимает». Я, никогда не пойму местных людей. Вечно им, что-то не нравится.

— Такова жизнь.

— Ладно, горемыка. Я очень надеюсь на то, что больше у тебя секретов от меня нет.

— Погоди… Так ты на меня не злишься? — удивилась Вика.

— Злюсь немного, но вовсе не из-за твоего ДНК или уникальных способностей. Когда твоя машина взорвалась… у меня едва сердце не остановилось! Сперва кот. Теперь ещё и ты. Думаешь, это приятные чувства?

— О… Прости меня… — рыжуля тут же пересела ко мне на колени и обняла: — У меня правда очень сильно портились отношения, когда вскрывалась правда.

— Ну, и что? Если от твоей правды отношения портятся, то может, и не надо таких отношений? — предположил я: — Понимаю, что всякое бывает. Иногда сказать правду очень тяжело. Но если ты и дальше планируешь общаться с человеком — лучше признайся сразу.

— Ты такой мудрый! — промурлыкала рыжуля: — Кстати… У меня для тебя, кое-что есть. Показать?

— Опять секрет?!

— Нет. Что ты? Хотя… В названии это слово присутствует. — хитро ответила Виктория и вытащила из бумажного пакета…

— Это… Погоди… Это вот… Оу! Это верх, а вот это — низ?

— Всё верно.

— И ты хочешь это на себя, чтобы я…

— Всё верно.

— Играем!

Обожаю земных девчонок за их смекалку, находчивость и неограниченную эротическую фантазию…

* * *

Пути Господни неисповедимы. Это знает каждый уважающий себя стратег. Но фатальность жизни всегда была для Карягина вопросом скользким. Да, возможно, всё придумали до людей. И, что самое главное — ЗА людей. Но порой судьбу необходимо немного поторопить.

Зайдя в паб, который местные именовали «элитной пивнушкой», Пётр Васильевич огляделся по сторонам.

Завсегдатаи, конечно, сразу же узнали в невысоком взрослом мужичке Полковника ИСБ. Уж больно часто он здесь появлялся по «специфическим вопросам».

— Васильевич! Чего налить? — поинтересовался тучный бармен, натирая пивную кружку.

— Я сегодня «сухой». — строго ответил Полковник, и его взгляд наконец-то нашёл, что искал.

А именно — широкоплечий брюнет, который очень сильно выделялся на общем фоне. Сальные, уже давно превратившиеся в сосульки волосы свисали до плеч. Рукава клетчатой рубахи были неопрятно закатаны до локтя. На жилистых предплечьях красовались выцветшие наколки в виде различных символов.

Мужчина то и дело пьяно вздыхал, поглядывая на бутылку с коричневой жидкостью.

— Спартак. — Полковник подсел к брюнету.

— Чемпион… — ответил пьяный мужчина и ухмыльнулся, не удосужив Карягина даже приветственным взглядом.

— Разговор есть.

— А у меня нет. — хмыкнул брюнет и отвернул голову в противоположную сторону: — Исчезни. Я знаю, зачем ты пришёл.

— Деньги, рано или поздно — закончатся, Спартак. И, что ты будешь делать?

— Тоже, что и всегда. — ответил мужчина, и налив виски в стакан, махом залил всё в себя: — Глупые людишки. Мне, порой, кажется… Что вы не отдаёте себе отчёт, с кем разговариваете. Я же могу щёлкнуть пальцем, и ты разлетишься на кусочки.

— Но ты не щёлкнешь.

— Кто сказал? — Спартак наконец-то повернул голову к неожиданному собеседнику: — Ты меня недооцениваешь, Полковник. Просто… ты прекрасно знаешь, что мне дорого это место. А я не гажу, где пью.

— Потому я и пришёл именно сюда.

— Ну? И, кто на этот раз? Очередной зажравшийся дворянин? Не знаю… Я уже четыре месяца в завязке и начинать нет, никакого желания. Ваша политика меня не интересует.

— На этот раз, «цель», куда более интересна. — хитро прищурившись, ответил Полковник: — Мальчишка… Восемнадцать лет.

— Я не убиваю детей. Кодекс ты и сам знаешь. И здоровенный хрен я клал на Гильдию… Просто не хочу.

— О! Это не простой ребёнок. Это — Осокин.

Спартак тут же замолчал. Его расслабленное лицо приобрело кровожадный оскал.

— Ну-с… — шмыгнув носом, произнёс брюнет: — И, что он… Оно… Я не знаю, что это такое… В общем, что оно тебе сделало?

— Лично мне — ничего. Но ты же читаешь новости?

— Пу-пу-пу… Тварь вышла погулять. Но если верить словам старика Гавра — скоро успокоится. Ей просто нужна кровь, чтобы поиграть. Потом уснёт. Потерпите пару годиков.