Элита тусуется по Фрейду
Шрифт:
А. П. Последние полтора года мы в России наблюдали, как вас лишают информационного могущества. Вся страна, затаив дыхание, кто с ужасом, кто с восторгом, наблюдала «четвертование» Березовского на ОРТ, на ТВ-6. Думаю, власть в очень большой степени перерубила каналы вашего воздействия на русскую реальность. Но не лишила ли она вас и экономической мощи? Какая судьба ваших капиталов в России? Они себя чувствуют свободно, или их тоже выдавили, наложили секвестр?
Б. Б. Констатирую: власть незаконным образом отобрала мою собственность. Она уменьшила мое влияние на русскую политику, заменив его другим влиянием. Думаю, что ваша газета, у которой я не пользуюсь симпатией, не в восторге от такой замены. Существование средств массовой информации, не подчиненных только государству, создавало возможность лучше понимать происходящее. Да, с искажениями, но не с такими глобальными, как это происходит сегодня. Что касается бизнеса, экономики, компаний, которые я создавал, – часть из них мне пришлось продать. Ведь у меня другого бизнеса, кроме русского, никогда не было. В этом и была сила олигархов, у меня в частности, что мы верили – в России можно создать лучший в мире бизнес. Иностранные банкиры и бизнесмены удивлялись, почему мы «держим яйца в одной корзине», в русской. В 96-м году мы были сильны именно потому, что «все яйца были в одной русской корзине». Если бы наши капиталы
А. П. Ваш путь после 91 года – это путь триумфального восхождения, несмотря на то, что вас взрывали, что у вас были всевозможные издержки в отношениях с властью и с другими олигархами. Но все равно, это был путь триумфатора. То, что вы являетесь главным конструктором схемы перехода власти от Ельцина к Путину – ни для кого не секрет. Если бы этот проект удался на все 100 процентов, то сейчас ваша роль в России была бы, по-видимому, колоссальной. Но здесь кривая успеха резко пошла вниз. Вы ошиблись в Путине. Что это был за проект – проект создания Путина из ничего, из облака мерцающей пыли? Как в недрах этого проекта рассматриваются взрывы московских домов? В чем была ваша ошибка? И ошибка ли это? Не является ли эта подножка, которую вы сами себе подставили, подножка «Путин», роковой для вас?
Б. Б. Начну с последней части вашего вопроса. Действительно считаю, что персонально Путин – это ошибка. Хотя далеко не только моя. Я не один принимал это решение. Более того, у меня были иные предложения, рассматривались другие решения. Вообще, это иллюзия, что народ выбирает. Эта иллюзия особенно сильна в России. Традиционно в России вопрос о власти решается элитой. Точно так же, как в большинстве других странах мира, например, в Америке. Когда Америка выбирает такого президента, как Буш, понятно, что это не может быть выбор народа в чистом виде. На самом деле народу этот выбор навязан. Если говорить точно, этот выбор навязывается капиталом. Теперь хочу ответить на ваш вопрос, в чем же моя главная ошибка. Она состояла в том, что с 91-го года, сначала робко в моем сознании, потом все отчетливее, я считал, что главной преградой на пути развития России являются коммунисты. В 96-м году я действительно пытался построить конструкцию, которая противостояла коммунистам. Но уже тогда у меня зародилось сомнение. Это был первый звонок, который, к сожалению, не разбудил меня. Звонок прозвучал 17 марта 96-го года, совсем незадолго до президентских выборов, когда один из близких Ельцину людей позвонил мне рано утром и сказал, что Ельцин подписал три указа, находясь в Завидове. Один указ о переносе выборов на 2 года, второй указ – о разгоне компартии, третий указ – о разгоне парламента. Я был крайне удивлен. Я встретился с этим человеком буквально через час. Я прекрасно понимал, что это катастрофа. Что 93-й год повторить в России невозможно. Это означало бы снос Ельцина или превращение его в нелегитимного президента. Я вместе с другими приложил массу усилий, чтобы этого не произошло. Сегодня известно, что главным человеком, переломившим эту ситуацию, был министр МВД Анатолий Куликов. Он сказал Ельцину, что не сможет удержать народ. Он не гарантирует, что не будет крови на улицах. Не думаю, что это был решающий довод для Ельцина. У этой зловещей, антиконституционной конструкции были свои архитекторы. В ночь с 16 на 17 марта в Завидове они уговорили Ельцина подписать эти указы. Вот тогда, собственно, и началось противостояние команды, которую создали олигархи, команде силовой. Закончилось оно поражением силовиков. Чубайс тогда воскликнул: «Вбит последний гвоздь в гроб коммунизма», – не понимая вообще, что такое коммунизм. Это идея, в которую вбить гвоздь невозможно. Ей можно противостоять, но только не силой. И вот тогда у меня зародилось сомнение, а правильная ли цель – борьба с Зюгановым? Отсюда ли исходит основная опасность? Что было бы, если бы победил Ельцин, но остались бы Коржаков и Барсуков? Считаю, что это была бы почти та же конструкция, которая сегодня создается в России. Ельцин переставал быть легитимным, опирался бы только на спецслужбы, и они получали неограниченный контроль над ним. Дальнейшее развитие совершенно понятно. Но опять же я не придал этому большого значения, потому что все закончилось успехом, коммунисты были повержены, Коржаков, Барсуков отстранены. Уже позднее я понял, что мы прошли буквально по лезвию. Коммунисты повержены в результате выборов. А Коржаков уже в результате административных действий Ельцина. Я понимал, что с коммунистической идеологией, как с доминирующей, покончено в России. Это приняло общество, приняли сами коммунисты. Долго не принимали, но потом приняли. И постепенно я понял, что основной противник реформ и вообще нормального развития России, – это не коммунисты, а спецслужбы. Уже после того, как «партия была сделана» и избрали Путина, я стал задумываться над этой историей со взрывами домов. Я вдруг понял, что это была абсолютно такая же конструкция, но другого исполнения, какую пытались в свое время осуществить Коржаков и Барсуков. Я был в политике, понимал, что происходит. В 99-м году был один эпизод, который я тоже потом осмыслил. В 99-м году ко мне на связь вышли люди Удугова. Только-только премьер-министром стал Степашин. И мне сказали, что в Дагестане осенью произойдут серьезные события. После моих прямых вопросов достаточно недвусмысленно объяснили, что предполагается вторжение Басаева. Я абсолютно четко сформулировал свою позицию. Сказал, что для чеченцев – это просто гибель. Благодаря двухлетним усилиям моих и Рыбкина в Чечне складывается политическая основа для мирного процесса. Она еще не подкреплена экономическими шагами, но есть общественное мнение и в России, и на Западе, которое поддерживает мирный процесс. Если же будет война в Дагестане – это, безусловно, поражение для чеченцев, поражение для России, потому что остановить это будет невозможно. Это смертельный трюк. Сразу же после этого секретного разговора я доложил об этом Степашину. Тогда я не отреагировал на то, с каким спокойствием Степашин это воспринял. Он мне сказал: «Не волнуйся, мы все знаем, все контролируется». И это при том, что в течение двух лет в Буйнакске, в Чабанмахи ваххабиты рыли окопы, создавали опорные пункты, окопы. Как об этом не могла знать ФСБ? Уже позже я пришел к выводу, что все это было одной большой провокацией. И интервенция Басаева, и война в Дагестане, и взрывы. Как оценивать действия ФСБ? Конечно, русское самосознание было поражено в Чечне в первую войну. Есть два способа преодолеть это поражение. Либо ждать, когда народятся два новых поколения и травма зарастет. Либо реванш. Другого
человечество не знает. Мы знаем историю современной Германии, знаем, что понадобилось два поколения, чтобы немцы освободились от комплекса пораженцев. Они с этим справились. Россия пошла другим путем. Она решила не ждать. Решила взять реванш. Была устроена эта провокация. Но даже после начала войны еще оставался шанс локализовать ее трагические последствия. У меня был на эту тему серьезнейший разговор с Путиным. Мы дошли до Терека в конце 99-го года. Я никогда не прекращал встреч с чеченцами, в том числе с теми, кого в России называют «боевиками». Я не прекращал связи с теми, кто был легитимен с точки зрения российского законодательства. Это Масхадов, это Закаев, еще целый ряд людей. В тот момент, когда мы вышли на Терек, они были готовы к миру на наших условиях. Я сказал: «Путин, послушай, победа – это не флаг над Грозным. Победа – это уже преодоленный на сегодняшний день русскими «комплекс пораженцев», это ощущение чеченцев, что они проиграли. Теперь давай заключать мир. Без штурма Грозного». Но видимо что-то сидит внутри Путина очень ограниченное и злобное. Вот эта мелочность, тщеславие, непонимание, что за это тщеславие придется расплачиваться тысячами и тысячами конкретных жизней…Эдуард Тополь
Разоблачение маститого писателя
Популярность Тополь снискал как автор романов «Красная площадь», «Журналист для Брежнева», сценария к фильму «Юнга Северного флота»… А недавно 66-летний автор политических детективов выпустил новую книгу – сборник эротических произведений. И по этому поводу закатил крутую вечеринку в казино. Банальным застольем не ограничился. Позволил дорогим гостям со сцены порассуждать о разнице между эротикой и порнографией. А потом продемонстрировал это самое отличие со сцены.
Барышни из эротического балета «Бриллиантовые девушки» сначала сами отплясали неглиже, а потом разоблачили маститого писателя. Впрочем, Тополь был явно готов к такому повороту сюжета – продуманно напялил на себя аж две футболки. Однако барышни оказались не очень рисковыми и брюки на писателе оставили.
На той же вечеринке Эдуард Тополь поведал эротическую историю:
– Журналист поехал в Одессу брать интервью у Исаака Бабеля. Заходит в маленькую комнатку в районе Молдаванки, видит – дама. В зубах сигарета, строчит что-то на пишущей машинке. У ног ее на полу сидит… Бабель и что-то диктует. Катя пинает его коленом со словами: «Сама знаю, отстань». Журналист взял интервью и попросил ответить на один вопрос, не для прессы: «Как же вы, известный писатель, классик, позволяете какой-то Кате вас пинать коленом?!» На что Бабель ответил: «Одним движением своего бедра эта Катя напишет такое, на что не способен ни один классик!»
Еврейский антисемитизм – самый лютый антисемитизм
«2 апреля 2004 г. «Новые известия» опубликовали интервью с писателем Эдуардом Тополем. В нем автор известных политических детективов отрицательно отнесся к назначению М. Фрадкова главой правительства, не преминул вспомнить свое письмо Борису Березовскому, в котором утверждалось, что «в России еврей не может быть ни президентом, ни даже премьер-министром. Более того, это нам и не к чему, поскольку народов, довольных своей властью, практически никогда не бывает. А уж в России тому нет оснований, да и не скоро появятся. Следовательно, в России всякое недовольство правительством обязательно персонифицируется национально. И, таким образом, назначение Фрадкова грозит, на мой взгляд, российским евреям большой бедой. Разве только он обратится к олигархам с тем же призывом, с каким я обратился к ним после дефолта – помочь бедствующим слоям не яйцами Фаберже, а реальными общенациональными программами благотворительности. В стране, где 30 миллионов живут ниже черты не только бедности, а нищеты, все нувориши – и евреи, и русские, и татары – обязаны состязаться в размерах своих пожертвований, как это делают американские миллиардеры – и Сорос, и Тернер, и Гейтс…»
Подобные высказывания, на наш взгляд, крайне некорректны и опасны. Мало того, что в них граждане России фактически поголовно обвиняются в антисемитизме, но и, сопряженные с социальной риторикой, именно такие тезисы и способствуют разжиганию антисемитских настроений».
Владимир Познер
Информация к размышлению
Познер Владимир Владимирович, 1934 года рождения. Родился в Париже. Сын американского миллионера Владимира Познера, 1905 года рождения, уроженца России, учившегося в Петрограде, Москве, в Париже и в Сорбонне, члена Французской коммунистической партии в 1932 г., работавшего на ОГПУ-НКВД под «крышей» писателя, в резидентуре И. Эренбурга (аналогично Эрнсту Генри, настоящая фамилия – Семен Николаевич Ростовский). Первые произведения Познера-старшего вышли на русском языке в 1923 году, на французском языке в 1929-м. Познер-старший хвалил жизнь в СССР и бичевал пороки капитализма в США в следующих произведениях: «СССР» (1932 г.), «Тысяча и один день» (1967 г.), «Разъединенные штаты» (1938 г.), «Закусив удила» (1937 г.), «Траур за сутки» (1942 г.). Во время оккупации Франции оказался под защитой пакта Риббентроп – Молотов и выехал в США. Был участником Первого всесоюзного съезда советских писателей в Москве в 1934 году.
Дед В. В. Познера – Соломон Владимирович, 1880 года рождения, журналист, эмигрировавший в Париж после революции. Секретарь союза русских журналистов в Париже. В 1939 году переехал в США. Умер в 1946 году.
В. Познер-младший вырос в США. В 1958 году приехал в СССР на учебу. Был близок к Аджубею, дочери Сталина– Светлане и другим политическим персонажам шестидесятых годов. В 1967 году вступил в КПСС, сотрудничал с КГБ. Работал секретарем редакции «Советская жизнь» – пропагандистского журнала на английском языке, вел передачи на Иновещании. Рано вошел в «обойму» аджубеевцев, вернувшихся к власти с Горбачевым. Его талант агитатора-либерала оказался к месту во время «перестройки». Написал мемуары, опубликованные в США.
«Я курил марихуану…»
(признания В. Познера)
«…Думаю, воздействие марихуаны очень индивидуально. У меня было так: если настроение хорошее и я нахожусь в обществе приятных людей, настроение у меня делается еще лучше, и быть с этими людьми становится еще приятнее. Если же настроение поганое и люди не нравятся, то идет обострение этого неприятного ощущения.
А еще в моем случае марихуана обостряла восприятие музыки. Помню, когда впервые попробовал марихуану и поставил музыку, то услышал ее совершенно по-другому – богаче. Я уловил звуки, которые не слышались мною раньше. Но самое удивительное, что потом, уже без марихуаны, я эту музыку так и продолжал слышать!..»
«…И врал день за днем»
Некогда Владимир Познер обрадовался перестройке и покаялся перед аудиторией за то, что не всегда говорил правду. Вот что он написал в покаянии: «Истратил лучшие годы на ложь. Ложь во благо – так не бывает. Ложь – это ложь. Это не имеет отношения к журналистике. День за днем ты врал. Это было твоей профессией. Не буду заниматься, не буду служить и поддерживать власть. Отрекся, раскаялся и никогда не вру». Однако, видимо, поторопился. Теперь по его «Временам», скорее, можно судить о том, о чем умалчивает «Первый канал».