Элизиум. Аликс и монеты
Шрифт:
– Шут! – испуганно вскрикнула она, но он уже был рядом.
Протянув крюк зонта, словно крючок, на который насаживают рыбу, он и сам вытянулся и изогнулся.
– Хватайтесь, Аликс, если вы уверены, что готовы пойти до конца. Я спрашиваю вас в последний раз.
Море стало подниматься, девочка еле удерживалась, с трудом балансируя на книге. Ей стало страшно. И тут она увидела, что из глубины поднимается морда рыбы, огромной, способной проглотить всех в комнате.
Больше не раздумывая, Аликс схватилась за крюк, и Шут ловко дернул ее к себе. Она больно ударилась руками о книги, но страх заставил ее забраться наверх. Оглянувшись, девочка увидела,
Шут обернулся, и на лице у него была маска пирата, с бородой и перевязанным глазом. Не смотря на боль в руках, Аликс невольно улыбнулась и села.
– Это была очень большая рыба, - пораженно произнесла она.
– Ну что вы, вот ваша библиотека - большая, а рыба… не больше вашей библиотеки, значит, она не может быть большой, так как не поместилась бы здесь. Давайте подниматься.
Пока девочка карабкалась, Шут продолжил:
– Я знал одну поистине большую рыбу. В ее пасти хранились тысячи историй. Она рассказывала их, не переставая, пока ее не поймал один удачливый рыбак. Он съел рыбу и стал думать, что рыба - он.
– Но, Шут, вы говорили, что рыбы не могут разговаривать.
– Ах, это было так давно!
Что именно было так давно, Аликс не поняла. Может быть, давно рыбы разговаривали, а может, с момента, когда Шут первый раз сказал ей про рыб, прошло уже так много времени, что все изменилось.
«Если все будет так быстро меняться, зачем вообще нужны какие-то знания? Они слишком быстро устаревают, чтобы иметь хоть какую-то ценность. Другое дело - мои монетки, которые будут ценны всегда».
И чтобы убедиться в правильности своих мыслей, она остановилась и посмотрела в карманы. Монетки и там, и там приятно блестели, а при подъеме еще и звякали друг о друга. Похоже, их мелодией заслушался и Шут. Он склонил на бок голову и расплылся в блаженной улыбке.
На вершине Аликс внимательно посмотрела на стену. Кругом там были начертаны какие-то закорючки и черточки с линиями. Они словно плясали, а если долго смотреть - уходили в спираль, которая чуть-чуть мерцала. Аликс заворожено потрогала их. Так же она заметила ямки на стене - видимо сюда и бил Шут.
– Вот и вход, - прозвучал прямо над ухом голос.
– А куда это будет вход? Туда, где так много дверей?
– В междустенье, милая Аликс. – Шут погладил стену.
– Это место, куда есть только такой путь. Мне очень неудобно напоминать вам, но… мне нужна капля вашей крови.
Похоже, замерло все: граммофон, море, шум. Все перестало существовать. Осталась только новая, милая, добрая, бесконечно доверительная маска шута с открытой улыбкой… и иголка.
Шут сжимал ее длинными пальцами в белой перчатке.
– Одна капелька, вы же уже решили, Аликс?
– Да.
Девочка протянула Шуту руку, и он ласково разжал кулачок. Иголка была подобна кинжалу, но Шут не торопился. Он вдруг стал большим пальцем водить по ладошке круги, приговаривая зловещим шепотом:
– Ведьма-ведунья зелье варила,
Ведьма-ведунья дело говорила,
Ключи от дверей спрятаны в подвале,
Кто их найдет,
Тот целехонький уйдет.
Тут Шут загнул большой палец Аликс.
– Этот не уйдет.
Потом загнул указательный.
– Этот не уйдет.
Следом загнул средний.
– Этот не уйдет.
Затем загнул безымянный.
– Этот не уйдет.
По телу Аликс побежали мурашки. Ей стало холодно, дыхание остановилось. Голос Шута она уже не слышала,
но знала, что будет дальше. Игла вдруг исчезла - она словно взвилась вверх.– А этот ключ найдет!
И иголка вонзилась в мизинец.
Капля зависла на игле, Аликс от неожиданно сильной боли сжала руку, а Шут не обращая на это внимания, поднес иголку с кровью к надписям.
Спираль знаков ярко вспыхнула, засветилась, символы бешено заплясали и замерцали.
От таких чудес Аликс широко распахнула глаза, и вдруг увидела, как резко и быстро открылась дверь в стене… в непроглядную тьму.
Шут почтительно поклонился. В тот же миг над его цилиндром пролетели три голубя и исчезли, темнота словно проглотила их.
– Это вход в мир междустенья, Аликс.
– Шут поправил свой пиджак-плащ, затем цилиндр на голове и чуть прогнувшись вошел внутрь.
Его маска и белые перчатки засветились, рука потянулась к девочке, и Аликс, больше не раздумывая, зажмурившись, шагнула следом.
В мир междустенья, туда, где пропали ее родители.
Глава 3
Междустенье
Порой, когда подарки незнакомца заканчиваются в самом начале пути, начинаешь еще сильнее ценить жизнь. Монетки будут звенеть до самого ее конца.
В этом огромном мире…
Как только девочка перешагнула незримый порог, разом стало темно и холодно. Потянуло сыростью. Но что еще ужаснее – вокруг стояла какая-то немыслимая, оглушительная тишина. Мир Междустенья казался совершенно мертвым. Каждый следующий шаг - наугад, каждый вздох слышен эхом, а позвякивание монеток все тише, почти затаенно, словно они опасаются потревожить чей-то покой.
Шут пропустил Аликс вперед, и сейчас она как будто делала первые шаги, училась ходить заново в другом мире. Она посмотрела назад, и ее сердце подпрыгнуло от испуга. В воздухе, мерцая бледным светом, висела маска Шута. В следующую секунду девочка осознала, что маска вовсе не висит, просто остальных частей Шута не видно - их окутала тьма. И тут, словно два огонька, появились белые перчатки – видимо до этого Шут держал руки за спиной.
«Это хорошо, что у него в руках нет ножа или иглы…» - подумала Аликс и сразу вспомнила, как страшно было отдавать ему капельку своей крови.
А еще в голове внезапно всплыло слово «резус», когда-то вычитанное в умной книжке Мистера Пыль. Неприятное слово… специальное… про кровь. А ведь Аликс еще тогда подумала, что «резус» - это от понятия «резать»: порезать руку, ногу, палец… Сейчас, конечно, это уже не имело ровно никакого значения, но капелька крови, которая открыла дверь в странный мир Междустенья, наверняка тоже имела какой-то резус… Может быть даже это он и вырезал ту дверь в стене.
Аликс подняла глаза на маску. Ей почему-то казалось, что Шут прекрасно видит в темноте - он ведь волшебник, пусть и не очень сильный, как он сам признался в первую встречу.
– Возьмите меня за руку. Тут темно, вы можете споткнуться, а я немного разбираюсь в темноте и способен находить путь, - словно подслушав ее мысли, сказал Шут.
Девочка неуверенно протянула руку и сжала перчатку. Она оказалось холодной и твердой, как мрамор, точно Шут состоял не из плоти и крови, а совсем из других материалов.