Елка и терн. Тетралогия

– Доброе утро. Начнем наш урок. Тема сегодня…

Первый смешок промчался по аудитории, когда он повернулся спиной к классу, чтобы написать тему на доске.

Магистр развернулся. Тишина. Опять повернулся к доске. Смешок прозвучал еще более отчетливо. Что происходит!? Смеялись явно над ним. Но почему!? Мантия в порядке, все в порядке…магистр покосился в оконное стекло… силуэт был безупречен. Лицо тоже чистое, он же смотрел в зеркало… Но что происходит!? Урок стал для магистра настоящим наказанием. Спросить у учеников – над чем они смеются? Он спросил. Но ответа не получил. Он использовал заклинание, избавляющее от грязи и пыли, но смех все равно не утихал. То там, то тут… Даже сотворенное мимоходом зеркало не дало ответа. Но смеялись точно над ним. На перемене магистр вылетел в коридор, как ошпаренный. И стоило ему повернуться к кому-то спиной – как вспыхивали новые смешки. Но в чем же дело? Мантия была цела! Он заметил бы прореху! Так что же происходит?! Ответ дал магистр Теодорус, который хлопнул магистра по плечу.

– Тер, ты с ума сошел? Ты как одевался?

– Впопыхах.

– Заметно. Иди сюда.

Магистр Бреме Теодорус затащил Тероса в пустую аудиторию и закрыл дверь на ключ.

– Снимай мантию.

– Но я…

– Трусы под ней есть? Снимай!

Терос повиновался. И спустя пять минут возмущенно воззрился на клок фиолетового меха. С золотом!

– Это – что!?

– Хвост, – заржал магистр Теодорус. – Посмотри…

Созданная щелчком пальцев магистра иллюзия Тероса шла по коридору. И клок пушистого меха подрагивал именно на том месте, где у зайцев находится хвостик. Сходство было идеальным.

– СВОЛОЧИ!!! – взвыл магистр, со всей дури дергая за 'хвост'.

'Тресь' – сказала мантия, сияя дыркой на месте клочка меха. Кто бы ни пришивал его к мантии, свое дело он знал туго. Отодрать хвост можно было только вместе с куском ткани. *** Хихикающий магистр Теодорус кое-как наложил иллюзию на коллегу и посоветовал проверить остальные вещи. Злой, как голодный вурдалак, магистр Фалойский, кое-как провел уроки и удалился в свои комнаты. Он предпочитал жить на территории Универа. Так удобнее. А через пятнадцать минут из комнаты понесся откровенный мат на шести языках. Неизвестные злоумышленники свое дело сделали на 'отлично'. Ко всем мантиям были пришиты фиолетовые с золотом хвосты. И крепко пришиты. Отодрать каждый можно было только со здоровым куском ткани. На нитки мерзавцы не поскупились. Исключение было сделано только для парадной мантии, с маленькими аметистами и натуральным золотым шитьем. К ней ради разнообразия была пришита голова неизвестного науке зверя. И ради разнообразия – не сзади а спереди. Несколько минут магистр размышлял, откуда ЭТО взялось, а потом зарычал не хуже тираннозавра. Негодяи просто купили в городе горжетку для знатных дам, разрезали на мелкие части и использовали для своего черного дела. Но когда!? Спит он чутко. А днем!? Кто посмел!? Если снять магический след?! Магистр повел ладонями по комнате, но куда там… Злоумышленники позаботились затереть магические следы. И никаких заклинаний не обнаружилось. То, что умники просто спустились с крыши по самой обыкновенной веревке и не применяли никакой магии, Теросу и в голову не пришло. Такой вот профессиональный кретинизм. Пришлось бедняге плюнуть на гордость и отправляться на поклон к Универским домовым. Чтобы те отпороли хвосты и что-нибудь сделали с единственной уцелевшей мантией. *** Через два дня после моей проказы меня вызвали к Директору.

– Можно войти? – поскреблась я в дверь.

Я хоть и обнаглела в Универе, но не настолько, чтобы открывать ногой двери.

– Заходи.

Я просочилась в кабинет и встала посреди ковра, как ходячее смирение и послушание. Глазки вниз, ручки сложены на поясе, улыбочка очаровательная…

Не поверили…

– Не круто начинаешь?

Глаза пришлось отлепить от ковра. Директор улыбался. Весело и совершенно не зло.

– Не сердитесь?

– Нет. И ругаться не буду.

– почему?

– потому что когда ученик хамит мастеру – это плохо. Но когда мастер оскорбляет ученика – это омерзительно. Ты априори слабее. И не можешь защитить себя. Если только не пожалуешься мне. Но ты ведь не пожалуешься?

– Я – нет. А магистр?

– На что? На появление хвостов на мантиях?

– к одной была пришита голова.

– Знаю, – уже откровенно заржал Директор. – Домовые показали.

– Домовые?

– А ты думаешь, мы бы потянули магическую уборку Универа? Да на одних прачках разорились бы. Посмотри…

Директор прищелкнул пальцами – и кивнул мне на ближайшую стену. Не прошло и десяти секунд, как стена начала… словно бы расплываться. И из нее выглянула любопытная серая мордочка.

– Звали, шеф?

– Звал. Познакомься. Это домовой Верет. А это наша ученица, Ёлка. Она из мира техники и домовых никогда не видела.

– Тогда обижаться не буду. А то уставилась… дырку протрет, – буркнул домовой, вылезая из стены.

Я действительно смотрела во все глаза. Домовые оказались симпатичными существами. Больше всего они походили на медвежат коала. Только уши были поменьше, лицо почти человеческое, не считая слишком больших ми круглых глаз, а руки-лапки были снабжены тонкими длинными пальчиками. Облачен он был во что-то вроде белого греческого хитона. Одежда застегивалась на одном плече изящной серебряной заколкой и красиво ниспадала до пола. Из-под подола выглядывали красивые вышитые золотой ниткой сапожки. Ничего общего с домовыми, как я себе их представляла. И не только я. Врут сценаристы безбожно…

– Ну, насмотрелась, деваха? – оборвал мои мысли голос домового.

Я кивнула.

– а вы симпатичный.

Домовой внимательно посмотрел на меня. И вдруг кивнул.

– Ежели чего починить надо – заходи. Поможем. Еще чего надо?

– Нет. Лайре.

– Тогда оставайтесь.

Домовой шагнул к стене – и в следующий миг его словно втянуло внутрь.

– Вот такие они, домовые духи. Если что – положишь ладонь на стенку и позовешь. Имя помнишь?

– Верет.

– Домовой дух Верет.

– они – духи?

– среднее между духами и живой материей. Это вы еще будете проходить.

– Если сдам магометрию.

– Если что – соберем комиссию. Или ты решила ее не учить?

– Учить! – возмутилась я. Да половина магии построена именно на магометрии. Как геометрия – на правильных чертежах. Не буду знать магометрию – и призыв не освою. И общение с духами. И некромантию. И…, и…, и…

– Ты поняла. Заметно. Учить будешь?

– Буду.

– отлично. А этому дураку я намекну, что расизм в Универе наказуем увольнением. И родственные симпатии тоже.

– а мне ему можно будет еще раз намекнуть, если что?

– Главное – не попадитесь.

Я опустила глазки книзу. Что ж. Директор добился своей цели. Во-первых, мне сказали, что 'КГБ все видит'. Во-вторых, шкодить можно, если осторожно. В-третьих, не буду учить – только так отчислят. Так что вот так. Учиться, учиться и учиться. И наслаждаться жизнью. А если этот Фалосский чудак на букву 'Му' не поймет намека – я ему все рукава насмерть заштопаю! Я мило улыбнулась Директору.

– Обещаю.

– Тогда можешь идти восвояси. И учит. За мантии – отработаешь. Два дня в библиотеке.

Судя по улыбке Директора, он был в курсе нашей дружбы с магистром Истроном.

– слушаюсь, шеф!

– И с друзьями. Ясно?

– Да…

На этот раз прозвучало уже грустнее. Но ребята, которым я сообщила о приговоре, огорчения не выказали.

– Ёлка, ты не понимаешь! За такие шалости и отчислить могут, – объяснил мне Эвин. – Универ – это самое престижное учебное заведение мира. Сюда дикий конкурс.