Эллинистическая цивилизация

Сражение при Селласии обозначило одновременно и окончательный упадок Спарты, которая впервые за всю свою историю подверглась чужеземной оккупации, и последний триумф македонской монархии. Пока в Лакедемоне шло восстановление «порядка предков» (за исключением царской власти, которая была уничтожена), Досон отметил свою победу дарами в храмах: сохранилась надпись о его пожертвовании в храме Аполлона в Делосе. Он был тяжело болен туберкулезом и чувствовал, что конец его близок: тем не менее он отправился к северным границам, на которые снова начали напирать варвары. Он умер в начале 221 года до н. э., приняв необходимые меры, чтобы его молодой преемник, которому было только семнадцать лет, воспользовался указаниями Совета, образованного его стараниями, и дружеским расположением Арата. После восьми лет плодотворного правления он передал Филиппу Македонское царство, которое полностью вернуло свое могущество и влияние и снова господствовало в Греции. Однако вскоре явственно обозначилась опасность, грозящая с запада, более серьезная, чем все те, что испытывали Греция и Македония, хотя их главы еще не придавали ей большой важности:

Рим начал вторжение на восточный берег Адриатики, подчинив своей власти главные очаги эллинизма в Италии и на Сицилии. Эти события следует кратко изложить.

* * *

Поражение Пирра и его уход из Тарента в 275 году до н. э. имели роковые последствия для полисов Великой Греции. Римские легионы, уже захватившие Локры и Кротон, вынудили Тарент сдаться в 272 году до н. э. Регий, последний крупный город южной Италии, покорился в 270 году до н. э. Отношения между греками и их завоевателями обычно принимали форму альянса, разумеется неравноправного, но основанного на принципе чистосердечия: локрийцы засвидетельствовали это, выбив новую монету, на которой была изображена аллегория чистосердечия – Пистис, коронующая персонифицированный Рим. Это завоевание имело для римлян последствия огромной важности: военные, потому что в верфях Великой Греции были построены римские эскадры, сыгравшие решающую роль в 1-й Пунической войне; культурные, потому что отныне преумножаются связи между эллинистической цивилизацией, сохранившейся в полисах Южной Италии, и италийскими народами, все еще грубыми и дикими. Не случайно, что первым римским писателем, который перевел Гомера во второй половине III века до н. э., был грек из Тарента – Ливий Андроник. Еще одно последствие: между Римом и эллинистическими правителями были установлены первые официальные отношения. Их инициатором стал Птолемей Филадельф, в 273 году до н. э. отправивший посольство в сенат, который в следующем году до н. э. в свою очередь направил послов в Александрию. Нам не известно, в чем точно состояла «дружба», которая завязалась в результате этих визитов. Но достоверно то, что отныне на греческом западе существование Рима больше не игнорировалось просвещенными греками, которые начали им интересоваться: Каллимах упоминает о нем в одном из своих произведений, а поэт Ликофрон – в эзотерической поэме «Александра». Таким образом, постепенно складывались цивилизованные отношения между двумя мирами, которые долгое время не признавали друг друга.

Эллинизм на Сицилии пережил нечто подобное, но с некоторым опозданием. После отступления Пирра в Сиракузах на несколько лет воцарилась анархия. Затем, в 270–269 годах до н. э., глава наемников Гиерон, имевший титул стратега, принял на себя властные функции, повторив опыт Дионисия I и Агафокла. Но, в отличие от Агафокла, Гиерон взял себе царский титул. Его назвали Гиероном II, чтобы отличать от знаменитого тирана Сиракуз, бывшего другом Пиндара и правившего двумя столетиями ранее. Авторитет этого нового Гиерона вырос в 274 году до н. э., сразу после ухода Пирра, как о том свидетельствует XVI идиллия Феокрита, которую поэт в том же году до н. э. посвятил ему, прося, впрочем безуспешно, о покровительстве. Гиерон женился на сиракузянке из прославленного рода Филиста, профиль которой был выбит на золотых монетах. В течение своего долгого царствования (он умер в 215 году до н. э.) он умело управлял полисом. Когда римляне вторглись на Сицилию в начале 1-й Пунической войны, Гиерон, проводивший тогда совместно с карфагенянами военную операцию против Мессаны, быстро сообразил, как воспользоваться этим с выгодой для Сиракуз: в 263 году до н. э. он заключил союзнический договор с Римом, обновленный в 248-м. Таким образом он избежал войны, тогда как римляне сражались на востоке Сицилии, в Африке – под началом Регула и, конечно же, на море, где римский флот в 241 году до н. э. одержал крупную победу на Эгатских островах. Сиракузы же занимались тем, что выращивали на своей плодородной земле хлеб и снабжали продовольствием Рим, получая свою прибыль. Гиерон сам интересовался сельским хозяйством, о котором написал трактат, впоследствии высоко оцененный в Риме. Ему удалось наладить эффективную систему поставок зерна, взяв за образец модель монополии, существовавшей в лагидском Египте, и взимания поземельного налога. Как и другие эллинистические цари, он тратил получаемую прибыль на помпезные сооружения: величественный жертвенник, возведенный в Сиракузах, имел колоссальные размеры – 200 м в длину и 10 м в высоту. По его повелению при содействии ученого Архимеда и морского инженера Архия из Коринфа был сконструирован невероятных размеров корабль, который Гиерон отослал в дар Птолемею, поскольку только александрийский порт был достаточно велик, чтобы принять это громадное судно. Он продемонстрировал свою щедрость, оказав помощь родосцам, когда в 227 году до н. э. их город был разрушен страшным землетрясением. Если его слава, таким образом, достигла Восточного Средиземноморья, то его умелое управление, его доброжелательность и мягкость заслужили ему уважение и преданность сиракузян, и, когда он умер в возрасте девяноста лет в 215 году до н. э., как сообщает Тит Ливий, «народ взял на себя последний долг; скорее любовь граждан, а не заботы родственников сделала похороны царскими и славными».[20] Не многие из эллинистических государей вызывали такие чувства. Однако через три года после его смерти, в 212 году до н. э., Сиракузы, совершившие ошибку и отказавшиеся поддержать Рим во 2-й Пунической войне, пали после долгой осады; город был разграблен, его население вырезано или продано в рабство, а его территория включена в римскую провинцию Сицилия. На западе оставался свободным только один крупный греческий полис – Массалия.

4. Западное Средиземноморье в эллинистическую эпоху

К Элладе Рим, занятый в другом направлении, проявлял пока только эпизодический и весьма ограниченный интерес. И лишь военные действия в Иллирии в силу стечения обстоятельств постепенно заставили римлян туда углубиться. Ни в Риме, ни на материковой Греции современники поначалу не оценили значения этих первых контактов, имевших место в правление Антигона Досона. Иллирией называлось все далмацкое побережье Адриатики и ее внутренняя территория, то есть современная Албания. Эта страна была занята ваварскими племенами, несмотря на существование греческих колоний либо на континенте (Аполлония, Эпидамн, Лисс), либо на островах Фарос, Исса. Эти варвары занимались пиратством на легких судах, которые вмещали экипаж из пятидесяти человек и назывались лембами. После нескольких пограничных столкновений с эпирцами иллирийцы в конце правления Деметрия II вступили в союз с Эпиром и Акарнанией, что позволило их флотилиям пиратствовать в Ионическом море и даже на входе в Коринфский залив, тем самым делая опасным важный морской путь сообщения между греческим миром и Италией. Римские купцы страдали от этого, и, когда посольство, отправленное сенатом, потребовало от иллирийцев отчета, один из них был убит. В это же время отряд иллирийцев напал на Керкиру (Корфу) и разместился там под управлением грека из Адриатики Деметрия Фаросского. Рим в ответ организовал морскую экспедицию, которая в 229–228 годах до н. э. нанесла ряд поражений иллирийским флотилиям и вынудила царицу Тевту, командовавшую ими, покинуть два важных региона: часть далмацких островов с городами Исса и Фарос и противолежащее побережье были образованы в независимое государство под властью Деметрия Фаросского, который перешел на сторону римлян, отдав им Керкиру; южнее полоса территории вдоль албанского побережья от Лисса до северной оконечности Керкиры тоже стала независимой вместе с заселявшими ее двумя иллирийскими племенами; греческие полисы Адриатики Эпидамн и Аполлония, а также Керкира, как и Деметрий Фаросский и два албанских племени, стали «друзьями римского народа», то есть получили покровительство Рима, которое означало безопасность судоходства в этой зоне. После этой победоносной кампании римское посольство представило Этолийскому и Ахейскому союзам причины и результаты этого военного вторжения: это было первым официальным контактом Рима с народами Эллады. Чуть позже другие посольства отправятся в Афины и Коринф, и, как сообщает Полибий, римляне будут допущены к участию в Истмийских играх – привилегия, которая отделила их от чужестранцев-варваров и поставила наравне с сообществом эллинов. Тем не менее отметим, что ни одного посольства не было отправлено к царю Македонии. Зато, согласно Полибию, Антигон Досон заключил союз с Деметрием Фаросским, династом, «другом Рима», который правил на островах далмацкого архипелага. Расширяя свои владения на континент, Деметрий Фаросский пытался восстановить в свою пользу великое иллирийское государство, способное встревожить римский сенат, этот союз вполне мог бы привести к войне между Римом и Македонией, если бы только она соблюдала обязательства по отношению к своему союзнику.

Глава 4
Восток расколотый и покоренный

В 223–221 годах до н. э., сто лет спустя после смерти Александра, в эллинистической истории произошел поворот. В трех главных государствах к власти пришли три новых правителя: все трое были очень молоды, все трое тем или иным образом нарушили династическую традицию, существовавшую до них, при этих троих в силу их пороков или слабохарактерности либо же, несмотря на их достоинства и благие намерения, в их царствах начался процесс упадка, который вынудил их наследников в более или менее скором времени склониться перед римским могуществом. Начиная с этого момента римские армии приступили к военным действиям на Балканах, которые неизбежно привели к открытому столкновению с Македонией, ставшему первым этапом завоевания всего Восточного Средиземноморья. Этот поступательный процесс имел сложные причины. Ниже мы попытаемся в них разобраться.

Филипп V в Македонии, едва придя к власти, столкнулся с конфликтом, спровоцированным Этолийским союзом: обеспокоенный тем, что контроль над Пелопоннесом обрела новая эллинская лига, союз организовал военную кампанию в Мессению. Ахейский союз и Арат попытались оказать сопротивление, но были разбиты на аркадской территории: они обратились за помощью к союзникам и Филиппу. Конгресс Эллинского союза, собравшийся в Коринфе во главе с молодым царем, принял решение начать войну против Этолийского союза, подчеркнув, что речь идет о том, чтобы возвратить свободу народам, которые были вынуждены войти в Этолийский союз, и даже о том, чтобы избавить от ее влияния Дельфийскую амфиктионию. Это привело к трехлетней запутанной войне, зачастую кровопролитной, как на Пелопоннесе, так и в континентальной Греции, где этолийцы разграбили додонское святилище в Эпире. Филипп отнял у них Фтиотийские Фивы, расположенные рядом с Деметриадой. В 217 году до н. э., встревоженный обстановкой в Иллирии, он заключил в Навпакте мирный договор, условия которого почти никак не ослабили этолийского могущества. Так завершилась война, получившая название Союзнической.

Между тем Рим снова вторгся в Иллирию, выступив против Деметрия Фаросского, своего старого союзника, чьи набеги на континент, в Южную Иллирию, и пиратские рейды до самых Кикладских островов не без оснований тревожили его: новая экспедиция римского флота в 219 году до н. э. обратила Деметрия в бегство. Он был принят Филиппом V, с помощью которого хотел вернуть себе далмацкую гегемонию. Узнав о первых поражениях, нанесенных римской армии Ганнибалом во 2-й Пунической войне, которая началась в 218 году до н. э., Деметрий попытался склонить Филиппа выступить в Адриатику и добился того, что тот отправил македонскую эскадру против Аполлонии Иллирийской, находившейся под защитой Рима, но появление римских судов вынудило ее отступить. Тем не менее царь оказался втянут в войну против римской экспансии в Адриатике: он присоединился к Ганнибалу, находившемуся теперь в Италии, и заключил с ним в 215 году до н. э. союзнический договор, условия которого для нас сохранил Тит Ливий. Эти условия по требованию Филиппа предусматривали защиту от Рима свободы греческих колоний в Адриатике: Аполлонии, Эпидамна, Фароса, Керкиры и в нижнем течении реки Аой, связывающей Фессалию и Македонию с албанским побережьем, и, наконец, возвращение Деметрию Фаросскому его территорий. Такова была обстановка в Иллирии, беспокоившая македонского царя. Прежде чем начать там военные действия, он вынужден был провести кампанию в Мессении, которая закончилась провалом и во время которой был убит Деметрий Фаросский. Затем Филипп вторгся в Адриатику, где был разбит римской эскадрой у Аполлонии, после чего одержал ряд побед на суше, которые довели его до Лисса. Тогда Рим в 212–211 годах до н. э. заключил с Этолийским союзом договор, открытый для всех его участников, то есть для Спарты, Элиды, Аттала I Пергамского. В тот же год умер Арат: вскоре его место в Ахейском союзе занял новый стратег, которого назовут «последним эллином», – Филопемен. Эта 1-я Македонская война длилась несколько лет и дорого обошлась греческим полисам, ибо жадность римской армии и флота к трофеям была безмерна. Филипп действовал энергично как в военных операциях, так и в дипломатической сфере. Он организовал нападение царя Вифинии Прусия на Аттала Пергамского, провозглашенного в 209 году до н. э. стратегом Этолийского союза. Сам Филипп вторгся в Этолию и дошел до федеративной столицы – города Ферм, вынудив этолийцев в 206 году до н. э. заключить сепаратный мир: они соглашались оставить западные провинции Фессалии, занимаемые ими уже много лет, и свои позиции в Малиакском заливе и в Фокиде. Рим, с 207 года до н. э. отозвавший свои войска, вслед за Этолией сам заключил мир в 205 году до н. э. Оспариваемые территории Иллирии были разделены между Филиппом и Римом, македонский царь сохранил за собой долину реки Аой, в которой был особенно заинтересован. Помимо двух главных противников, договор, подписанный в эпирском Фенике, согласно Титу Ливию, упоминает подписавших его условия (foederi adscripti, буквально «внесенные в текст договора»): со стороны союзников Филиппа – участников Эллинского союза, и вифинского царя Прусия, а со стороны пергамского царя Аттала и союзников Рима – иллирийского правителя, спартанского тирана Набиса, элейцев, Мессену и два продолжавших сохранять нейтралитет города – Афины и Иллион. Эти дополнения, требуемые Римом (хотя многие современные историки без определенных причин считают их вымышленными), показали, что отныне римская политика, даже не имея пока в отношении Востока четкого плана, поскольку она была занята подготовкой к африканской кампании против Карфагена, тем не менее пыталась сохранить свои контакты вплоть до Эгейского моря и не потеряла интереса к Греции.

Пока шли Союзническая и 1-я Македонская войны, селевкидская и лагидская монархии переживали неспокойный период. В 223 году до н. э., когда Антиоху III не было и двадцати лет, был убит его брат Селевк III. Среди приближенных Антиоха находился грек Гермий, бывший министром еще при Селевке и какое-то время имевший определенное влияние на молодого государя. Вскоре Антиоху пришлось столкнуться с мятежом мидийского сатрапа Молона, которому Антиох поручил совместное управление верхними сатрапиями, то есть восточными регионами империи, осуществлявшееся самим юным правителем до смерти его брата. Военачальники, отправленные против Молона, были разбиты, и мятежник, дошедший до Месопотамии, взял Селевкию на Тигре, столицу этого региона, и, присвоив себе титул царя, начал чеканить монеты. Тогда Антиох лично возглавил свою армию, чем спровоцировал переход на свою сторону части войска Молона, который был побежден и покончил с собой. Его тело было распято. Реорганизовав администрацию в этих провинциях, Антиох в 220 году до н. э. вернулся в Антиохию: он избавился от мешавшего ему и бывшего непопулярным Гермия, приказав убить его. По возвращении Антиоха ждал новый мятеж: один из его дальних родственников, Ахей, которому было поручено управление селевкидскими владениями в Малой Азии и которому удалось вернуть территории, занятые Атталом I, тоже провозгласил себя царем. Но сразу подавить этот мятеж Антиох не мог из-за войны с соседним Египтом – 4-й Сирийской войны.

С самого воцарения Антиоха его министр Гермий настаивал на том, чтобы начать завоевание Келесирии. Смерть Птолемея III Эвергета открывала вполне реальные перспективы для такого предприятия, потому что новый лагидский государь Птолемей IV Филопатор мало интересовался делами и был больше склонен к изнеженности и сладострастию. В течение всего царствования он, по сути, полагался на министра Сосибия, бывшего важным историческим лицом и долгое время служившего Эвергету. Начало правления молодого царя было отмечено серией династических убийств: он повелел убить своего дядю Лисимаха – младшего брата Эвергета, своего собственного брата Магаса (тезки их деда по матери) и их общую мать Беренику II, надменного и сурового характера которой, видимо, опасался Сосибий. Это был еще один ужасный пример кровавого сведения счетов, практика которых была так распространена в эллинистических царских семьях. Птолемей IV также заставил покончить с собой старого спартанского царя Клеомена, который бежал в Александрию и которого мелочные полицейские придирки вынудили на отчаянный шаг.

Эта атмосфера подозрительности и убийств, царившая при дворе Лагидов, побудила Антиоха воспользоваться ситуацией, чтобы добиться победы в Келесирии. В 219 году до н. э. селевкидская армия атаковала и взяла Селевкию Пиэрию – порт Антиохии, который Птолемей Эвергет завоевал и удерживал со времен Лаодикейской войны. Предводитель наемников, служивший Птолемею IV и защищавший Южную Сирию, предал своего повелителя и сдал порт Тир. Войска Антиоха достигли границ Египта. В Дельте спешным порядком готовились дать отпор неприятелю с помощью старого способа: окрестности Пелузия, находившегося на восточном рукаве Нила, были затоплены путем разрушения плотины. Это позволило выиграть время до зимы, а затем начать отвлекающие боевые действия в Палестине. Сосибий воспользовался этой передышкой, чтобы переформировать лагидскую армию, введя в нее двадцать тысяч коренных египтян – и это нововведение имело важнейшие последствия. Эти поспешно набранные феллахи были снаряжены на греческий манер и организованы в фалангу, отличную от македонских и наемнических войсковых объединений. С усиленной таким образом армией Птолемей IV в 217 году до н. э. встретился с Антиохом при Рафии, на южной границе Палестины, и одержал полную победу. Антиох отступил, освободив всю завоеванную им до этого Келесирию. Птолемей заключил мир, оставив своему противнику Селевкию Пиэрию, но сохранив за собой сирийский бастион, заслонявший Египет.

Победа при Рафии спасла Египет от вторжения: она отмечалась с особым размахом. Птолемей IV принес в жертву Гелиосу, греческому богу-солнцу, который соответствовал великому египетскому солярному богу Амону-Ра, четырех слонов и повелел возвести бронзовые статуи этих животных, дабы увековечить память о беспримерном жертвоприношении. Но каким бы обоснованным ни было это ликование, в нем таились пагубные для лагидской монархии последствия. Роль, сыгранная в этой битве корпусом туземных солдат, позволила египетскому крестьянству осознать свою силу перед царскими чиновниками и греко-македонскими колонистами. Поскольку начиная с последних лет царствования Эвергета по не вполне ясным причинам финансы и экономика Египта переживали кризис, бремя налогов стало особенно тяжелым, и феллахи ответили на это неподчинением, неповиновением и даже в некоторых местах вооруженными бунтами, в которых участвовали солдаты, воевавшие при Рафии. Эти явления, которые мы не можем детально проследить, очень быстро приняли хронический характер и с тех пор стали типичны для лагидского Египта. Полибий уже совершенно осознанно отмечает, что привлечение коренного населения в царские войска при Рафии было необходимо в тот момент, но оно создало большие проблемы в будущем. Через сто лет после победы, в 207–206 годах до н. э., Верхний Египет, традиционно недоверчивый по отношению к центральной власти, сосредоточенной в Дельте, отделился, его возглавили правители нубийского происхождения. Он оставался автономным до 186 года до н. э., лишив, таким образом, Александрию ресурсов, которые она получала с южных территорий и от торговли с Нубией и регионами Верхнего Нила. Все эти волнения только усугубили экономические и финансовые трудности страны, которая в какой-то мере и так страдала от пагубных для ее торговли с Западом последствий 2-й Пунической войны. Мы можем отметить, что примерно с 210 года до н. э. ограничивается хождение серебряной монеты, что указывает на дефицит этого металла, а для внутреннего оборота в большом количестве чеканится медная монета. Таким образом, обнаружилось, что изобилие ресурсов, облегчавшее деятельность первых трех Птолемеев, начинает сокращаться в правление Птолемея IV; это уменьшение свободных средств отразилось на дальнейшей политике Лагидов.