Элмер Гентри
Шрифт:
Во-вторых, доктор Отто Хикенлупер, Центральная церковь. Еще более неприятный соперник. Из всех церквей штата его церковь ведет самую активную воспитательную и общественную работу. У него есть не только курсы ручного труда и гимнастические кружки, но и устраивались религиозные спектакли, студия живописи (без обнаженной натуры), курсы французского языка, курсы разрисовки материй способом "батик", кружок половой гигиены, бухгалтерии, литературное объединение. Клубы железнодорожников, стенографисток, рассыльных. А после церковных ужинов молодежи разрешалось оставаться посидеть в нишах, игриво именуемых газетчиками "укромными уголками".
Д-р Хикенлупер - горячий сторонник общественной деятельности. Он очень дружески настроен к Американской Федерации Труда, Индустриальным Рабочим
Третий - доктор Малон Поттс, Первая методистская церковь. На первый взгляд показался Элмеру менее опасным соперником. Тучен, напыщен, тяжеловесно и шумливо благочестив. Позер. "А, мой дорогой брат!
– гремел он, - как мы чувствуем себя сегодня, мой милый доктор, как поживает ваша прелестная женушка?" Увы! У доктора Поттса более многочисленная паства, чем у любого другого священника любого религиозного толка. Он такой респектабельный, такой благонадежный. На такого можно положиться. А как красиво говорит! Тут тебе и горы, и закаты, и сожжение мучеников, и прием, который оказывают названным мученикам. Отлично говорит - может потягаться с любым проповедником в городе. Зато никогда не сомневается сам и не позволяет сомневаться другим, что, регулярно посещая методистскую церковь и не забывая о раскаянии, спасении души, крещении, причастии и щедрых пожертвованиях на церковные дела, каждый может почти наверняка застраховать себя от рака, туберкулеза, грехопадения и обеспечить себе верное место в раю.
Этим трем Элмер завидовал, уважая их; четвертому завидовал с лютой ненавистью.
Четвертым был Филипп Мак-Гарри, Арборская методистская церковь.
Доктор философии, преподаватель экономики и философии Чикагского университета, Филипп Мак-Гарри - только все, кто его любил, как миряне, так и собратья-священники, называли его "Фил" - в свои тридцать пять лет был известен всей методистской церкви Америки как enfant terrible. Все дочерние издания "Защитника" по всей стране восхищались им и кудахтали, словно нежные и встревоженные наседки, по поводу его частых выходок. Его обвиняли во всякой и всяческой ереси. Он никогда не пытался ничего отрицать и, как было известно, бесспорно признавал один-единственный догмат - духовное водительство Иисуса, о божественном происхождении которого высказывался довольно-таки неопределенно.
Это был коренастый, улыбчивый мужчина, страстный любитель бокса, неспособный даже на похоронах со вздохом прошептать: "Увы, сестра!…"
Он критиковал всё и вся, критиковал даже епископов за то, что они слишком толсты и честолюбивы и в разгар жестокой забастовки позволяют себе мямлить о милосердии. Он критиковал - довольно, впрочем, добродушно - общественного деятеля, просветителя и неразборчивого филантропа Отто Хикенлупера, с его клубами по изучению Карла Маркса и воскресными вечеринками для одиноких коммивояжеров.
– Вы парень ничего, Отто, - говорил ему доктор Мак-Гарри. И как! Во всеуслышание на очередном заседании в понедельник.
– Намерения у вас хорошие. Жаль только, что вы из этих чертовых филантропов!
"Чертовых! И это - на людях! Ничего себе…" - возмущался преподобный Элмер Гентри.
– Вся эта ваша возня в Центральной, Отто, - не унимался доктор Мак-Гарри, - не что иное, как мелочная опека. Прикармливаете свою драгоценную паству, а сами держите ее в повиновении. Болтаете о социализме, пацифизме, расписываете это все до небес, но при этом непременно объясняете, что реформы должно проводить своевременно, иными словами - никогда, и то лишь с любезного разрешения Рокфеллера и Генри Форда! Я всегда подозревал, что за вашей деятельностью кроется низкий замысел - заманить бедных простаков в церковь, пусть даже методистскую!
Собрание
духовных особ разразилось бурными воплями:– Да, конечно, в этом и есть наша цель…
– Интересно знать, зачем же вы сами состоите в методистской церкви, если считаете делом второстепенным привлечение…
– Ну, а вы-то сами, проповедник евангелия, - вы о чем печетесь, если не о религии?
Собрание в это утро грозило безудержно отклониться от вопроса об использовании в церковных печах мелкого угля и подойти к вопросу о том, что действительно думают священники о богословских проблемах в целом, когда не стоят перед своей паствой и когда их слова не заносят в протокол.
"Очень опасно и очень глупо, - думал Элмер Гентри.
– Трудно даже сказать, до чего можно дойти, если начнешь шуметь о таких дурацких проблемах. Знай себе проповедуй, что сказано в библии, помогай людям стать лучше, а во всех этих скользких богословских и общественных вопросах предоставь копаться профессорам".
Свою веселую атаку на доктора Хикенлупера в то самое утро, когда Элмер впервые имел неудовольствие с ним познакомиться, Филипп Мак-Гарри завершил словами:
– Видите ли, Отто, ваши реформы не имеют ровным счетом никакого значения, иначе вы бы не смогли удержать в своем приходе столько богатых стяжателей. Пока у вас в попечителях состоит этот выжига Джо Хенли - никакого риска, что кто-нибудь из рабочего люда в вашем приходе затеет что-то опасное. Слава богу, что во всем моем паршивом стаде нет ни одной респектабельной овцы!
("Во-во, тут-то ты себя и выдал, друг Мак-Гарри!
– злорадно подумал Элмер.
– Первый раз сказал правду!")
Церковь Мак-Гарри находилась в районе гораздо более запущенном, чем даже Старый город Элмера. Назывался он Арбор; в дни первых поселенцев здесь было окруженное виноградниками селение, раскинувшееся вдоль берега реки Чалузы, - из него и вырос современный Зенит. Теперь здесь не осталось ничего, кроме пивных, публичных домов, жалких лачуг и дешевых лавчонок. И все же именно здесь находилось холостяцкое жилье Мак-Гарри, по-видимому, вполне довольного своей судьбой. Мак-Гарри давал советы карманникам и поломойкам, а вечерами по пятницам читал лекции, на которые валом валили любознательные студентки-еврейки, рабочие-радикалы, старые чудаки и не удовлетворенные жизнью богатые девицы, приезжающие в собственных лимузинах из обширных садов Ройял-риджа.
"С этим Мак-Гарри не миновать неприятностей, если мы оба будем в одном городе. Нам с ним никогда не ужиться, - думал Элмер.
– Что ж, будем держаться от него подальше и относиться к нему с тем самым христианским милосердием, о котором он так чертовски много болтает, не понимая его истинного значения. Будем считать, что он - пустое место да и большинство остальных тоже. А вот эти три кита - их-то как одолеть?…"
Он не способен - даже если б ему досталась новехонькая церковь - превзойти Честера Брауна в элегантности и составлении литературных проповедей. Он никогда не смог бы сравниться с Отто Хикенлупером в постановке учебной и общественной работы. Ему явно не по плечу задача побить Малона Поттса там, где речь идет об умении располагать к себе зажиточных и солидных горожан.
И все-таки он сможет победить их всех, вместе взятых!
С наслаждением обдумывая свой план на собрании священников, по пути домой, вечером у камина, он понял, что каждый из этих китов узко специализировался на чем-то одном, пренебрегая хорошими, сулящими популярность особенностями других двух, он же, Элмер, сольет их воедино, он будет почти так же благородно возвышен, как Честер Браун; станет почти таким же горячим общественником и культуртрегером, как Отто Хикенлупер; почти таким же солидным, надежным и нравственным, как Малон Поттс. А кроме того, все трое да и вообще все священники города, кроме одного пресвитерианина, пренебрегают такой… о, да, пусть кое-кто называет ее сенсационной, это просто от зависти, куда правильнее сказать: мощной, или, быть может, смелой, или волнующей – итак, все они пренебрегают такой мощной, смелой, волнующей, бросающей вызов самому дьяволу темой, как обличение порока. Виски. Женские ножки. Бридж. Дело верное!