Эльминстер должен умереть!
Шрифт:
Шторм резко остановилась.
— Кто-то, чья магия скорее всего сильнее моей, — добавил Эльминстер.
Она моргнула.
— Ты... представляешь, кто это может быть?
Эльминстер издал неприличный звук.
— Если бы представлял, думаешь, гонялся бы по этому дворцу за странными юными дворянами?
Что бы ни собиралась ответить Шторм, ее реплика пропала, когда волшебное сияние, откуда доносились голоса этих двоих, дико вспыхнуло.
И затихло, повиснув посередине погруженной в холодную тьму комнаты,
— Снова вернулся под защиту, которая пока еще сопротивляется моим заклятиям, — вздохнул холодный голос. — И все же таких печатей становится все меньше и меньше. Со временем, ни одна не сможет защитить тебя — и время моего триумфа наконец настанет.
Как будто в ответ, сияние рассыпалось искрами и исчезло, растворившись.
Хмм. Сильная оказалась печать.
— Прежде чем я сказал это, — продолжал голос, — тысячелетиями другие твердили: «Эльминстер должен умереть». И они были правы. Старый враг, ты должен был давным-давно исчезнуть с лица Фаэруна.
Обладатель этого голоса прошел через просторную комнату.
— Я должен был сам сделать это, прежде чем ты — и не раз — оказал мне аналогичную услугу. Ты, без сомнения, считал, что убиваешь меня ради добра — но, как и во многих других случаях, ты ошибался. И даже мудрым старым архимагам, говорящим с богинями, в конце концов приходится платить за свои ошибки. И ты заплатишь мне. Скоро.
Щупальце с клешней на конце распахнуло дверь, и владелец этого зловещего и склизкого придатка прошел в открывшийся проем, его глаза поворачивались на ловких отростках, внимательно разглядывая дорогу, пока остальные щупальца почти лениво закручивались и изгибались вокруг.
Незваных гостей не было видно. Хорошо.
Эти древние заклинательные палаты глубоко в самой старой части королевского дворца охранялись лучше, чем самые могущественные крепости, с каких обладатель щупалец снимал волшебную защиту. В эти дни их не использовали, и ни единое заклятье прорицания, кроме его собственных, не могло протиснуться через несколько переплетенных слоев защиты — но забери все Бэйн, молодые некомпетентные дураки, которыми были нынешние кормирские боевые маги, могли по глупости сунуть свой нос в любой уголок просто из тупого любопытства...
Но не сюда. Пока нет.
— Скоро ты заплатишь, — твердо повторило парящее в воздухе существо со щупальцами, поднимаясь, чтобы его конечности могли свободно повиснуть, а не волочиться по полу. — Скоро. Раз и навсегда.
Впереди засиял свет. Обладатель щупалец и холодного голоса фыркнул от удовольствия, потом оставил это тело ради собственного, обмякшего в большом старинном кресле.
Тело ударила дрожь, когда он вернулся в него, затем он встал на ноги и с изрядным проворством сплел и швырнул заклинание, закончив его одним словом: «Танцуй».
«Танцуй» — прошептал пустой воздух, и призрак принцессы Алусейр застыл в воздухе, выгнув спину и корчась от боли. Вырвавшийся у нее вопль был высоким и пронзительным.
Прямо перед ней без предупреждения вспыхнул жуткий свет, магия там, где раньше магии не было.
Она
хлестнула призрака, терзая, кромсая и безжалостно обжигая, прежде чем угаснуть. Алусейр опустилась на пол, негромко постанывая, немногим больше, чем просто мерцающий бесформенный огонек...— Что... что не так? — всполошилась Шторм, когда Эльминстер внезапно покачнулся и привалился к стене коридора, а затем соскользнул по ней на пол.
— Алусейр, — выдохнул он, поворачивая блестящее от пота лицо к Шторм. — С ней случилось что-то нехорошее. Она кричала.
— Она?..
— Мертва? То есть, освобождена от не-жизни? Уничтожена? Я... кажется, нет.
Эл мрачно покачал головой, пока Шторм помогала ему подняться, и пробормотал:
— Заряд магии был очень сильным.
Шторм помотала головой.
— Здесь это становится гораздо хуже, — с горечью сказала она. — Я вообще редко чувствую магию. Искусство почти исчезло для меня.
Эльминстер взглянул на нее. Через какое-то время он прошептал:
— Для меня это теплое, кипящее внутри сокровище, зовущая, манящая пропасть, в которую я хочу нырнуть с головой, так же легко, как когда-то. Власть, которой я желаю обладать, и неважно, насколько безумным она меня делает.
Он глубоко вздохнул, затем выпалил:
— Ты нужна мне. Чтобы удержать мой разум, когда я погружаюсь в Искусство. Мы команда; из нас двоих получится архимаг, который сможет справиться с большинством врагов.
Он положил руку ей на плечи.
— Вместе, подруга. Вместе мы будем охранять Королевства.
Глаза Шторм блеснули, когда она улыбнулась.
— А если они откажутся от нашей охраны, Эл? Тогда что?
— Тогда мы укротим и станем их учить, пока не согласятся!
— Что ж! — фыркнул грубый молодой голос из темноты. — Впечатляющее заявление! Жаль, что это твои последние слова!
У Эльминстера и Шторм не было времени закатить глаза и простонать, сколько раз они уже слышали подобное хвастовство.
Они были слишком заняты криками боли, ведь коридор вокруг них взорвался ревущим изумрудным пламенем, отшвырнув их, как груду тряпья.
— Он ни за что на свете не мог пережить такого, — заметил слегка потрясенный мужской голос в вонявшей дымом темноте.
По всему коридору раздавался стон и треск; камни остывали и жаловались на это. Тут и там раздавался грохот, когда каменные блоки падали со своих мест, чтобы разбиться о пол.
— Лорд Ганрахаст редко ошибается, — немного самодовольно ответил молодой голос.
— Я был бы куда счастливее, если бы ясно видел Мудреца Долины Теней, валяющегося мертвым у моих ног, и знал, что он уже не сможет встать и встретить меня лицом к лицу. Никогда, — сказал третий голос.
— Ох, не будь таким трусом, Мрелдрейк.
— Меня не трогают твои слова, Рендат, — сухо ответил Мрелдрейк. — Ты не встречался с ним и его безумной королевой-ведьмой в глуши. Я — встречался.