Элоиз
Шрифт:
Но когда бренное тело отца удалялось к жерлу печи, я отчетливо понимала, что в конце концов он окажется не в этом адском пламени, а где-то далеко-далеко – там, где заканчивается ровная бесконечность океана. А человек с лицом, скрытым капюшоном, и был тем самым лодочником, которому предстояло переправить отца в царство мертвых.
Я проснулась, и сердце мое трепетало, кровь стучала в висках. Я вспомнила похороны отца, как его кремировали и как потом месяцами мне снился этот сон – его торжественный уход через пески туда, откуда не возвращаются. Иногда мне снилось, что я в доме родителей и спускаюсь вниз по лестнице – ищу пропавшего отца. И нахожу его скрюченного в камине – наполовину обгоревшего.
Мой дорогой Крис, мой сильный и заботливый муж. Конечно, теперь он волнуется за меня, прекрасно помня, как я задыхалась от страха, почти в безумии. Господи, я не хочу, чтобы весь этот ужас повторился. Все-таки Крис прав – нужно избегать отрицательных эмоций, которые могут спровоцировать депрессию. Завтра же вернемся в Лондон, хоть и должны были бы увидеться с Тедом, мужем Элоиз – теперь правильнее говорить «вдовцом», – отцом двух маленьких дочерей. Может, позвонить ему прямо сейчас? Днем мы не застали их дома, и я просто погуляла по их саду. С чего я решила, что у меня есть силы общаться с ними? Они куда-то отъехали, и слава богу, хотя меня немного мучает совесть.
Но теперь я хочу уехать из Корнуолла, в котором каждое утро было ясным, независимо от времени года. Даже на Рождество здесь над тропинкой сада порхают бабочки. В ноябре на нашей лужайке появляются нарциссы, и зимой они все такие же золотисто-желтые – им все нипочем. В солнечные дни море тут синее-синее, в золотых бликах. Когда небо хмурится, вода становится оловянно-серого цвета. Но волны в белых барашках бьются о берег, и душа просветляется и поет, и не хочется думать ни о чем плохом, видя всю эту красоту.
Воздух Корнуолла переполнял мою душу счастьем и покоем. Он был моей тихой гаванью вот уже двадцать лет, и мы запланировали эту поездку еще до смерти Элоиз. Мы хотели оторваться от лондонского дома, побыть вдвоем, пока наши мальчики разъехались по университетам, а дочка отправилась на лыжный курорт вместе со своим классом. Но вот Элоиз умерла, и меня накрыли мрак и смертная тоска. Ужаснее всего было то, что моя подруга словно тянула меня в пропасть, внушая тягостные мысли, тревожа мое воображение.
Крис уже спал. Я обхватила его руками. Он такой сильный, теплый человек. Завтра утром надо будет извиниться. Скажу, что и вправду пора домой.
Утром я попросила прощения у мужа. Он был так мил – радовался, что я снова весела. Поэтому после завтрака он переспросил – может, я передумала ехать в Лондон? Он с надеждой посмотрел в окно: небо над Корнуоллом было ясным и чистым как слеза. Он сказал, что по радио объявили лондонскую погоду – там опять заладили дожди. А тут такая красота, что все мои вечерние страхи как рукой сняло.
– Давай махнем на пляж в Полкеррис, – предложил Крис. – Такой хороший день. Что нам делать в дождливом Лондоне?
Конечно, он прав. Нужно напитаться солнцем, морским воздухом, чтобы отогнать ночные кошмары. Я посмотрела на Криса и кивнула. Он улыбнулся и поцеловал меня в макушку.
Мы вышли из дома в сад. Вдыхая соленый воздух, я воспряла духом и вдруг вспомнила про кафе «Тэлланд Бич». Интересно, открыты ли они в это время года? Курортный сезон обычно начинается после Пасхи, но хозяева – молодая пара – вполне могут сделать исключение в хорошую погоду, особенно если она придется на выходные. Да, мы сходим туда ближе к вечеру и выпьем по чашке чая, решила я. А пообедать можем в Полкеррисе или Фоуи.
В Бодинник [2] мы приехали уже через двадцать минут и стали ждать парома. В очереди перед нами было всего две машины, не то что летом, когда сюда съезжаются семьями,
чтобы переправиться в сторону Фоуи. Мне даже было приятно задержаться тут. Я любовалась домиком на берегу реки и думала о Дафне дю Морье. Она тут жила. В белом доме с синими ставнями. Феррисайд, самый первый и самый любимый дом Дафны. Мы с Элоиз обожали ее. Каждый год ездили на литературный фестиваль в Фоуи в честь самой знаменитой писательницы – уроженки Корнуолла. Вдруг с грустью подумалось, что теперь я отправлюсь туда одна.2
Полкеррис, Фоуи, Бодинник – названия деревень в Корнуолле.
Переправа заняла какие-то пять минут. Мы выехали с парома, свернув направо и миновав парковку. Чтобы добраться до Фоуи, нужно свернуть налево, но мы продолжали ехать вперед, пока у дороги не возник указатель на Полкеррис и Менабилли [3] .
Ах, Менабилли. Настоящее место паломничества для тех, кто хочет проникнуться восхитительным миром Дафны дю Морье. Любой из нас, кто так очарован ее историями, происходящими неизменно в Корнуолле, знает, как она обожала это поместье – ведь именно там она написала свой самый лучший роман «Ребекка», такой завораживающий, волшебный. Иногда мы с Элли приезжали сюда, бродили по дорожкам, пытаясь хоть краем глаза увидеть старинный дом, в котором она жила на протяжении двадцати лет. Но густая листва деревьев скрывала его от посторонних глаз.
3
Менабилли – историческая усадьба, родовое гнездо рода Рашли с XVI века. Это место вдохновило Дафну дю Морье на написание романа «Ребекка».
В Полкеррисе мы обычно перекусывали либо в «Рэшли Инн», очень уютном пабе с видами на море, либо в бистро «У Сэма» с хорошим рыбным меню.
Сегодня мы выбрали «У Сэма». То была переделанная лодочная станция XIX века. Отделка самая простая – дерево и стекло. Заведение стояло прямо на пляже, по которому в эту февральскую субботу гуляли собаки, дети, их мамы и папы.
Мы заказали креветки и морские гребешки. В ожидании заказа смотрели, как на пляже малышня копается в песке, вооружившись разноцветными ведерками и лопатками.
Конечно же, мы поговорили об Элоиз, но больше про Теда и близняшек. Нам так и не удалось увидеться с ними после похорон. Но после ночного кошмара мне и не хотелось. Отложим на потом. Возможно – завтра.
– Еще надо обязательно повидаться с Джулианой, – сказала я. – Она все никак не отойдет после смерти Элоиз. Я звонила ей на прошлой неделе – она даже не в состоянии была со мной разговаривать, настолько она была не готова к произошедшему.
– Кэти, ну что за ерунда. Джулиана давно была готова. Она уже давно жила с мыслью, что ее дочь смертельно больна.
– Да, Крис, но Элли держалась молодцом до самого конца. Джулиана была уверена, что Элоиз продолжает бороться. Да что Джулиана – даже врачи так думали. Буквально перед смертью они говорили Теду с Джулианой, что у нее есть еще в запасе год или как минимум полгода.
– Они явно ошиблись.
– Теперь-то понятно, что да. И ты должен понять состояние Джулианы. Да-да, обязательно к ней заедем. Дай-ка я ей позвоню.
– Солнце, может, не сегодня? Мне хочется, чтобы вечером мы побыли вдвоем, а не ездили по гостям. Вернемся в Тэлланд Бэй, заскочим куда-нибудь поужинать, а потом – домой. Растопим камин, включим телевизор. Будем сидеть на диване и пить вино. Это нужно и тебе, и мне. А то ты опять начинаешь думать про Элоиз, и все закончится, как вчера.