Элрик: Лунные дороги

Я резко обернулся, ожидая увидеть иронию на его лице, но Фроменталь лишь ласково улыбался. И выглядел очень счастливым.

– Что ж, – признался я, – как бы ни были странны их лекарства, похоже, они подействовали.

Фроменталь поднес мне стакан с бесцветным напитком.

– Я давно понял, друг мой, что все мы по-разному относимся к медицине. Французы приходят в ужас от английских и американских врачей, немцы от итальянских, а итальянцы от шведских. И это не говоря о китайской медицине или вуду. Я считаю, что эффективность исцеления зависит не только от диагностики и лечения, но и от наших представлений о теле. Более того, я знаю: если кобра вцепится мне в руку, я умру через несколько минут. Если же она укусит моего кота, то он лишь проспит дольше обычного. А вот цианид убьет нас обоих. Так что такое яд? И что такое лекарство?

Я не ответил на его вопрос и задал другой:

– А где мой меч? Уна забрала его с собой?

– Он хранится у ученых. Уверен, они вернут его вам, как только вы встанете на ноги. Они считают его удивительным артефактом. Тут все им заинтересовались.

Я спросил Фроменталя, не в тех ли тонких колоннах располагается Университет, которые я видел вдали. Француз объяснил, что местные жители офф-му не строят городов в привычном смысле этого слова. В колоннах же расположены и жилье, и кабинеты, и прочие помещения, какие бывают в поселениях, а вот коммерцией тут практически никто не занимается.

– И кто же они такие, эти жители здешней «утопии»? Древние греки, случайно свернувшие не туда? Потомки какого-нибудь Орфея? Пропавшее племя Израилево?

– Не те и не другие, хотя пара-тройка их легенд несомненно вошла в мировую мифологию. Они вообще не с поверхности. Изначально жили в этих пещерах. Офф-му не слишком интересуются тем, что лежит за пределами их мира, они весьма любопытны, но при этом осторожны. Именно потому они исследуют наш мир, но не желают иметь с ним ничего общего. Пожив здесь немного, вы поймете, что происходит. Знаний и воображения вполне достаточно. Что-то в этой темной сфере заставляет людей мечтать и видеть сны. Так как смерть и неудобства здесь большая редкость и бояться особо нечего, сновидения возводятся в ранг искусства. Сами офф-му не желают покидать эти места, и из тех, кто попал сюда снаружи, мало кто хотел бы вернуться обратно. Здешняя среда превращает всех в интеллектуалов и сновидцев.

– Вы говорите так, словно эти люди монахи. Словно они считают, что их сновидения имеют какую-то цель. А их поселения являются монастырями.

– В каком-то смысле это именно так.

– У них нет детей?

– Зависит от того, что вы имеете в виду. Офф-му размножаются без оплодотворения. Долговременные союзы здесь не редкость; несмотря на это, им нет нужды жениться, чтобы воспроизвести себе подобных. Смерть становится рождением. Они намного более эффективный вид, чем мы с вами, мой друг, – он легонько коснулся моего плеча. – Вам лучше подготовиться к дальнейшим сюрпризам. Если вы, конечно, не собираетесь сброситься с моста в реку или уйти так далеко, что попадете в земли, которые му-урианцы называют Урия-Не. Что означает «Земли за пределами света», или же просто «Темный мир». Они не боятся этого мира так, как мы. Но уходят туда лишь когда желают себе мучительной смерти.

– А они случайно не наш мир так называют?

– Все возможно, друг мой. В этом черно-белом мире все не так просто. Но наши с вами глаза не способны увидеть ни красоту, которую воспринимают они, ни мельчайшие оттенки цветов, что для них выглядят так же ярко, как розы на закате. Возможно, вскоре и вами, как и мной, овладеет желание понять все нюансы жизни этого добрейшего, но непростого народа.

– Возможно, – ответил я, – когда наступит время и я захочу покоя. Но пока в моей собственной стране правит беспощадный враг, и я обязан с ним сразиться.

– Конечно, каждый из нас должен без стыда смотреть в глаза своим друзьям, – согласился Фроменталь. – Поэтому я не стану отговаривать вас. Вы уже можете подняться? Тогда идемте за советом к ученому Фи, он весьма заинтересован в вашем благополучии.

Сил у меня прибавилось, и я уже мог ходить, поэтому последовал за грузным Фроменталем, которому пришлось протискиваться сквозь узкие двери. По крутой спиральной лестнице мы вышли на улицу. Почуяв холодный влажный воздух, я чуть не бросился бежать, но пошел медленно и степенно. Так подействовала на меня атмосфера города сновидений, омытого вечным лунным светом. Его тонкие шпили, казалось, могли рухнуть от любого звука, а покрытые базальтом тротуары и многоярусные слои бледных грибов формой повторяли окружающие скалы. Как только высокие готические двери закрылись за нами, я ощутил дюжину тончайших, сладких ароматов, словно где-то готовили еду. Растения же, которые виднелись повсюду, издавали легкий запах сродни тому, что ощущается над самой землей. Вам знаком этот тонкий аромат, если доводилось отведать трюфелей.

Базальт в стенах башен был сплавлен с другими камнями, из-за чего возникало впечатление, будто на вас неотрывно смотрят фантастические создания, запертые в клетках из толстого стекла. Сотворенную самой природой архитектуру невероятной красоты и изящества разумные существа приспособили для собственных нужд, и порой, когда водный поток слегка сотрясал землю, башни начинали раскачиваться и перешептываться. Здания словно оживали. Яркий свет реки и дальнего озера обрамлял это бледное чудо природы. Я вдруг увидел здешнюю реку прообразом Нила – праматери всех цивилизаций. Может быть, именно поэтому я инстинктивно сравнил местных жителей со строителями пирамид.

Пока мы шли по улице, я спросил Фроменталя, знаком ли он с Бастейблом. Тот ответил, что встречался с ним лишь однажды, в этом самом Университете. Насколько он понял, Бастейбл регулярно посещал Му-Урию, главный город.

– Значит, отсюда можно уйти и вернуться?

Фроменталь усмехнулся.

– Несомненно, друг мой. Только если ты Бастейбл. Этот англичанин относится к небольшой группе людей, которые способны путешествовать по так называемым лунным дорогам. Увы, у меня такого таланта нет. Освальд же может по желанию перемещаться из одной сферы в другую. И насколько я понимаю, он считает вас весьма важным человеком.

– Откуда вам это известно?

– От мадмуазель Уны. От кого ж еще?

– Думаю, мой меч он ценит намного больше меня.

– Ученый Гоу хорошо с ним знаком. Я слышал, как он говорил об этом. Думаю, Бастейбл ценит вас обоих.

Затем Фроменталь завернул в очередную арку, и мы вошли в дом. На первый взгляд он состоял из плоти и крови, но на ощупь стенки оказались холодными, как мрамор.

Мы очутились в зале с высокими сводами; их освещала люстра с дюжинами и дюжинами тех же длинных тонких светящихся сосудов, которые я уже и раньше видел. На стенах висели схемы, диаграммы и картины с надписями на различных языках. Чаще всего встречался шрифт, похожий на причудливую и прекрасную арабскую вязь. Должно быть, именно таким письмом пользовались офф-му. Все здесь выглядело черно-белым, словно я попал в одну из многочисленных серий приключенческого фильма.

Голос Фроменталя стал ниже и звучнее.

– Граф фон Бек, позвольте представить вам моего доброго друга и наставника ученого Фи. Он возглавлял группу, занимавшуюся вашим лечением.

Мой собственный голос показался мне хриплым и грубым. Я с трудом сдержался, чтобы не раскрыть рот от удивления. Сначала мне почудилось, что я снова встретил двойника; но существо, стоявшее передо мной, было намного выше и стройнее, хотя его удлиненные и заостренные черты все-таки напоминали мои. Кроме того, оно тоже являлось альбиносом. Череп его (длиннее моего раза в два, но намного уже) венчал колпак такого же размера и формы, как и его лицо. Низ колпака расходился веером, покрывая плечи; ученый был облачен в хламиду вроде моей с длинными «китайскими» рукавами. Подшитый подол волочился по полу, так что размер и форму ступней разглядеть не удалось. Одежды были сшиты из того же тончайшего шелка, что и моя рубаха. Красные, слегка раскосые глаза, удлиненные уши и странной формы брови – словно карикатура на мое собственное лицо. Неужели эти люди являлись моими предками? Может быть, я стал изгоем на Земле именно из-за генов офф-му? Неужели я нашел свой народ? От внезапно охватившего меня чувства сопричастности я чуть не зарыдал. Однако быстро взял себя в руки и с серьезным видом поблагодарил за гостеприимство. И за то, что они вернули меня к жизни.

– Не стоит благодарности, – бегло ответило существо на прекрасном литературном греческом языке, и я тут же понял, что все мои предубеждения оказались чушью. – Для меня это редкая привилегия, я рад послужить человеку с физиологией, которая очень схожа с нашей.

Говорил он мягко, но очень четко и ритмично, словно пел. Кожа его была несколько бледнее и намного тоньше моей. Глаза напоминали розовый янтарь, уши с заостренными кончиками были скошены к затылку. Мои собственные были очень похожи, хоть и не настолько выраженные. В наших краях их называли «ушами дьявола».