Элрик: Лунные дороги

– Вероятно, о ночи без снов, – отозвался я. Все никак не мог прийти в себя от известия, что у меня есть ребенок. Дочь. Поразительно красивая, умная, и к тому же не простушка, насколько я мог оценить. Дочь, которая привела меня сюда, к своему очагу на самом краю времен. Туда, где она родилась, так она сказала мне, пока мы обедали.

Лес, растущий за домом, пугал меня, но Уна заверила, что он полон добрых чудес. У нее было идеальное детство. И лес, и дом были защищены от ненасытности Закона и Хаоса так же, как и Танелорн.

Одиночества здесь не ощущалось. Многие друзья ее матери путешествовали между мирами и больше всего любили рассказывать разные истории, вечерами сидя у камина. В пятнадцать лет Уна впервые отправилась в те миры, где ее мать хотела обосноваться, когда отойдет от дел, но ей там не понравилось. Она решила найти свое собственное призвание.

Начала блуждать по бесконечному множеству миров мультивселенной и разным временам. Чтобы не бродить бесцельно, она решила разузнать, жив ли ее брат, но единственный альбинос, о ком ей рассказали, был ее отец, Элрик из Мелнибонэ, – его все боялись и ненавидели.

Знакомиться с ним ей не слишком хотелось.

Но вскоре она обнаружила и других. Вроде как родичей, которых все еще пыталась найти. Уна надеялась, что они помогут ей отыскать брата.

Девушка верила, что он поселился в мире, очень похожем на те, что нравились ее матери. И не просто поселился, а влился в местную культуру, женился и произвел на свет потомство.

В этот миг я почувствовал себя старым. Все никак не мог принять, что в разных мирах время течет по-разному, и мне, человеку сравнительно молодому, трудно было осознать себя патриархом, стоящим во главе нескольких поколений. Давила сама мысль о такой ответственности.

Кроме того, я вновь насторожился: не является ли все это частью сложного обмана, придуманного Законом? Частью великого замысла поистине космических масштабов, в котором я играю второстепенную роль? Я вновь начал ощущать себя пешкой в шахматной партии, которую боги разыграли просто от скуки.

От этих мыслей во мне разгорелась тихая ярость. Если все действительно так, то я уж постараюсь разрушить их замысел.

– Я позвала вас сюда, отец, не просто из любопытства, а по необходимости. Я узнала, как вас обманули. И почему… – Она, похоже, почувствовала мое настроение. – Миггея и ее подручные угрожают Танелорну и еще нескольким мирам, в том числе и тому, что населяют ваши потомки.

– Раса, похожая на мелнибонийцев?

– Похожая на их последнего императора, по крайней мере. Они сражаются с теми же силами, что и мы с вами, милорд. Они наши естественные союзники. И есть кое-кто еще, кто поможет нам одолеть Закон.

– Госпожа, – сказал я, как велят приличия, – вы же осознаете, что вне пределов этого мира у меня нет физического тела. Я лишь тень. Привидение. Вне вашего дома я всего лишь дух. Меня можно считать покойником. Я бы не смог удержать даже чашку в руке, если бы вы или этот мир не придали мне вещественной формы. Мое тело погружено в глубокий беспробудный сон в обреченном Танелорне. А Миггея, герцогиня Закона, теперь владеет Черным мечом и может сделать с ним все, что ей заблагорассудится. Я побежден, госпожа. Потерпел неудачу во всех своих начинаниях. Я сон внутри сна. И все это не более чем сон. Бесполезные, бессмысленные грезы.

– Знаете, – она собирала тарелки со стола, – сон одного человека может быть реальностью другого.

– Это банальность.

– Это истина, – ответила она. Развязала фартук, повесила его на гвоздь, и на нее снизошло какое-то уверенное спокойствие. – Вы рады видеть меня, отец?

Ее смешливые и испытующие глаза смотрели на меня в упор.

Я улыбнулся.

– Полагаю, что рад. Хотя ни один мелнибониец из королевского рода в этом не признается.

– Что ж, – сказала она, – а я рада, что я не мелнибонийка из королевского рода.

– Я последний из них. Насколько мне известно.

– Да, похоже, что так. Мелнибонэ пал, но кровь не исчезла. Древняя кровь. Древняя память.

– Простите меня, если покажусь грубым, но вы, леди Уна, сказали, что позвали меня сюда по какому-то срочному делу? – спросил я. Так и не смог заставить себя обращаться к ней без всяких церемоний.

– Благодаря моим способностям я могу помочь вам, отец, – ответила она. – Помочь вернуть меч и, возможно, даже отомстить той, что украла его у вас.

И снова я начал искать, в чем подвох, но моя дочь полностью убедила меня.

Я понимал, что все это могло привидеться мне под действием чар, наложенных Законом. Но другого выхода просто не было. Либо довериться ей, либо покоиться на постели в Танелорне, не имея возможности вернуть меч и отомстить той, что его украла.

– Вы знаете будущее? – спросил я.

Она ответила очень тихо:

– И не одно.

Уна объяснила: мультивселенная состоит из миллионов миров, и каждый из них – тень нашего. В каждом из них определенные люди вечно борются за справедливость. Одни на стороне Закона. Другие на стороне Хаоса. Иногда на стороне Равновесия. Большинство людей даже не подозревают, что другие их версии тоже борются. История каждой жизни немного отличается. И изредка в них происходят по-настоящему серьезные изменения. Иногда силы разных воплощений одного и того же человека могут сливаться. Именно этого мы и хотели достичь с помощью невероятной стратегии моей дочери.

Она верила: в одном теле могут обитать два аватара, а возможно, и больше, если они состоят в родстве. Мне нужны физическое тело и реальный меч. Уна считала, что нашла и то и другое. Она рассказала мне о фон Беке, о его клинке и о том, как он противостоит коррумпированным властям. Она сказала, что наши судьбы и миры сплетаются в особом узоре космического масштаба. Мы с фон Беком – аватары одного и того же существа. Я могу помочь ему, а он – мне, одолжив на время свое тело и свой меч.

Я сказал, что должен подумать.

В домишке Уны на границе времени, в мире, что зовется Миттельмарх, я отдыхал без всяких снов – вероятно, потому, что и так жил во сне. Все это время моя дочь раскрывала мне секреты крадущих сны. Объяснила, как путешествовать между мирами – которые мы считали сверхъестественными, а их жители считают совершенно обыденными. Уна хранила библиотеку матери и познакомила меня с древними легендами, современными научными идеями, теориями философов, и везде говорилось, что сны – это отблески других времен и мест. Некоторые соглашались с Уной, утверждая, что миры наших снов имеют физическую основу и их не так просто изменить. Что у каждого из нас есть множество версий, и они живут в миллионах альтернативных миров. Что каким-то образом все наши действия взаимосвязаны настолько, что невозможно даже вообразить таких масштабов; они образуют упорядоченный узор, и мы можем укрепить его или ослабить в зависимости от наших амбиций и того, чему мы преданы.

Как-то утром я просматривал альбом с акварелями предка Уны и спросил дочь, действительно ли она верит в то, что мы снимся друг другу.

Существуем ли мы исключительно по собственной воле? Смогли ли мы воплотить себя и свои миры в реальности по желанию, что могущественнее и сильнее нашей физической вселенной? Возможно ли, что мы сами создали вселенную или даже мультивселенную? Может быть, смертные сами посадили и взрастили великое древо, которое им больше не подвластно?

И если так, значит ли это, что мы сами сотворили богов, Космическое Равновесие и элементалей? Я не мог в это поверить. Ибо это означало бы, что мы собственными руками сковали свои цепи, а также создали и пути к своему спасению! Что боги – просто символ наших сил, слабостей и желаний!