Эмиль. Мне тебя не вернуть

— Обещаю, — улыбнувшись, прижимаюсь губами ко лбу дочери. — А теперь ложись спать, милая. Завтра утром в школу, затем на танцы. Моя малышка должна занять одно из трех мест.

На лице Эмилии появляется намек на улыбку. Она мне кивает и встает.

— Ты тоже обещай, что завтра настроение у тебя будет очень крутое, — щелкаю ее по носу.

— Обещаю.

Выхожу из комнаты. Эмиля, к счастью, тут нет. Но я уверена, что самое главное и больное он успел услышать.

Он, кажется, в ванной. Потому что доносятся звуки льющейся воды. Он принимает душ, я же звоню тете Марине. Она утверждает, что с Диларой все в порядке. И что обязательно позвонят, как только устроятся на новом месте.

— Эмилия сильно обиделась на меня, — доносится хрипловато за спиной. Я вздрагиваю от неожиданности, потому что сильно задумалась, сидя на подоконнике.

— Она все поняла и приняла. Но попытайся уделять ей больше времени. После командировки, — добавляю. — Я дико устала и хочу спать, Эмиль. Как и ты. Но сначала в душ.

— Расскажи мне что-нибудь, — просит Бестужев, бросая полотенце на диван. — Как росла дочь. Где больше всего любит гулять. Мороженое... Она же любит мороженое? Ты говорила. Какое именно? Хочу знать о ней побольше.

Сглатываю ком в горле. Почему мне не нравится этот взгляд Эмиля? Почему он так смотрит? Будто он обязательно должен все знать сегодня, иначе потом не получится...

Кивнув, я иду в ванную и нахожусь там минут двадцать. Теплая вода расслабляет и меня начинает клонить в сон. Однако я умом понимаю, что поспать сегодня не удастся. Эмиль будет задавать свои вопросы, а я — отвечать. На него плохо подействовали слова Эмилии. Она действительно обиделась, хоть и всем видом дала мне понять, что все ей ясно и что она не злится на своего отца. Да только еще как злится. Просто пытается скрыть свои настоящие эмоции. Ведь ребенок на самом деле не до конца осознает, кем является ее отец. И что значит для него командировка.

Нахожу Эмиля лежащим в кровати. Он смотрит в одну точку, закинув руки за голову. Хмурый такой, расстроенный.

Высушиваю волосы. Бестужев терпеливо ждет меня. Пусть он и сказал, что хочет спать, однако сон не идет. Мысли забиты дочерью. А может, чем-то еще, о чем я вовсе не в курсе.

Расположившись рядом, кладу голову на грудь Эмиля и слышу, как ровно стучит его сердце. Он обнимает меня, прижимает к себе ближе. Поднимаю голову и встречаюсь с его взглядом. Там столько всего... Боль, даже разочарование. Грусть, некая тоска.

— Арин, знаешь... В этой жизни всего одна женщина сумела свести меня с ума. И это ты... — хрипло шепчет он, целуя меня в губы. Медленно так, наслаждаясь каждой секундой.

— Ты меня реально пугаешь, Эмиль. Будто прощаться собрался. Но перед этим доказать, что я для тебя что-то значу. К чему все эти разговоры? Ты можешь со мной быть откровенным?

— С каких пор тебя начинают пугать мои признания? Я же в любви признаюсь, Волчонок, — издает хриплый смешок и снова касается моих губ своими. — Это ты стала другой... Выбрось из головы бессмысленные подозрения.

Что-то не чувствую я искренности в его речи. Ну и ладно, не стану затягивать. Не хочу портить день, который и без того прошел напряженно.

— Что ты именно хочешь знать о дочери? Вопросов она мне особо насчет своего отца никогда не задавала. Точнее, расспрашивала, но когда была совсем маленькой. После школы она изменилась. Стала мыслить как взрослый человек, боялась сказать что-то лишнее и тем самым сделать мне больно. Да, Эмиль... Дочь у нас действительно очень умная. Рассудительная. Она боится, что однажды ты снова уйдешь.

— Что за глупости? Куда я могу уйти? Сколько раз говорил, Арин... У меня есть дочь, и ей восемь лет. Есть женщина, которой я дышу и ни в коем случае жить без нее не хочу. Ты ведь думаешь точно так же, как Эмилия, верно?

— Счастье — оно в основном такое хрупкое... Вспомни, Эмиль, какими мы были много лет назад, когда жили вместе. Никто... Я думала, что никто нас разлучить не сможет. Что мой отец, Глеб, даже Салтыков-старший ни в коем случае не смогут к нам лезть, потому что мы с тобой крепко держались друг за друга. Но все оказалось всего лишь моей фантазией. В итоге ты поверил каким-то снимкам. Их словам. Я же вынужденно приняла все те обвинения. И ты даже не стал со мной спорить. Не сказал, что моя Арина не такая. Что она так не поступит.

Я просто выпаливаю все, что меня заставляло злиться больше всего за то время, которое мы были в разлуке. Да, у Эмиля был плохой опыт с девушками. Все, с кем он имел отношения, в итоге спали с Глебом. У Салтыкова изначально были такие же планы насчет меня... Он всего лишь хотел, чего бы то ни стоило, заманить меня к себе. Доказать, что я такая продажная сучка, как все те бабы, которые нравились когда-то Эмилю. Однако у Глеба не получилось.

Я отталкивала его, говорила ему в лицо, как ненавижу его. И он решил добиться своего самым подлым способом. Уколов мне какую-то гадость, после чего я потеряла сознание, уложил в свою кровать, а сам лег рядом. И сделал несколько снимков, якобы мы вместе. Да, я не отрицаю того факта, что получилось у них это прекрасно. Фотографии были настоящими, но не я... Я была не в себе. Но Эмиль, к сожалению, этого не понял. Не увидел в тех снимках.

— Арин, все осталось в прошлом, — хрипотца в его голосе вибрацией проходится по грудной клетке. Кожа покрывается мурашками. Теплое дыхание Эмиля касается моего виска, а потом я чувствую, как горячие губы прижимаются ко лбу. — Мы же обсуждали с тобой эту тему неоднократно. И пришли к выводу, что мы перешагнули те времена. Что начинаем все строить с нуля. Разве нет?

Совершенно верно. Но все же осколки прошлых ошибок впиваются в сознание и вынуждают человека снова и снова возвращаться в те дни. Это был самый сложный период в моей жизни. Я очень сильно переживала. Ревела, как маленькая девочка, у которой отняли самую любимую игрушку. Депрессовала и дико скучала по Эмилю. Но вопреки всему старалась казаться сильной. Огрызалась на все, шла по головам, не слушала никого. Но внутри меня бушевала чудовищная буря эмоций, боли, разочарования. А также тоски.

— Я дала обещание дочери. Что ты теперь всегда будешь рядом. Не знаю, откуда такая уверенность... — Эмиль крепко обнимает меня рукой, которая находилась под моей головой, и прижимает к себе. — Но я надеюсь, что ты в очередной раз не разочаруешь меня.

Дыхание Бестужева учащается. Он дышит тяжело, и я чувствую, как он напрягается еще сильнее.

— Все у нас будет прекрасно, — то ли меня убеждает, то ли себя... Не понимаю. — И да, никогда не думай о плохом. Смотаюсь в командировку, вернусь и начнем серьезно думать о будущем.

Мгновение — и Эмиль оказывается сверху. Обхватывает мое лицо руками и прижимается к губам.

Так и не удается обсудить дочку. Однако Эмиль дает мне понять, насколько я желанна. Насколько я ему нужна. Обращается так, будто он уверен, что это наш последний... Секс.

Глава 38

Отсутствие Эмиля в стране очень плохо действует не только на меня, но и на дочку, которая ждет его возвращения с нетерпением. За все то время, что мы жили втроем вместе, очень привыкли друг к другу. Эмилия вообще даже во сне, бывает, зовет своего отца. И это причиняет мне боль, честно говоря.