Эмиссар чёрной Армады

“Чуть не навернулся”, - был первый возглас первого ступившего на поверхность Марса космонавта Дмитрия Селезнева, едва не подвернувшего ногу.

В этот мистический миг власть человечества, его пределы простерлись на расстояние марсианской орбиты.

Вслед за первопроходцами, учеными и романтиками идут промышленники. ТЭФ-двигатели в течение десятка лет сделали Марс таким же доступным, как, например, в двадцатом веке была доступна Антарктида. Началось активное освоение планеты. Заработали строительные комплексы, застучали тележки в рудниках, засияли дуги плазменных плавок маталлургических заводов. Марс начал обживаться. С промышленниками пришли торговцы. Человечество несет в дальние края не только доблесть и страсть к расширению горизонтов, но грязь и порок. Из предела безнадежных мечтаний Марс постепенно превращался в промышленное захолустье. Помимо научных сотрудников, промышленников и высококвалифицированных специалистов, сюда двинули те, кому было тесно на Земле - бежавшие от врагов и конкурентов авантюристы, бежавшие от себя неудачники, прилетевшие за легкими деньгами шуты, воры, проститутки, бандиты.

Конечно, типичным захолустьем Марс стать не мог. Он явился объектом самого гигантского и амбициозного проекта из тех, которых рождало человечество. Людям захотелось сравняться с творцами. Оживить безнадежно и давно мертвый мир. Естественно, при атмосфере с давлением в сто семьдесят раз меньше, чем на Земле, ни один живой организм существовать не может. Равно как и при перепадах температуры в сотню-другую градусов Марсу нужна была кислородная оболочка. Щит.

Никакая техника с подобной задачей справиться не в состоянии. Любимые фантастами прошлых веков гигантские воздухе добывающие установки - просто ерунда. Единственный реальный путь - бактерии, перерабатывающие имеющиеся на Марсе вещества, углекислоту полярных шапок в кислород. С развитием генной инженерии эта невероятная задача оказалась вполне разрешимой. Почти сто лет назад заработал на Марсе институт “Биореконструкция”, С того времени плотность атмосферы выросла в десяток раз. Начала формироваться биосфера. Марс оживал.

Но произошло и то, чего не ожидал никто. Не только люди приспосабливали планету под себя. Марс начал приспосабливать людей. Полсотни лет назад было впервые произнесено пугающее слово - М-мутанты…

Магнитные ботинки липли к металлопластов ому прозрачному полу. Возникло ощущение, что идешь по пустоте. Можно было бы потерять ориентацию, если бы не синие линии, очерчивающие дорожку. Стопятидесятиметровый переход соединял рейсовый лайнер “Янцзы” с орбитальной пересадочной станцией “Манхэттен”. Остановившись в центре перехода, можно было рассмотреть и огромный желтый блин станции, и матово-зеленый суперлайнер, похожий на гигантский фужер с закрученной улиткой ножкой - ТЭФ-установкой.

Я преодолел последние метры и оказался в зоне искусственной гравитации станции. Рядом со мной шагал Шестернев Наша цель - Марс, и мы остаемся, А суперлайнер “Янцзы”, к которому мы привыкли за почти двухмесячный перелет, после дозаправки и профилактической проверки через восемнадцать часов унесет к Земле новый экипаж и новых пассажиров.

Мы устроились в просторном зале ожидания. Кто-то из пассажиров развалился в кресле, смотря на звездное небо и красную глыбу Марса наверху. Кто-то, зевая и не обращая внимания ни на планету, ни на окружающих, цедил коктейль. Кто-то настукивал на клавиатуре заказ - встречаются люди, умудряющиеся неустанно есть в любой обстановке. Кто-то, уставший от общества, отдыхал в звуко - и светонепроницаемых коконах.

Шестернев относился к пялящимся в окно. Зрелище действительно завораживало.

– Первый раз на Марсе, - сказал Шестернев.
– Даже Луна - это совершенно другое. Тут - другая планета.

– Да, ты прав. Иная точка отсчета. Иная энергетика.

– Вы правда можете странствовать между звездами?
– неожиданно спросил он. Для него вопросы о суперах были табу. Он привык не проявлять излишнего любопытства. Но сейчас не выдержал

– Да.

– Рассказы о боях на Акаре сильно отдают “клюквой”.

– Все так и было.

– Ты знаешь кого-нибудь из тех, кто был там?

– Я был.

Шестернев бросил на меня быстрый взгляд.

– Но на Марсе я тоже в первый раз, - добавил я.

– Акара. Такая даль. Уму непостижимо.

Больше он этой темы не касался.

“Янцзы” начал отдаляться от станции. Его тараканами облепили роботы службы технического обеспечения. Через полчаса одна из звезд разрослась в сияюще-белый орбитальный челнок - почти плоский, с большим - специально для разряженной марсианской атмосферы - размахом крыльев, придававших ему сходство с камбалой.

– Пассажиров, прибывших рейсом двести пять с Земли, просим пройти в пересадочную зону, - полился из динамиков мелодичный женский голос.

– Как будто здесь есть другие пассажиры, - заворчал Шестернев.

– Отвечай быстро, - я решил проверить одну идею.
– Модель челнока?

– ТУ-765-ОМ.

– Назначение?

– Челночные перелеты “планета - орбита”.

– Что означает ОМ?

– Орбита, Марс.

– Сколько человек на борту?

– Пять.

– Верно, - кивнул я.

Шестернев удивленно посмотрел на меня.

– Случайно сорвалось, - сказал он.
– Экипаж самолета - четыре человека.

– Значит, один лишний. Ты назвал правильное число. Интуиция, Саша. Часто бывает так?

– Бывает.

– Ладно, обсудим еще. А сейчас - в дорогу…

По пологой траектории челнок входил в атмосферу планеты, сбавляя скорость и снова выпрыгивая вверх, как резко брошенный плоский камешек скачет по воде. Постепенно он опускался все ниже, сбрасывая скорость до обычной самолетной. Наконец внизу замаячили посадочные указатели “Космопорта-Марса-один”, вырванного из бесконечной каменистой пустыни ровного, покрытого резинобетоном участка, по краям которого раскинулись купола и приземистые строения. Стук шасси коснулись посадочной полосы Зашуршали тормоза, самолет начал замедлять скорость, пока не встал около похожего лайнера, около которого суетились киберсистемы и пара человек в зеленых скафах техперсонала.

Привычная суета. По выдвижному коридору мы проникли из самолета в здание космопорта. А там - получение вещей, таможенные хлопоты. Китаец-контрабандист был абсолютно прав - местные таможенники не походили на хорошо обученных псов с отличным нюхом, да и аппаратура была далека от совершенства, сильно уступая оборудованию таможенных пунктов в ведущих аэропортах Земли. Значит, китайца действительно взяли по наводке.

За суетой ушло на второй план чувство, что я на другой планете. Хотя смешно воспринимать это слишком серьезно после путешествия на Акару. Только оно было так давно.

Я протянул чиновнику местного Управления по миграции, проверявшему личности прибывающих, карточку на имя Александра Артемьева. У Шестернева был документ Владимира Валуева. Мы значились как представители Комитета социологических проблем ОССН Земли.

– Нас предупредили о вашем прибытии, - сказал чиновник по-английски.
– На автобусной остановке в зеленом секторе вас ждет машина - синий “Песчаный леопард” номер 22\116. Она запрограммирована на доставку вас к месту назначения.

– Благодарю вас.

– Желаю хорошо провести время на Марсе и решить все дела.

– Обязательно…

Все преграды пройдены. Вот она, автобусная остановка, о которой рассказывал китаец.

Вот зеленый сектор. Вот синий “Песчаный леопард” - каплевидный, новенький скоростной марсоход.

– Двадцать два-шестнадцать, - сказал Шестернев.
– Наш.

Я провел по гнезду детектора идентификационной карточкой. Дверь марсохода съехала в бок, открывая проход.

– Садись, - кивнул я Шестерневу.

Тот устроился на переднем сиденье. Я же на миг задержался. На меня нахлынуло какое-то неопределенное, трудноуловимое чувство. Предчувствие опасности? Не пойму. Меня отучили легкомысленно относиться к движениям своей души - она воспринимает волны, идущее из будущего. Итак, есть опасность или нет? Не могу понять… Я прикрыл глаза. Вроде чисто… А, была не была.