Эмиссар СИСТЕМЫ 5: Администратор Реальности

— Как же, конечно! Ты же не думал, что твоя девушка последует нашему примеру и покинет тебя? Хель всю неделю от тебя не отходила.

Она живо оглянулась на Хель, которая с нежной улыбкой сидела рядом со мной, не решаясь вмешаться в наши споры. Пустотница смущенно покраснела, закусив губу.

— Думаю, моя компания будет для Альтаира вполне приятной, — протянула она тихим голосом, встречаясь со мной взглядом. — Если ты не против, я останусь?

— Ну конечно же я не против! — тут же отозвался я, притягивая Хель к себе. — Твое присутствие будет лучшим лекарством для души!

На этой ноте друзья один за другим принялись покидать мою комнату. Лина бросила мне подмигивающий взгляд, Ганц весело хлопнул по плечу. Хазмир и Сатока пожелали скорейшего выздоровления, а Эдельвейс хитро прищурился.

— Отдыхай, Альтаир, а мы пока все подготовим к твоему возвращению! — донесся из коридора голос Тео, когда и он скрылся за дверью. — Чтоб ни одной заботы не осталось для владыки Эниранда!

И вот мы остались с Хель вдвоем, наедине, в уютной тишине моих покоев. И почему-то в тот момент захотелось ей все рассказать.

— Хель… — заговорил я негромко, привлекая ее внимание. — Во время моего противостояния с Пустотой я видел такие… жуткие вещи. Настоящий кошмар наяву, в который я почти окунулся с головой. Это была какая-то… богиня, владычица Пустоты. Она предстала передо мной в самом чудовищном и в то же время соблазнительном облике. Ее зов был настолько манящим, что я едва не пал жертвой ее наваждения! Хель, он угрожал стереть из меня все человеческое…

Девушка вздрогнула, крепче вжимаясь в меня. Я ощутил, как она была потрясена моими словами.

— О, Альтаир… — со страхом в голосе сказала она. — Я… я тоже видела ее! Эту богиню. Ее лик это мой постоянный кошмар с тех пор, как мне вживили источник Пустоты.

Я изумленно распахнул глаза, не в силах поверить услышанному.

— Что? Хель, так ты… все это время?

Она порывисто закивала.

— Да. С самого начала ко мне приходили эти сны, в которых богиня Пустоты заманивала и обольщала видениями невиданной красоты и мощи. Каждую ночь я проходила через новые страшные испытания, борясь с собственным разумом!

Мне стало очень страшно за Хель. Я и подумать не мог, что она переживает такие тяжелые моменты.

— Но тяжело было только первое время. Сначала я думала, что сойду с ума. Но потом, когда ты нашел меня и помог отомстить. Я нашла в себе силы противостоять ей! Нашла способ запереть этот голос в самых дальних уголках разума, сдерживая его огромным усилием воли!

Вот, значит, как она справлялась с мучениями, что причиняли ей соблазны Пустоты! Создавая незримый барьер, способный держать злобную богиню на расстоянии от своей души.

— Хель, научи меня! — воскликнул я, заглядывая ей в лицо. — Боюсь, что в ближайшем времени я могу столкнуться с этим снова.

Хель на миг замерла, осмысливая мои слова. Затем ее губы дрогнули в ободряющей улыбке, и она кивнула с нежностью:

— Я бы не хотела, чтобы ты снова касался пустоты. Но да, Альтаир, я научу тебя.

Глава 11

Хель странно улыбнулась со смесью грусти и радости. Будто в самых уголках её губ закралась неуловимая боль.

— Научу, но…

— Но?

— Тебе это может показаться странным. Я бы сама не поверила в то, что это так работает.

— Интригу создавать ты умеешь.

Девушка улыбнулась чуть шире, и теперь уже заметно теплее.

— Знаешь, зверолюды во время второго великого переселения принесли с собой одну легенду, — начала девушка. — О великом волшебнике из Терновой башни, который заразился пустотой, но смог сохранить разум из-за сильной любви к своей девушке. В детстве мама часто рассказывала мне зверянские легенды разных народов. Эта была одной из моих самых любимых.

— Сказка? — удивился я. — Там есть намёки, как сопротивляются этому? Никогда бы не подумал, что это мне так поможет.

— Не намёки, а прямые руководства, как победить пустоту силой любви.

— Любви? — не понял я.

— Да, звучит как наивная сказка. Я сама так сначала подумала. Но потом поняла, что волшебник Синаэль в этой истории давал очень конкретные рекомендации. Мёртвая магия полностью зависит от твоих негативных эмоций. Поэтому она слабеет против всего, чем не является. Богиня пустоты ненавидит любые проявления любви — к родителям или к мужчине или к своим детям, даже домашним животным или природе и жизни в целом.

— И… как это тебе помогло?

— Чем глубже я погружаюсь в радость, чем чаще напоминаю себе о том, что у меня есть ты, а ещё Лина, Тео, Ганц, Сатока с Эдельвейсом, Хазмир и остальные, тем мне становится легче. Я люблю Эниранд и горжусь тем, что мы делаем. Множество рабов нашли благодаря нам свой дом. Многие обрели семьи. А самое главное — у многих появилась надежда. Фракции всех нас видят лишь ресурсом, но ты действительно заботишься о каждом.

— Я рад, что ты нашла своё место.

— Нет, Альтаир, я не об этом. Здесь работает напрямую — чем ты счастливее и чем больше в теле любви, тем ей сложнее найти путь в твою душу. Просто не позволяй брать над тобой верх плохим мыслям и чувствам. Переключайся на что-то светлое. Думай о тех, кого хочешь защитить и кого любишь. Богиня отчаянья ненавидит нас и завидует нам, потому что сама любить не способна, как не способна и на дружбу и благодарность. Всё доброе ей отвратительно и чуждо. Она может только забирать чужую судьбу.

— Ты знаешь, чего она добивается?

— Ну, здесь наверное тебе Лина лучше расскажет. Или мастер Эдельвейс.

— Я хочу знать твоё мнение.

— Ей ничего не нужно. Она просто поглощает чужие судьбы и души. Так она получает часть их непрожитых чувств. Но ей не интересны ни власть, ни поклонение, ни могущество. Ей всё равно богатый ты, бедный, сильный или слабый. Не важно, поклоняешься ли ты ей или ненавидишь. Она одинаково презирает всех. Думаю, она даже власти над миром не хочет, просто играет с нами, а когда играть будет не с кем — пойдёт в другой мир.

— Тогда зачем этому чудовищу вообще служить?

— Ну, — потянула Хель. — Никто по своей воле ей и не служит. Мама говорила, что пустота это болезнь. А богиня — она ведь очень красивая, да? Многие сходят с ума из-за неё.

— Пожалуй, — с этим было сложно не согласиться.

Не совсем в моём вкусе, но она действительно была красива до дрожи. Однако если хорошо подумать сейчас — а что из этого было моим реальным чувством и что — наваждением?

Хель погрустнела.

— Красива, да, — повторил я. — Но это ведь иллюзия её магии. Если бы все существа выглядели так, как выглядят их души, эта богиня была бы былинной Бабой Ягой из арианских сказок.