Эмма Браун

– Вы специально привели меня сюда, чтобы здесь ограбить, – сказала она. – Вы сделали то же самое и с другими девочками. Вам не удастся меня обмануть. Я смогу найти выход из этого ужасного положения.

Мисс Хэммонд пригладила под шляпой волосы и натянула перчатки.

– Я понимаю, что ты сейчас очень расстроена, но не стоит говорить то, о чем тебе потом придется пожалеть. Я оставлю тебя ненадолго. Подумай как следует над тем, в каком положении ты оказалась, – хорошенько подумай! В этом городе каждый человек наживается на несчастье других людей. Тебе больше не попадется такой сердобольный человек, как я.

Когда она, облаченная в свой темно-голубой плащ и такого же цвета юбку, вышла из комнаты, Эмма почувствовала себя жалкой и смешной. Она пытается держаться достойно, а у самой под одеждой вся кожа чешется, и лицо измученное и заплаканное. Мужество покинуло Эмму. Ей было холодно и страшно. Неужели же она так глупа, что не смогла распознать волка в овечьей шкуре? Слезы лились градом по ее лицу. «Я уже ничего не смогу сделать, – подумала она. – Ведь я знаю то, о чем другие девочки и не догадываются».

Глава 22

Она имела вполне определенный план. Сначала она намеревалась найти себе жилье, а потом отправиться на поиски матери. Однако, покинув ночлежку, она вскоре оказалась на каком-то сумасшедшем перекрестке, где сходились семь многолюдных и шумных улиц. На одной улице был целый ряд магазинов, продававших поношенную одежду. По правде говоря, эти развалы больше напоминали музей, чем рынок, потому что некоторые вещи были такими старыми, что казалось, они принадлежали давно ушедшей эпохе. Здесь были старые высокие шляпы, нижнее белье, которое носили слуги, и истертые до блеска меховые накидки. На другой улице были выставлены поношенные ботинки и туфли, причем все они были выстроены в ряд вдоль окон подвальных этажей домов, откуда высовывались любопытные и взъерошенные головы. На третьей улице продавали всякие съестные продукты, сырые и вареные, самых различных видов. Уличные торговцы громко и наперебой расхваливали свой товар, а соседи перекрикивались друг с другом через улицу. Вокруг было так шумно и стояла такая нестерпимая вонь, что ей тут же захотелось вернуться на вокзал. Однако она зашла уже так далеко, что его красивое здание казалось ей просто призрачным видением. К тому же у нее не было денег. Она теперь ругала себя за то, что сразу не купила обратный билет.

Эмма попыталась вспомнить совет, который ей дал Артур Каррен, но она очень устала и была так расстроена, что могла думать только о еде, которая лежала на прилавках, и палатках и повозках, располагавшихся на торговой улице, находившейся справа от нее. Она чувствовала, как пахнет вареное мясо, пироги с мясом, вареная картошка, чай и кофе. От нищих и попрошаек, которые голодными глазами смотрели на все это изобилие, она узнала, что продукты можно приобрести только за деньги и поэтому они недоступны для бедных и нуждающихся. Она вспомнила, как Артур Каррен рассказывал ей историю о том, что в Ирландии люди умирают от голода. Неужели же и она тоже умрет от голода? Зря она не последовала его совету и не спрятала деньги в надежное место. Если бы она положила несколько монет в ботинки или в лиф платья, то сразу бы проснулась, если бы кто-то попытался ее обыскать. Она печально вздохнула. Как жаль, что она не поверила этому чудаковатому ирландцу. Какое она вообще имеет право осуждать его? Она ведь тоже самая настоящая воровка. А этот человек был так добр к ней, что даже предложил хлеб и сыр.

Вспомнив о еде, Эмма снова почувствовала, как у нее от голода свело желудок. Тут она натолкнулась на людей, которые собрались вокруг прилавка с вареной картошкой. Здесь витал такой аппетитный, теплый, домашний запах, что она стояла как завороженная. Она вдыхала этот аромат, пока не почувствовала, что с ней сейчас случится голодный обморок.

– Прошу вас, сэр! – взмолилась она, схватившись заприлавок руками, чтобы не упасть.

Продавец протянул ей большую горячую картофелину.

– Вот эта стоит полпенса, – сказал он. – Если вы возьмете еще масло и соль, то это будет три фартинга.

– У меня нет денег, – сказала она, – но я очень голодна.

Торговец забрал картофелину назад.

Чтобы съесть это, нужно заплатить, – возмущенно сказал он.

Но как же я смогу заплатить? Заработай честным трудом, – безразлично ответил он. – Найди себе работу.

Эмма хотела сказать, что она еще ребенок, но вокруг было столько детей, многие из которых были даже намного младше ее. Правда, они выглядели не по-детски озабоченными, потому что вся их жизнь была подчинена единственной цели – заработать несколько пенсов, чтобы не умереть с голоду и прожить на этом свете еще один день. И тут одна девочка, поставив на землю клетку, где сидели такие же маленькие грязные птенцы, как и она сама, стремительно, словно кошка, рванулась вперед, схватила лежавшее на мостовой яблоко и моментально исчезла. Эмма увидела, как на мостовую выбросили пищевые отходы, и так, чтобы никто не заметил, подобрала несколько грязных фруктов и принялась с жадностью их есть. Вдруг ее схватило какое-то страшное существо. Это была женщина. Ее руки были огромными и мускулистыми, как у мужчины, а грязное лицо все в синяках ссадинах. Издав крик ужаса, Эмма вырвалась из ее цепких рук и пустилась наутек. Она мчалась по улице, которая находилась слева от нее, так как здесь было меньше всего покупателей и торговцев за прилавками с товарами. Пробежав несколько кварталов, она очутилась на длинной и широкой аллее, соединявшей две улицы с помпезными названиями Краун-стрит и Касл-стрит. Несмотря на такие звучные названия, улицы были мрачными и грязными. В конце этих улиц находились старые полуразрушенные дома, сдававшиеся внаем. Она еще не видела таких больших улиц и с интересом осматривалась вокруг. Она так устала, что едва передвигала ноги. Ей казалось, что она бредит. Эмме чудились какие-то звуки, казалось, что ее преследует какая-то тень. Все это было ей до боли знакомо – такое уже происходило в ее жизни. «Все так же, как раньше», – с ужасом подумала она. У нее вдруг все поплыло перед глазами.

– Пожалуйста, помогите мне, – с мольбой прошептала она, обращаясь к прохожему. Но он даже не посмотрел в ее сторону, как будто бы она была невидимой. Мимо проходили люди, спешившие куда-то по своим делам. Должен же хоть кто-нибудь из них проявить к ней сострадание. – Помогите мне, – произнесла она сквозь слезы.

Никто так и не откликнулся на ее отчаянный призыв, но вскоре к ней подошла девочка лет четырнадцати. На ней была заплатанная шаль, накинутая поверх каких-то лохмотьев. Она ударила Эмму по лицу.

– За что? – удивленно спросила та, коснувшись своей щеки.

– Эти улицы не для тебя, а для нищих и бездомных.

Эмма горько заплакала:

У меня сегодня во рту даже маковой росинки не было, да и вчера я тоже почти ничего не ела.

Если ты хочешь есть, то продай свое красивое пальто и шляпку.

Но у меня нет другой одежды, – сказала Эмма. – Что же я тогда надену? Мне даже сейчас холодно.

Нацепишь на себя такие же лохмотья, как и все остальные попрошайки, – рассердившись, сказала девочка. Казалось, ее злило нарядное одеяние Эммы, как будто им та позорила представителей этой достойной профессии.

На одном из домов Эмма увидела вывеску «Галантерейные товары» и, с тоской вспомнив о мыле и теплой воде, пошла в сторону Оранж-стрит. Тут в одном из домов находилась общественная баня. Но за то, чтобы помыться, нужно было заплатить один пенс, а у нее в карманах было совершенно пусто. Она пошла дальше и оказалась на огромной площади с двумя фонтанами. Вся Трафальгарская площадь была усеяна нищими и попрошайками, казалось, что кто-то взял и вытряхнул их сюда, как картофель из пыльного мешка. Ей так захотелось освежиться, что она прошла сквозь эту толпу прямо к фонтану, но кто-то вдруг сказал ей, что в фонтане грязная вода.

Незаметно наступила ночь, положив конец этому длинному и безрадостному дню. Она все еще надеялась на то, что ей удастся отдохнуть, ведь на улице стало еще холоднее, да и бродить среди ночи по городу было страшно. Эмма уселась на ступеньки лестницы, находившейся рядом с площадью, как вдруг на нее налетело какое-то дикое существо, от которого разило винными парами, и схватило ее за волосы. – Давай сюда свои деньги, или я перережу тебе горло, – свирепо зашипело оно прямо ей на ухо.

– У меня нет денег, – задыхаясь от страха, сказала Эмма.

Его страшные глаза с удивлением посмотрели на нее. В ее же глазах он увидел только унижение и боль. Все еще держа ее за волосы, он швырнул девочку на землю.

– Не стану пачкать о тебя свой нож. Ты просто ничтожное существо. Нечистый приберет тебя к себе, – пробормотал он.

Она пробралась в церковь. Это было огромное здание, увенчанное острым шпилем. Но когда она села на церковную скамью, к ней подошел привратник и сказал, что он должен на ночь закрыть церковь. Лишившись последней надежды, она бесцельно бродила по городу и вдруг, к своему удивлению, оказалась на большой и красивой улице. «Здесь наверняка живут хорошие люди, и они сжалятся надо мной, – решила Эмма. – Я постучу в какой-нибудь дом и попрошу о помощи». Она так и сделала. Все закончилось тем, что какой-то злой лакей прогнал ее, угрожая метлой.