Энциклопедия Амосова. Алгоритм здоровья

8. Нужно пересмотреть атеистическую догму «Религия — опиум для народа». Эта формула никогда не соответствовала исторической правде, поскольку не останавливала политической активности. Но религия всегда поддерживала мораль, а вера в Бога облегчала страдания многим людям.

9. В сфере ЭКОНОМИКИ единственно возможный вариант — рынок самоуправляющихся предприятий с государственным регулированием, обеспечивающим защиту природы и социальные программы. Частное предпринимательство необходимо (компромисс!), но подлежит контролю.

Чем же отличается общество, обрисованное этими пунктами, от капитализма западного образца? В самом деле: собственность, демократия, права человека, социальная защита, конституционные гарантии, охрана природы, рынок. Все это там есть.

Ну и что? Разве это плохо? Человечество движется в сторону совершенствования своих форм организации, и никто не может претендовать на монополию в идеях.

Тем не менее, отличия есть и, на мой взгляд, значительные. Первое — сам социализм: общественная собственность на средства производства, правда, с небольшими уступками частному предпринимательству. Это преимущество не экономическое, а только моральное. Хозяин всегда лучше управляет, чем коллектив. Но мораль дороже. А кроме того, сверхвысокую эффективность не выдержит планета. Компромисс!

Второе: отсутствие эксплуатации. Подчиняться хозяину унизительно, а начальству от общества — нет.

Третье: демократия «снизу» — самоуправление предприятиями, выборность руководителей, что при капитализме пока нереально.

Четвертое: компромиссное ограничение неравенства, необходимого для повышения производительности до некоторого оптимума.

Преимущества хороши, только когда малы недостатки. Поэтому нашему обществу просто необходима высокая научно-техническая и экономическая компетентность. В противном случае выигрыши в «качестве жизни», порожденные эффективностью капитализма, пересилят наши моральные плюсы. Не надо забывать об эгоистической сущности человека. В век международной интеграции и информированности, при гласности уже не закроешь. свои дефекты железным занавесом. Тем более, что мы еще не показали наши добродетели и уже успели изрядно попортить природу.

Так мы подошли к перестройке. Что в ней главное — демократия или ускорение? Думаю — ускорение. Оно нужно всем.

В экономике пока дела идут туго. Попытаюсь назвать причины исходя из природы человека. Первая — всеобщая детренированность. Совершенная техника как фактор производительности затрагивает в лучшем случае треть трудящихся. Из этого и нужно исходить в надеждах на ускорение через технический прогресс. А остальные две трети? Они мало дают, потому что просто плохо работают. Если они не возьмутся за работу как следует, то ускорения не достичь.

Причина детренированности — командная экономика. Не работал универсальный регулятор — рубль. Начальники для своего благополучия «выбивали» низкие планы, дополнительные штаты. Когда стало мало рабочих — усилилась «выводиловка». Это совпало с ростом алкоголизма. Тогда стандарты труда окончательно пали. Множество людей теперь не только не хотят работать, но уже и не могут. Не секрет, что напряжение труда у нас в два раза ниже, чем на Западе. Соответственные и производительность, и уровень жизни. Если учесть негодное управление, да вычесть военную технику — откуда же взяться богатству?

Вторую причину я осторожно назвал бы «эрозией идеологии». Общечеловеческую мораль выбросили как буржуазную, а вера в социализм, призванная ее заменить, сильно понизилась из-за лжи и падения уважения к начальствующим чинам.

Много упреков делается бюрократам. Борьба с ними не обещает успехов, пока не будет пересмотрена система хозяйства.

Есть еще один тормозной психологический фактор: ложное милосердие. Уволить плохого или ненужного работника исключительно трудно, а с демократизацией — стало еще труднее. Все жалеют: «А как он будет жить?» Сопереживание само по себе хорошо, при всеобщем эгоизме, но идет оно от иждивенчества: «Государство не обеднеет».

Вот и получается: все поддерживают перестройку, но почти никто не хочет напрягаться.

Нужны стимулы. Где их взять? Что говорят психология и модели?

Самое простое — повысить зарплату. Но ее нужно обеспечить хорошими товарами. Для них требуются новые машины. Но у машиностроителей нет хороших материалов и даже мало хороших конструкторов. Нужно еще, чтобы на машинах добросовестно и квалифицированно работали. В общем, цепочка с товарами растянется на годы. А пока прибавка зарплаты не побуждает напрягаться вдвое-втрое.

В капитализме важнейшим стимулом, хотя и со знаком минус, является страх перед безработицей. Боюсь, что и нам без нее не обойтись. В Югославии и Китае, при безработице, социализм не рухнул, выстоит и у нас. Не нужно заблуждаться — мы держим десятки миллионов работающих безработных. Если малая часть (два процента?) получит пособие вместо гарантированной зарплаты, дисциплина труда сразу поднимется.

Еще один стимул заложен в новой системе организации труда и экономики. Это — хозрасчет и коллективный подряд. Маленькая группа — бригада — вполне «биологична». Она выступает и как хозяин оборудования, и как борец за выгоду и, самое главное, — в ней действует коллективистская сторона сущности человека: потребность в уважении со стороны ближних, и совесть перед товарищами.

Важный, хотя и не главный, резерв ускорения — в раскрепощении инициативы индивидуалистов. В «популяции» их 5-10 процентов, но это люди сильные, и главное их желание — работать самостоятельно, в одиночку или с группой «ведомых». Их стимул — лидерство, самоутверждение, а потом уже — жадность. Они ценны не только тем, сколько сделают, но и как пример для других.

Быстро активизировать наше общество невозможно, поскольку тренировка требует времени, так же как и восстановление идеалов, морали и авторитета руководителей.

Общая линия партии — «больше демократии — больше социализма» с раскрепощением индивидуальных интересов — не вызывает сомнений. Но ее конкретное воплощение, на мой взгляд, требует серьезного научного подкрепления, с отказом от всех прежних догм. И еще одно: не следует обещать, что через 2–3 года положение с товарами и продовольствием радикально улучшится. Боюсь, что понадобится 7-10 лет. Трезвую правду с хорошим объяснением народ способен понять и принять, обман же вызывает раздражение и окончательно подорвет веру в социализм.

Может ли наука помочь в устройстве общества?

Думаю, что может. Старые идеалы поведения людей вполне достаточны, но компромиссы к ним, порожденные реальностями, может рассчитать только наука. У нашего общества нет модели. Управление им идет в значительной степени вслепую. Пробы и ошибки оказались весьма болезненными и стойко придвинули нас, скажем так, «к потере статуса». Любые эксперименты на обществе в наш век опасны. Поэтому модели необходимы. Не панацея и не спасение, но могут дать дополнительный материал для принятия решений.