Энциклопедия для детей. Т. 7. Искусство. Ч. 1
Шрифт:
Ранние работы Яна ван Эйка не обнаружены до сих пор. Первое из датированных его произведений — Гентский алтарь — создано по заказу гентского горожанина Йодока Вейдта, человека богатого и влиятельного, для его семейной капеллы Святого Иоанна Богослова в гентской церкви Святого Иоанна Крестителя. Работа над алтарём была начата, видимо, около 1422 г., а закончена в 1432 г. Алтарь представляет собой грандиозный многоярусный полиптих, состоящий из двадцати шести картин, на которых изображены двести пятьдесят восемь человеческих фигур. Высота алтаря в центральной его части достигает трёх с половиной метров, ширина (в раскрытом виде) — пяти метров.
В начале XV в. в Нидерландах наряду с новым художественным видением мира появился и новый способ его образного воплощения — живопись масляными красками.
Об использовании растительного (льняного, макового или орехового) масла для составления красок было известно и раньше. Во всяком случае, в трактате немецкого монаха Теофила «О различных искусствах», появившемся в начале XII в., содержится рецепт приготовления красок на основе льняного масла и клеящего вещества — гуммиарабика. И всё же до XV в. эта техника не играла самостоятельной роли в живописи: масляными красками раскрашивали деревянные статуи, расписывали ковры и знамёна. Художники, писавшие картины на деревянных досках, использовали такие краски крайне редко и неохотно: сырое растительное масло высыхало чрезвычайно медленно. Законченную картину приходилось высушивать на солнце в течение нескольких дней, и краски нередко блёкли и растрескивались.
Однако в XV столетии масляная техника распространилась по всей Европе, впоследствии заняв господствующее положение в европейской живописи и сохранив его вплоть до конца XIX в. Столь значительная перемена стала возможной благодаря нововведению, сделанному нидерландским живописцем Яном ван Эйком. М'aстера из города Брюгге долгое время считали изобретателем масляных красок. На самом деле Ян ван Эйк лишь усовершенствовал их, но именно после этого масло получило всеобщее признание.
Ян ван Эйк был наделён незаурядным исследовательским даром. Ещё в молодости, в начале своего творческого пути, художник отдал немало сил поиску связующего вещества для красок, которое, включая в себя масло, было бы в то же время более надёжным и удобным для работы, чем состав, предложенный Теофилом. Наконец около 1410 г. он попробовал растворить проваренное и очищенное льняное масло в так называемом белом брюггском лаке (летучем веществе типа скипидара) и, добавив тщательно растёртый пигмент, получил густую массу, легко высыхающую даже в тени.
Вскоре мастер увидел, что созданные им краски обладают и другими поистине чудесными свойствами. Теперь он мог смешивать их на палитре, достигая необычайного разнообразия цветов и оттенков. Художник получил возможность свободно накладывать один слой краски поверх другого — вносить изменения в картину по ходу работы или, наметив основные формы одноцветными красочными пятнами, затем «оживлять» их лёгкими мазками другого тона, передавать облик предметов и сложные переходы от света к тени с поразительной точностью. К тому же оказалось, что новые краски светоносны: тонкая плёнка масла, застывая на поверхности слоя краски, создавала своего рода линзу, которая одновременно и отражала падающий на картину свет, и вбирала его в себя. На солнце масляные краски горели, переливались; по великолепию это зрелище было сравнимо только с россыпью драгоценных камней или с готическим витражом.
Единственный недостаток масляной техники, как выяснилось позже, состоял в том, что краски под действием времени и солнечных лучей могли терять свою яркость и чистоту, темнеть и блёкнуть, что нередко и случалось с картинами, написанными маслом в XVIII–XIX вв. Но в раннюю пору развития масляной живописи на пути такой опасности стоял сам метод работы живописца. В XV в. художник был специалистом-универсалом, мастером в полном смысле этого слова. Он не только рисовал и писал, но и выбирал, шлифовал доску для картины, готовил грунт, растирал краски, делая всё с соблюдением строгих правил, добросовестно, на века. Немаловажно и то обстоятельство, что для приготовления красок тогда применялись в основном пигменты минерального происхождения, более стойкие, чем органические красители, которые стали использоваться позднее. Масляная живопись старых мастеров, как правило, превосходно сохранялась, она и по сей день поражает зрителей богатством и свежестью тонов.
Со времён Яна ван Эйка масляная техника стала традиционной для Нидерландов. Уже в XV в. она перекочевала в Германию и во Францию, а оттуда — в Италию. Первым из итальянских живописцев её освоил Антонелло да Мессина. Особую популярность новая техника приобрела у венецианских живописцев, стремившихся использовать цветовые эффекты и передавать световоздушную среду.
Картины, составляющие алтарь, объединены в два изобразительных цикла: повседневный (живопись с внешней стороны алтарных створок, доступная зрителю, когда алтарь закрыт) и праздничный (центральная часть алтаря и внутренние стороны его боковых створок).
В нижнем ряду картин повседневного цикла изображены донаторы Йодок Вейдт с супругой, молящиеся перед статуями святых Иоанна Крестителя и Иоанна Богослова, покровителей церкви и капеллы. Выше расположена сцена Благовещения, причём фигуры архангела Гавриила и Богоматери разделены изображением окна, в котором вырисовывается городской пейзаж, по преданию точно соответствующий виду из окна в гентском доме Вейдтов. В верхнем ряду картин представлены фигуры ветхозаветных пророков и языческих пророчиц-сивилл, предсказавших пришествие Христа. Когда алтарные створки раскрываются, на глазах у зрителя происходит поистине ошеломляющее превращение. Размеры полиптиха увеличиваются в шесть раз, а картина повседневности мгновенно сменяется зрелищем земного рая. Исчезают тесные и сумрачные каморки, и мир словно распахивается: просторный ландшафт загорается всеми красками палитры, яркими и свежими. Живопись праздничного цикла алтаря посвящена редкой в христианском изобразительном искусстве теме торжества преображённого мира, которое должно наступить после совершения Страшного суда, когда зло будет побеждено окончательно и на земле утвердятся правда и согласие.
В верхнем ряду картин, в центральной части алтаря, изображён Бог-Отец, сидящий на престоле. Слева и справа от престола восседают Богоматерь и Иоанн Креститель; далее по обеим сторонам располагаются поющие и музицирующие ангелы, и, наконец, ряд замыкают нагие фигуры Адама и Евы. Начало земного пути человечества смыкается здесь с его завершением.
Нижний ряд картин изображает сцену поклонения Божественному Агнцу. В середине луга возвышается жертвенник, на нём стоит белый Агнец, из его пронзённой груди стекает в чашу кровь — это символ искупительной жертвы Христа. Ближе к зрителю находится колодец, из которого изливается живая вода. Возле колодца расположились две большие группы людей: слева — ветхозаветные праведники и добродетельные язычники; справа — апостолы в истрёпанных и выгоревших плащах, за ними Папы, епископы, монахи и миряне. Вдали, за холмами, поросшими лесом, возвышаются готические башни Небесного Иерусалима.
Вопрос об авторах алтаря вызывает споры исследователей до сих пор. Старинная надпись на его раме гласит, что работу над алтарём «начал художник Губерт ван Эйк, выше которого нет», а закончил её Ян, «в искусстве второй». Однако эта надпись сделана только в XVI в., и современные учёные не особенно склонны ей доверять. Те из них, кто отрицает само существование Губерта ван Эйка, считают, что в своём первоначальном виде эта надпись содержала имена резчика, сделавшего раму (по иронии судьбы носившего имя Губерт), и Яна ван Эйка — единственного автора живописи алтаря. Во всяком случае, большая часть работы была выполнена много лет спустя после смерти Губерта в 1426 г. Вполне возможно, что кисти Губерта ван Эйка принадлежат изображения Бога-Отца, Богоматери и Иоанна Крестителя.
Почти четыреста лет Гентский алтарь находился в капелле Святого Иоанна Богослова, принадлежавшей семейству Вейдт. В обычные дни алтарь держали закрытым; лишь изредка церковный сторож распахивал створки, чтобы показать его во всём великолепии самым почётным (или особенно щедрым) гостям города. Только раз в году, в день храмового праздника, алтарь открывали, и тогда перед ним собиралась огромная толпа, в которой всегда оказывалось много художников.
В августе 1 566 г., когда фанатики-иконоборцы повсюду уничтожали священные изображения, алтарь спрятали в здании городской ратуши, и он вновь был возвращён на своё место в капелле лишь в 1587 г. В 1781 г. продали картины, изображающие Адама и Еву. В 1794 г. четыре картины из центральной части алтаря вывезли французские войска. Шедевры заняли почётное место в экспозиции Лувра, но в 1816 г. их пришлось вернуть. Однако почти в то же самое время были проданы боковые створки, попавшие в Берлин. В 1918 г., по окончании Первой мировой войны, в соответствии со специальными пунктами Версальского мирного договора все составные части алтаря вернулись в Гент. Но в 1934 г. створку с изображением «праведных судей» из собора украли; разыскать её так и не удалось. Сейчас её заменили превосходно сделанной копией. С началом Второй мировой войны Гентский алтарь отправили на сохранение в Южную Францию, там он, однако, попал в руки немцев, захвативших Францию. В 1945 г., по окончанию войны, алтарь был обнаружен около австрийского города Зальцбурга в соляных копях, где его прятали. Вскоре шедевр Яна ван Эйка вновь вернули той церкви, для которой он и предназначался с самого начала (ныне — собор Святого Бавона в Генте).
На четырёх боковых створках алтаря изображены два великолепных шествия: справа бредут святые отшельники и пилигримы; слева под разноцветными знамёнами, сверкая оружием, движется кавалькада воинов Христовых во главе со святыми Мартином, Георгием и Себастьяном; за ними едут «праведные судьи», справедливые и добродетельные земные властители: король Артур, Карл Великий, Людовик Святой.
У жертвенника Божественного Агнца сошлись пути праведников всех племён: тех, кто в разные века молитвой или мечом, терпением или правосудием, сердцем или разумом служил на земле добру. Всё это множество людей (отныне единый народ Божий) поклоняется Агнцу и одновременно принимает Его жертву: кровь Агнца претворяется для них в воду Вечной Жизни и в благодать Святого Духа, который в виде голубя парит над жертвенником. От голубя в разные стороны расходятся золотые лучи, делая каждое лицо светлее. Эта картина — вдохновенный гимн великому согласию, примиряющему небеса с землёй, связывающему Адама и Еву с их многочисленными потомками. Грядущее торжество праведников представилось живописцу в привычных образах земного мира. Даже поющие ангелы изображены бескрылыми, но зато их лица, движения, жесты передают исполняемую ими мелодию так ярко, что её, кажется, можно «прочитать» по ним, как по нотной записи.
Множество смысловых и композиционных связей соотносит повседневный и праздничный циклы алтаря друг с другом. Благовещение, происходящее в скромном интерьере дома Вейдта, воспринимается как начало того преображения мира, которое предстаёт на внутренней поверхности алтаря уже свершившимся. Скромность Девы Марии в сцене Благовещения превращается в сюжете Поклонения Агнцу в величие Царицы Небесной. Лица супругов Вейдт, застывшие в молитвенной сосредоточенности, предваряют просветлённые лики праведников. Принцип взаимного соподчинения двух изобразительных циклов Гентского алтаря прекрасно отражает мироощущение нидерландца XV в., для которого под покровом повседневности таились величие, торжество и чудо — точно так же, как сложенный алтарь скрывает в себе живописное великолепие картин «праздничной» стороны.
В другом произведении Яна ван Эйка земной и небесный миры встречаются лицом к лицу. Речь идёт о картине, написанной им около 1435 г. для Николаса Ролена, одного из приближённых Филиппа Доброго, и известной как «Мадонна канцлера Ролена».
Канцлер, в парадных одеждах, величественный и строгий, преклонил колена перед престолом Богоматери и принимает благословение Младенца Христа. Вся группа помещена в великолепный интерьер дворцовой залы, за окном которой открывается завораживающая панорама: закрытый дворик, где гуляют павлины и цветут красные розы и белые лилии («запретный сад», считавшийся ещё с библейских времён символом девственности, в христианскую эпоху осмысливался как символ Девы Марии); крепостная стена, на которой стоят, разглядывая окрестности, двое горожан; широкая река, неторопливо текущая к горизонту; город, раскинувшийся на её берегах; сады предместий, лесистые холмы, хребты далёких гор…