Энциклопедия купеческих родов. 1000 лет русского предпринимательства

Беспристрастия ради, я приведу один отзыв, который дает о ней Вл. Немирович-Данченко в своей книге «Из прошлого»: «Это была очень либеральная благотворительница. Тип в своем роде замечательный. Красивая женщина, богатая фабрикантша, держала себя скромно, нигде не щеголяла своими деньгами, была близка с профессором, главным редактором популярнейшей в России газеты, может быть, даже строила всю свою жизнь во вкусе благородного сдержанного тона этой газеты. Поддержка женских курсов, студенчества, библиотек, — здесь всегда можно было встретить имя Варвары Алексеевны Морозовой. Казалось бы, кому же и откликнуться на наши театральные мечты, как не ей. И я, и Алексеев были с ней, конечно, знакомы и раньше. Уверен, что обоих нас она знала с хорошей стороны.

Когда мы робко, точно конфузясь своих идей, докладывали ей о наших планах, в ее глазах был почтительно-внимательный холод, так что весь наш пыл быстро замерзал, и все хорошие слова застывали на языке. Мы чувствовали, что чем сильнее мы ее убеждаем, тем меньше она нам верит, тем больше мы становимся похожими на людей, которые пришли вовлечь богатую женщину в невыгодную сделку. Она с холодной, любезной улыбкой отказала…» Сын Варвары Алексеевны, Михаил Абрамович, был известен в Москве под именем «Джентльмен». Этим именем он был обязан тому, что с него, как говорится, списал героя своей известной пьесы того же наименования А. И. Сумбатов-Южин. Эта пьеса очень хорошо шла в Московском Малом театре и в начале девятисотых годов, и в новой постановке, незадолго перед войной 1914 года.

Вся Москва ее пересмотрела, и о герое много говорили, хотя, в сущности, сам по себе он этого, может быть, и не заслуживал. Был он человеком образованным, не без дарований, даже писал (под псевдонимом М. Юрьев), но больше всего знали его в Москве, помимо сумбатовской пьесы, еще по сказочному даже для Москвы карточному проигрышу: в одну ночь в Английском клубе он проиграл известному табачному фабриканту и балетоману, М. Н. Бостанжогло, более миллиона рублей.

Жена его, Маргарита Кирилловна, была также очень известна в Москве, но совсем в иной области. В ее доме, при ее содействии и участии, устраивались религиозно-философские собрания, и устраивались они московскими философами, начиная с князя Сергея Николаевича Трубецкого. Мне удалось, по протекции, раза два или три присутствовать на этих чрезвычайно интересных собраниях, являвшихся одной из значительных достопримечательностей. Протекцией моей был Семен Владимирович Лурье, принадлежавший к промышленному миру, но исключительно грамотный в вопросах как экономики, так и философии. Он был очень близок к делу устройства этих собраний.

М. К. Морозова тоже была выведена в театральной пьесе, в «Цели жизни» Вл. Немировича-Данченко, — в карикатурном, но не слишком злом виде. О ней и о собраниях в ее доме немало писал в своих воспоминаниях за последнее время Степун. К его мемуарам мне еще придется вернуться: у меня впечатление, что автор «Николая Переслегина» не очень хорошо знал Москву.

Семьей Морозовых было создано много благотворительных учреждений, в частности университетские клиники. Самым значительным был институт для лечения раковых опухолей при Московском университете. Про эту клинику Рябушинский говорил, что она представляла собой целый город. Далее были университетские психиатрические клиники, детская больница имени В. Е. Морозова, Городской родильный дом имени С. Т. Морозова, богадельня имени Д. А. Морозова. В. А. Морозовой было устроено ее имени начальное ремесленное училище, и С. Т. Морозовым — упомянутый уже мною музей кустарных изделий. Наконец, Морозовыми был сооружен прядильно-ткацкий корпус при Московском техническом училище и организована соответствующая кафедра по текстильному делу.

П. Бурышкин

Рябушинские

I

По данным Димитриевской приходской церкви Ребушинской слободы (в 3 верстах от Боровска) значится, что в 1786 году 1 ноября у служителя Якова Денисова родился сын Михаил. Крещен того же числа, восприемники были: боровский мещанин Матвей Евтеев и Ребушинской слободы служительская жена Евфимия Ермолаева.

Из того же источника видно, что семья Якова Денисова в 1789 году состояла из следующих лиц:

Денис Кондратьев

76 лет

(родился в 1713 году)

Яков Денисов (сын его)

56»

1733

Евдокия Евтеева (жена Якова)

44»

1745

Агафья (дети их)

19»

1770

Василий»

17»

1772

Домника»

13»

1776

Иван»

10»

1779

Артемий»

«

1784

Мария»

«

1785

Михаил»

«

1786

По записи П. М. Рябушинского известно, что дед его Яков Денисов был по прозванию Стекольщиков, по занятию резчик по дереву. Фамилия Стекольщиковых и до настоящего времени сохранилась в слободе Ребушинской, и все ее представители происходят от двух старших сыновей Якова Денисова.

Из прозвания «Стекольщиковым» служителя Якова Денисова, бывшего резчиком по дереву, видно, что отец его, служитель Денис Кондратьев, был стекольщиком и этим ремеслом служил Пафнутиевскому монастырю.

Денису Кондратьеву, родившемуся в 1713 году, пришлось в течение своей долгой жизни испытать все последствия тех перемен, которые совершались в отношениях монастыря к служительской слободе, под влиянием распоряжений правительства, клонившихся к отнятию земельной собственности у монастырей.

Денис Кондратьев застал еще время, когда монастырь содержал за свой счет служителей; ему пришлось и приспособляться в течение долгого переходного времени к новым условиям, когда нужно было, служа монастырю, платить оброк в Коллегию экономии и, наконец, совершенно отделиться от монастыря и, получив земельный надел, обратиться в «экономического» крестьянина.

Малый надел в Ребушинской слободе не мог давать достаточно средств для содержания большой семьи, и резьба по дереву являлась подсобным промыслом, по-видимому, связанным с временными нуждами монастыря в такого рода мастерах, так как в дальнейшем этот промысел не сохранился в фамилии Стекольщиковых.

Кроме ремесла, подсобным промыслом являлась торговля, так как имеются сведения, что жена Якова Денисова занималась скупкою чулок по деревням и перепродавала их в Боровске.

С 1798 года младшие сыновья Якова Денисова — Артемий и Михаил — не значатся более в приходских книгах, из чего можно заключить, что с этого года они были отданы в ученье, а старшие Василий и Иван остались при отце, продолжая заниматься резьбой по дереву.

Артемию было 14 лет, а Михаилу 12 лет, когда они были отданы мальчиками в торговлю, но куда были они помещены, точных сведений не имеется. Известно только, что Артемий совместно с братом с 1802 года платит третью гильдию и занимается самостоятельно торговлей в ветошном ряду, как значится в капитальных книгах Архива купеческой управы.

Ко времени шестой ревизии Артемий Яковлевич был женат, а Михаил Яковлевич оставался холостым и вел самостоятельную торговлю в холщовом ряду.

Закон того времени гильдейским сбором заменял все ранее бывшие промысловые сборы, и сбор этот составлял 1 % с объявленного капитала, который никакой проверке не подлежал. С 1785 года размер гильдейского капитала для первой гильдии был 10–50 тысяч рублей, для второй — 5-10 тысяч рублей и для третьей 1–5 тысяч рублей. В 1807 году размер объявляемых капиталов был повышен для первой гильдии от 50 тысяч рублей, для второй от 20 тысяч и для третьей от 8 тысяч.

В ревизских сказках, относящихся к 1811 году, значится: «В Барашской слободе, сентября 27 дня. — Третьей гильдии купец Михаила Яковлев 24 лет. Прибыл в 1802 году июня 18 дня, Калужской губернии, Боровского уезда, Атепцовской волости, Ребушинской слободы, из экономических крестьян; жительствует в Пятницкой части церкви Черниговской у пономаря Ивана Михайлова. У него Михаила жена Афимья Степанова 18 лет».

Женился Михаил Яковлевич на Евфимии Степановне Скворцовой. Степан Юлианович Скворцов, крестьянин деревни Шевлино, вел значительное кожевенное дело. У него были собственный завод и в Москве торговля, которой, по-видимому, заведовал старший сын Егор Степанович. У последнего был дом в Кожевниках, где и до сих пор владеют г. Скворцовы домами; состоял он тоже сначала в третьей гильдии, а с 1833 года в первой гильдии.