Энциклопедия русских суеверий

В апокрифах и житиях змеями обычно оборачиваются бесы, черти, Дьявол; в поверьях — бесы, покойники, черти (иногда — колдуны, чародеи). «Элементарным образом, под которым изображался враг рода человеческого, был змий, который вскоре развился в огромного дракона с разноцветной фантастической окраской, с некоторыми фантастическими атрибутами: женским лицом, рожками и пр. В таком виде Дьявол изображался в сцене грехопадения, крещения Господня и до сих пор остается на картинах Страшного Суда, причем на разноцветных полотнах, изукрашающих его тело, пишутся грехи, истязуемые на мытарствах» <Рязановский, 1915>.

Нередко змеем (змием) именуется (или представляется) Антихрист. В сочинении «Глас святой истины об Антихристе» (М., 1886) читаем: «…бесстыднейший и ужаснейший змий, который приведет в смятение всю поднебесную и в сердца человеческие вложит боязнь, малодушие и страшное неверие, произведет чудеса, знамения и страхования, яко же прельстити аще возможно и избранные, и получит он власть обольщать мир. Жестоким к человеческому роду окажется этот скверный змий. В то время, когда придет змий, не будет покоя на земле, будет великая скорбь, смятение, смерть и глады во всех концах и такова скорбь не бысть от начала создания».

Влияния, сформировавшие образ змея, многообразны, но это персонаж народный, фольклорный (хотя и вобравший черты «книжных» змеев, прежде всего библейского).

Представления о змее, существующие с очень отдаленных времен, формировались, видимо, разными путями. Змей, змея — имеющийся почти во всех мифологиях символ, «связываемый с плодородием, землей, женской производящей силой, водой, дождем, с одной стороны, и домашним очагом, огнем (особенно небесным), а также мужским оплодотворяющим началом — с другой» <Иванов, 1980>. В. Я. Пропп видел в образе змея воплощение представлений о предке, пращуре; принимая по смерти змеиный, птичий или «смешанный» (птица-змея) облик, предок-пращур становится владыкой иного царства, посещает, похищает и испытывает живых людей <Пропп, 1986>.

Змей — существо одновременно подземное (горное), водное (подводное) и огненное, воздушное (летающее). Связанный со всеми стихиями мира, змей наделен универсальной властью и силой. В заговоре из Смоленской губернии Змей– Гарадей «кует [сковывает, утихомиривает] морскую глубину, небесную вышину, крайний зуб, хребетную кость». Однако чаще всего в облике змея предстают стихийные, разрушительные силы.

В сказках, былинах и преданиях змей — противник богатыря, похищающий царевен, опустошающий землю.

«Очень популярны были в Древней Руси жития великомученика Георгия и Феодора Тирона, повествующие о борьбе их с драконами» <Рязановский, 1915>. В апокрифическом повествовании о Федоре Тироне он борется со змеем, лишающим людей воды и похищающим его мать. Как отмечает О. А. Черепанова, «сюжет змееборчества сближает апокриф о Феодоре Тироне с фольклорно-мифологической традицией. Борьба Бога или героя со змеем, отнимающим у людей источник жизни — воду, — есть центральная оппозиция реконструируемого „основного мифа“» (древнейший сюжет, противопоставляющий змею верховное небесное божество или заменяющий его персонаж и реконструируемый в ряде исследований) <Черепанова, 1996>. Тем не менее, несмотря на возможное присутствие этой давней, но далеко не единственной «древнейшей основы», в крестьянских повествованиях XIX–XX вв. связь змея с водой, стихиями прежде всего подчеркивает его коварство и необузданность. По мнению Ф. Рязановского, образ змея «был очень удобным для символизации духа зла: он говорил о его мудрости, изворотливости, отвратительности и слабости» <Рязановский, 1915>. Кроме того, в традиции XIX–XX вв. интересна не столько повторяемость сюжета змееборчества, сколько разнообразие разработок и осмыслений этой темы.

В некоторых крестьянских повествованиях XIX–XX вв. со змеем (поневоле) вынуждены бороться обычные люди. В окрестностях Семипалатинска рассказывали, что «около села Секисовского в горах некогда жил громадный змей, который часто переползал от Гляденя на Календарь (с горы на гору. — М. В.). У подошвы гор находились крестьянские пасеки. Рассказывают, что один крестьянин-пасечник встретил на своей пасеке большого змея, который спал меж двумя осинами. Крестьянин ударил его топором по голове и с испугу впал в обморок. Змей начал бить хвостом, поломал несколько деревьев и выпустил из себя „зелье“ (яд), которым и высушил много деревьев. Пришедшие родные пасечника нашли его лежащим без чувств, а змея издохшим. Пасечник долго после этого хворал с испугу».

В этой же местности записано повествование о противоборстве змея и черного кота: «Старик пасечник заметил, что кот довольно часто куда-то отлучался с пасеки. Заинтересованный этим обстоятельством, пасечник решил проследить кота, и когда последний отправился на свою обычную прогулку, старик последовал за ним. Кот привел крестьянина к большой норе, в которой оказался громадный змей. По народному поверью всякий змей, как бы он ни был велик по своим размерам, боится черной кошки, так как в ней есть „невидимая косточка“, которой подчиняется всякий змей. Кот пасечника, открыв змея в норе, заморил его своими посещениями» <Герасимов, 1909>.

Сложное и опасное предприятие может представлять одно лишь погребение погибшего змея: «Около Боровского (деревушки Смоленского уезда Прудковской волости) околел огромный зверь. Никак не могли похоронить праха чудовища, от которого распространялось нестерпимое зловоние. Наконец, один колдун дал совет, как похоронить чудовище. По совету знахаря, отрядили мальчиков и девочек, которые запрягли в тележечки петушков и курочек и возили на могилу змея землю, пока бесследно засыпали его прах» (Смол.) <Добровольский, 1891>.

В преданиях многих губерний России основанию тех или иных городов, сел предшествует борьба со змеем, порою изменяющая, формирующая ландшафт. По сообщению из Саратовской губернии, «от г. Вольска тянутся, верст на 35 вниз, по правому берегу Волги крутые Змеевы горы: из глубокой старины сложился рассказ, что они получили название от неимоверной величины змея или полоза, жившего долгое время на этой горе, делавшего много вреда и наконец разрубленного каким-то богатырем на три части, которые тотчас же обратились в камни [Путешествие Олеария в 1636 г.]. Эта старинная легенда имеет соотношение с настоящим преданием об основании г. Вольска» (змей-полоз, пожиравший коров, овец, лошадей и убитый сотником, жил в окрестностях г. Вольска до его основания) <Минх, 1890>.

Основывая город Змеев (Томской губернии), пришлось убить много змей (о чем напоминает название города). Полоз-змей, живший в той местности, где возник Змеев, оставил за собой выжженную огнем полосу и переселился в Змееву гору; он обитает теперь в пещере на берегу Иртыша.

«В Кандалакшской губе (Белого моря. — М. В.) есть группа каменистых островов, называемых Робьяками. На одном из этих Робьяков жил некогда страшный змей, наводивший ужас на береговых жителей. Но подобно всем злодеям, притеснявшим поморов, он тоже погиб от руки человека, неизвестно откуда пришедшего и куда исчезнувшего. До сих пор на островке том показывают большой четвероугольный камень, с отверстием в средине, под которым начинается пещера, служившая жилищем страшного чудовища» <Верещагин, 1849>.

«Деятельности» змеев приписывается образование ущелий, гор, а также курганов, получающих благодаря этому (или из-за легендарного присутствия змея) свои названия, ср.: Змеевы горы, Змеевы урочища. По поверьям Смоленской губернии, на месте убитого змея возник курган Змей; на Змеевой горе (г. Пятигорск) жил змей (полоз), под которым горела трава, когда он ползал (несколько раз его пытались убить из пушек, пока наконец один казак не застрелил змея из винтовки) <Минх, 1890>.