Энциклопедия: Волшебные существа

Согласно другой версии этой истории:

Прошло немало лет с тех пор, как огнедышащий летающий дракон жил неподалеку от Карри-Ривелл. Иногда он перелетал через болота прямо к Адлеру, уничтожая своим ужасным дыханием посевы и все, что окажется поблизости. Наконец Джон Адлер, отважный и храбрый человек из самого Адлера, поклялся убить дракона. Он затаился и вот, когда дракон перелетел через Адлерский холм, набросился на чудище, завязался жестокий бой, и Джон отсек дракону голову. Огненная кровь пролилась на траву — и в тех местах, где она струилась, с тех пор ничего не растет. А Джон оказался так сильно обожжен драконьим дыханием, что помер почти одновременно с драконом. Люди забрали его тело и похоронили в церкви, а деревню назвали в его честь".

Удивительная легенда о Ламбтонском черве (The Wonderful Legend of the Lambton Worm). юный наследник Ламбтона вел беспечную жизнь, пренебрегая как своим высоким положением, так и заповедями веры. По своему неправедному обыкновению он отправился ловить рыбу в воскресенье, закинул удочку и стал ждать улова, в то время как все добропорядочные люди отдыхали по случаю праздника. Поначалу его усилия были тщетны — вот он и принялся к ущербу для спасения своей души честить и бранить неудачу на все лады, да такими словами, что те, кто слушал священную мессу, приуныли от смущения. Тем временем нить напряглась, и вот в надежде поймать большую рыбу он схватился за удочку, стал подсекать и потащил улов на себя что было силы — так и вытащил на сушу. А на крючке, к его ужасу и удивлению, и не рыба вовсе — один только червь, ни на что не похожий и отвратный на вид. Ну тут он его с крючка снял и со всей силы как швырнет в колодец, что был поблизости (колодец этот с тех пор и называется Змеиным). Забросил опять он удочку — давай рыбачить по новой, а мимо как раз проходил незнакомец почтенной наружности. Тот и задает ему вопрос: «В чем дело?» — «Да вот, — говорит, — вроде как попался мне дьявол на удочку» — и показывает ему на колодец. Незнакомец посмотрел на червя и сказал, что никогда ничего подобного раньше не видел, — червь этот был вроде тритона, только с каждой стороны рта у него по девять отверстий — подобный знак ничего хорошего не сулил.

Червь так и остался в колодце: кому он нужен, да только вскоре так вымахал, что пришлось подыскивать жилище побольше. При свете дня он обычно сворачивался кольцами вокруг камня и отдыхал посреди речки, а ночью навещал холм, что в окрестности, и ложился вокруг него. Так он и продолжал расти — до тех пор, покуда не стал троекратно опоясывать холм своим телом (а был то Змеиный холм рядом с Фэтфилдом). Чудище стало наводить страх на всю округу: пожирало овец, выпивало молоко у коров, калечило скот перепуганных крестьян. Местность эта совсем опустела, и червь, не обнаружив для себя ничего съедобного, перебрался на северный берег реки, поближе к Ламбтон-Холлу, где в печали и трауре по-прежнему жил старый лорд Ламбтон. Молодой-то наследник в своих грехах раскаялся и отправился искупать их на войну куда подальше, говорят даже, сражаться с неверными.

Перепуганная челядь собралась на совет, тут эконом, человек в летах и с опытом, и предложил наполнить большую лохань, стоявшую во дворе, молоком. Червь приполз на двор, со смаком молоко выпил, никакого вреда чинить не стал и отравился восвояси отдыхать, расположившись вокруг своего холма. На следующее утро червь приполз вновь, в том же

часу он перебрался через реку и направился прямо к господскому дому. Вскоре выяснилось, что ежедневно нужно выставлять девять кадок молока, и ничуть не меньше, — иначе червь демонстрировал свое негодование: обвивал хвостом деревья в парке и вытаскивал их прямо с корнями. Множество благородных и прославленных рыцарей, отличавшихся доблестью и отвагой, пытались справиться с этим чудовищем, наводившим ужас на всю округу. Сражения были не на жизнь, а на смерть — но стоило разрубить чудище на несколько частей, как куски немедленно соединялись вместе, а отважный нападавший неизбежно лишался или жизни, или какого-нибудь члена. Так что после многочисленных неудачных и роковых попыток уничтожить дракона ни один человек не смел вступать в смертельную схватку с подобным недругом, а чудище по-прежнему отдыхало там, где и раньше, обвившись кольцами вокруг холма.

Прошло семь лет, благородный наследник Ламбтона возвратился из дальних войн за веру Христову и увидел, что обширные земли и владения его предков находятся в полном запустении. Он услышал жалобы людей, чьи сердца были наполнены тревогой и страхом. Затем он отправился в поместье, бросился в объятия своего престарелого отца, измученного горем и скорбью как из-за отсутствия сына, которого он давным-давно считал погибшим, так и из-за чудовищного разорения, которому подверглось его некогда цветущее поместье.

Наследник тут же отправился на другой берег, поехал к холму, где лежал червь. Однако, будучи рыцарем не только бесстрашным, но и прозорливым, он решил, учитывая горькую судьбу всех, кто погиб в сражении с драконом, лосоветовать-ся с Сивиллой о том, как лучше всего изничтожить чудовище.

Так он и узнал, что сам является причиной всех несчастий, которые обрушились на родную округу, и от этого его горе только приумножилось, а решимость сражаться стала еще тверже. Узнал он также, что надо облачиться в лучшую кольчугу, истыкать ее наконечниками копий — остриями наружу, взобраться на камень посреди реки, положившись на Провидение и могучий меч. Но прежде надо дать торжественную клятву в том, что в случае успеха он готов убить первое живое существо, которое ему встретится. А если он не исполнит этого — девять поколений лордов Ламбтона не смогут умереть у себя дома, в постели.

Он дал торжественную клятву в часовне своих предков, продел сквозь кольчугу самые что ни есть острые наконечники копий. Взобрался на камень посреди реки, обнажил свой верный меч, который никогда не подводил его в трудную минуту, и поручил себя воле Провидения.

В положенный час дракон покинул холм, расправил тело во всю длину и направился в сторону поместья Ламбтон —

по пути ему надо было миновать тот самый камень, где он иногда отдыхал. Тут-то рыцарь, ничего не боясь, как ударит дракона по голове что было сил, правда, никакого толку от этого удара не вышло, но дракон рассердился — и решил сжать рыцаря в кольцах своего тело и задушить его парами своего ядовитого дыхания. Но рыцарь заранее подготовился к этой напасти, ибо чем плотнее сжимались кольца вокруг него, тем глубже впивались закрепленные на кольчуге острия в тело дракона. Вода в реке и та стала багровой от драконьей крови. Чем больше дракон старался уничтожить рыцаря, тем меньше у чудища оставалось сил. А рыцарь времени не терял, воспользовавшись случаем, взял да и перерубил дракона пополам. Отрубленную часть тут же унесли прочь быстрые воды реки — и дракон уже никак не смог возродиться в прежнем виде. Так после длительной и отчаянной схватки отвага и мужество рыцаря из Ламбтона одолели червя.

Перепуганная челядь на коленях молилась во время битвы. При благоприятном исходе рыцарь, как и обещал, должен был протрубить в рог, чтобы отец, обрадованный его спасением, отпустил с привязи верного пса, рыцарю принадлежавшего, дабы этот самый пес и стал обещанной жертвой. Да только старик на радостях позабыл обо всем, кроме своих отцовских чувств, и бросился к сыну, чтобы поскорее его обнять.

Заметив отца, тот преисполнился горя и печали. Да только как же он мог поднять руку на своего родителя. И вот в надежде, что клятву все же можно исполнить и он убьет второе живое существо, какое только встретится ему на пути, он еще раз затрубил в рог; верный и самый любимый пес сорвался с привязи и бросился ласкаться, и тут благородный рыцарь со скорбью и отвращением вонзил меч, на котором еще не высохла кровь дракона, прямо в сердце своему верному спутнику. Но напрасно. Предсказание исполнилось, и на протяжении девяти поколений заклятие Сивиллы тяготело над домом Ламбтонов .-

Кнакер из Лиминстера (The Knucker of Lyminster).

Пройдоха снял рабочие рукавицы, положил их на тщательно вытертую рукоятку, достал из-за пазухи платок в красно-белый горошек, куда был упакован завтрак, уселся на берегу, аккуратно распаковал съестное, расправил углы платка у себя на коленях и принялся за рассказ: «Вот говорят, много лет назад в этом большом пруду жил огромный дракон — звали его Кнакер, оттого-то и по сей день это место зовется Кна-керова яма. Знаете, слонялся этот старый дракон по округе Брукса и все выискивал, чтобы такое сожрать на ужин, да вот, например, несколько лошадей или коров — их он про-

глатывал и глазом не моргнув. А еще время от времени садился он на вершине о'Касвея и слизывал своим языком всякого, кто проходил мимо, словно жаба, которая языком мух ловит. И того больше, иногда как переплывет через реку, и давай своей мерзкой мордой тыкать в окно корабельного двора — а люди-то сидят внутри, чаи попивают, — во какие вещи происходили в добром старом Хэмпфри в Арндель-ской округе. И вот мэр Арнделя предложил награду всякому, кто положит конец этому безобразию. Уж и не помню, сколько там было, но сумма немаленькая, это точно. Да только все были до того перепуганы, что никакой приход подобные издержки не покроет, знаете ли. Мэр удвоил награду, тут один юный малый из Вика решил попытать счастья. Люди-то теперь говорят, будто он был из Арнделя, да не правда все это. Звали его Джим Пэтток, и он пришел из Вика. Я всю свою жизнь в Тоддингтоне провел, мне ли не знать. Да что там, моя прабабка Джудит жила прямо там, где бузина старая растет, сразу за поворотом, так вот она вспоминала, что, когда она еще была девчушкой, у них в доме жил парень, который ухаживал за девушкой да и жениться умудрился, а девушка та была как раз из рода Джима Пэттока, его поросль.

Ну так вот, Джим Пэтток отправился прямо к мэру и изложил ему свой план. А мэр приказал, чтобы все, как один, помогали Джиму во всем, что ему понадобится, и нечего тут деньги считать — надо быть уже за то благодарным, что избавятся от Кнакера. Ну тут Джим отправился к кузнецу и заказал ему большой железный котел — во-о-о-о такой большой. Потом пошел к мельнику и попросил во-о-стоко муки. Потом пошел к лесорубам и приказал сложить огромный очаг прямо посреди площади. А когда все это было исполнено, он замешал и приготовил самый что ни есть огромный пудинг из всех, какие только бывали на свете. Как с этим он справился — да нет, не совсем, пудинг еще не слишком хорошо пропекся в середине, но оно-то и к лучшему, как я помню, — выложили пудинг на деревянную повозку и взялись тащить целым скопом. А впереди шел Джим — храбрый как лев. Люди провожали его до самого моста, дальше-то они идти побоялись, ибо там большой Кнакер как раз расположился неподалеку от Билл-Доуз. То есть там-то была его голова, а шея и тело — те тянулись вдоль холма, так что хвостом он цеплялся за деревья в Батвортском парке.