Энциклопедия заблуждений. Война

Оккупанты, усиленно охранявшие не только большие дороги, но и лесные тропы и каждую деревеньку, засекли пробирающиеся к ним в тыл группы советских партизан. Отряды Павла Проворова и Бориса Крайнова были обстреляны немцами, причем огонь оказался столь сильным, что партизаны понесли потери. Командиры решили объединиться в одну группу, которая теперь насчитывала всего 8 человек. После очередного обстрела несколько партизан решили вернуться к своим, прервав выполнение задания. В тылу врага осталось несколько разведчиков: Борис Крайнов, Василий Клубков и Зоя Космодемьянская. Вот эти трое и подошли к деревне Петрищево в ночь с 26 на 27 ноября 1941 года.

Сделав короткую передышку и обозначив место встречи после выполнения задания, партизаны отправились поджигать деревню. Однако группу снова ожидала неудача. Когда уже пылали дома, подожженные Крайновым и Космодемьянской, их товарищ был схвачен немцами. На допросе он рассказал, где условились встретиться партизаны после выполнения задания. Вскоре фашисты привели Зою…

Как развивались события далее, ныне можно судить в основном со слов Василия Клубкова. Дело в том, что спустя некоторое время после допроса немцы предложили Клубкову работать на их разведку в советском тылу. Василий согласился, прошел обучение в школе диверсантов, но, оказавшись на советской территории (уже в 1942 году), отыскал разведотдел Западного фронта, которым был направлен на задание, и сам рассказал майору Спрогису о случившемся в деревне Петрищево. 11 марта 1942 года Клубков давал показания следователю особого отдела НКВД Западного фронта лейтенанту госбезопасности Сушко:

Примерно в два часа ночи я был уже в деревне Петрищево, — рассказывал Клубков. — Когда подходил к своему участку, увидел, что дома Космодемьянской и Крайнова загорелись. Я вытащил одну бутылку с горючей смесью, попытался поджечь дом. Увидел двух немецких часовых. Струсил. Побежал в сторону леса. Не помню как, но вдруг на меня навалились два фашистских солдата, отобрали наган с патронами, две сумки с боеприпасами, сумку с продовольствием, где были консервы и спирт. Привели в штаб. Гитлеровский офицер начал допрашивать. Я не стал сперва говорить, что партизан. Сказал, что красноармеец. Меня начали бить. Потом офицер приставил к виску револьвер. И тогда я рассказал, что пришел в деревню не один, назвал место встречи в лесу. Через некоторое время привели Зою…

Протокол допроса Клубкова составил 11 страниц. Последняя содержит строку: « Записано с моих слов, лично мною прочитано, в чем и расписываюсь».

Зою допрашивали в присутствии Клубкова, о чем он также рассказал следователю:

— Вы присутствовали на допросе Зои Космодемьянской? — спросили Клубкова.

— Да, присутствовал.

— Что спрашивали фашисты у Космодемьянской и что она отвечала?

— Офицер спросил у нее, какое задание она получила от командования, какие объекты должна была поджечь, где ее товарищи. Зоя упорно молчала. После этого офицер начал избивать Космодемьянскую и требовал показания. Но она продолжала молчать.

— К вам обращались фашисты за помощью в получении признания от Космодемьянской?

— Да, я заявил, что эта девушка — партизанка и разведчица Космодемьянская. Но Зоя и после этого ничего не сказала. Видя, что она упорно молчит, офицеры и солдаты раздели ее догола и в течение 2–3 часов избивали резиновыми палками. Изнемогая от пыток, Космодемьянская бросила в лицо своим палачам: «Убейте меня, я вам ничего не расскажу». После этого ее увели и я ее больше не видел.

Информация, содержащаяся в протоколе допроса Клубкова, казалось бы, добавляет в советскую версию гибели Зои Космодемьянской одно очень важное обстоятельство: она была предана своим же боевым товарищем. Тем не менее можем ли мы полностью доверять названному документу, зная о методах «выбивания» показаний в НКВД? Для чего понадобилось многие годы держать в секрете показания предателя? Почему было сразу, еще в 1942 году, не назвать всему советскому народу имя человека, погубившего Героя Советского Союза Зою Космодемьянскую? Вполне можно предположить, что дело о предательстве сфабриковали следователи госбезопасности. Таким образом виновник гибели героини был найден. И уж точно огласка предательства полностью разрушила бы официальную версию гибели партизанки, а стране нужны были не предатели, а герои.

Чего не меняет документ, приведенный В. Лотом, так это характера задания диверсионной группы. А ведь именно характер задания справедливо вызывает у многих, скажем так, смешанные чувства. Приказ о поджоге деревень как-то вовсе игнорирует факт наличия в них не только немцев, но и своих, советских, людей. Закономерно возникает вопрос: а кому больший ущерб наносили подобные методы борьбы с врагом — врагу или все-таки собственным соотечественникам, остававшимся на пороге зимы без крова над головой и, скорее всего, без пропитания? Конечно же, все вопросы адресованы не молодой девушке Зое Космодемьянской, а зрелым «дядям», придумавшим столь беспощадные по отношению к собственному народу методы борьбы с оккупантами, а также к общественному строю, при котором подобные методы считаются нормальными.

И

Игры в наркоматы

Газета «Правда» 28 января 1944 года сообщила об очередном Пленуме ЦК ВКП(б), который рассмотрел предложения Совнаркома СССР по расширению прав союзных республик в сфере обороны и внешней политики. В тот же день сессия Верховного Совета СССР на основе доклада председателя Совнаркома и министра иностранных дел В. М. Молотова приняла два закона: «Об образовании воинских формирований союзных республик» и «О предоставлении союзным республикам полномочий в области внешних отношений». Не менее оперативно были внесены изменения в Конституцию СССР и конституции союзных республик. Все это сопровождалось пропагандистской кампанией по поводу очередных успехов в решении национального вопроса в Советском Союзе и торжества ленинской национальной политики.

Однако те, кто принял эту «игру в наркоматы» за чистую монету, заблуждались.

Действительно, внимательный и беспристрастный анализ названных выше изменений (преобразование ключевых народных комиссариатов из общесоюзных в союзно-республиканские) вызывает недоумение. Начнем с прошедшего Пленума ЦК ВКП(б), который именовали «очередным», при том что он был единственным за годы Великой Отечественной войны (съезды партии не собирались с 1939 по 1952 год). Далее обратим внимание на просто-таки молниеносность внесения столь серьезных изменений в законодательство. Не менее удивляет и противоречие новшеств официальному пониманию федерации. В свое время Сталин категорически отверг предложение руководителей Советской Украины сохранить за республиками право на внешние отношения и торговлю.

Весьма неординарным было также сочетание «торжества ленинской национальной политики» и расширения прав республик с развернувшимися репрессиями против целых народов. Началось массовое переселение западных украинцев, прибалтов, поголовное выселение с родных мест крымских татар, чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкарцев.

Еще более проясняют смысл превращения наркоматов иностранных дел и обороны из общесоюзных в союзно-республиканские следующие факты. Явившимся на свет божий наркоматам иностранных дел союзных республик не позволили установить дипломатические отношения даже с так называемыми «странами народной демократии», проще говоря, сателлитами СССР в Восточной Европе. Республиканские наркоматы обороны так нигде созданы и небыли, существуя лишь на бумаге. Единственным исключением стала Украина. Там не только 11 марта 1944 года назначили народного комиссара обороны (им стал генерал-лейтенант В. П. Герасименко, командовавший одновременно Киевским военным округом), но и разработали структуру наркомата, начали формировать штат.

Игра в украинский наркомат обороны продолжалась до мая 1946 года. Попытки Герасименко, который со всей серьезностью отнесся к назначению, хоть как-то определить круг полномочий собственного комиссариата натыкались на чрезвычайно глухую «кремлевскую стену». До октября 1945 года (до перевода на должность заместителя командующего Прибалтийским военным округом) Герасименко фактически оставался «наркомом без наркомата». С октября 1945 года до момента ликвидации в мае 1946 года наркомат «существовал» вообще без народного комиссара.

Вполне очевидно, что в планы Кремля не входила практическая реализация своих же решений относительно предоставления республикам полномочий в сферах внешней политики и обороны. Тогда возникает вопрос: какую цель преследовали эти громкие декларации?

В конце 1943 года произошел коренной перелом в ходе Второй мировой войны. По-видимому, только руководство нацистской Германии (да и то не все его представители) упорно не хотело верить в то, что война проиграна. Союзники по антигитлеровской коалиции, по крайней мере, в собственной победе практически не сомневались. По этой причине одной из ключевых тем Московской конференции министров иностранных дел в октябре 1943 года и Тегеранской конференции глав государств и правительств с участием Рузвельта, Сталина и Черчилля в ноябре — декабре того же года было послевоенное устройство мира и создание международной организации (ею станет Организация Объединенных Наций), которой предстояло взять на себя функции обеспечения коллективной безопасности.