Эндора

Погуляв еще около часа, Катя поняла, что пора отправляться домой — она стала уставать от обилия впечатлений, да и день склонился к сумрачному тяжелому вечеру. Разноцветные огни новогодней иллюминации делали темнеющий город загадочным и праздничным, но Катя решила, что разгадает загадки северной столицы как-нибудь в другой раз, и спустилась в метро.

Окна их квартиры не горели — Эльдар по привычке куда-то ушел. Интересно, где он бывает и чем занимается? В крошечном магазинчике, разместившемся в цокольном этаже здания и насквозь пропахшем кислой капустой и дешевым табаком, Катя купила хлеба и пачку пельменей и пошла домой. На лестнице ей подвернулась под ноги толстая серая кошка с чересчур разумным и пристальным для кошки взглядом, забористо мявкнула, как выругалась, — дескать, понаехали, ходят тут — и тяжело побежала по ступенькам. Когда Катя обернулась, кошки уже не было — она словно растворилась в воздухе. Сердитый мяв эхом оседал в подъезде.

Катя решила не удивляться. Должно быть, хвостоплясы — не единственные незримые обитатели этого дома и этого мира. Пусть уж лучше будет кошка, чем двуглавый дракон…

Квартира встретила ее тишиной и необычным запахом. Закрыв дверь, Катя растерянно замерла в коридоре, не выпуская из рук пакета с едой и пытаясь понять, чем же это так пахнет на весь дом — а потом ее осенило. Это была елка. Самая настоящая новогодняя елка.

Быстро сняв уличную одежду, Катя пошла по квартире, включая свет. В ее комнате в самом деле стояла живая елка в небольшом темном горшке. Катя ахнула и медленно приблизилась к ней, боясь спугнуть неожиданное чудо неловким движением или неосторожным словом. Елка пахла разогретой хвоей, зимней свежестью и лесным ветром. Маленькие красные и синие шары на ее ветках казались яркими звездами. Протянув руку, Катя дотронулась до пузатого бока одного из них. Настоящий.

Ее мир был полон чудес, но каких-то неправильных. Это были дурные, извращенные чудеса. Мертвый парень поднимается и идет на ее зов, невзирая на то, что лишен головы. Из-за спины Эльдара вырастает двуглавый дракон, скалится ощеренными пастями. Магия сбрасывает человека с крыши и оставляет в живых. Магия позволяет видеть хвостоплясов и разумных котов, магия заставляет людей смотреть на фантики и верить, что они видят официальные бумаги, магия делает мир скверным. И среди всего этого нашлось место для хорошего, доброго чуда — для елки и шариков, для подарков, для нового года…

Катя поняла, что готова расплакаться. Она села на диван и долго смотрела на елку. В последние несколько лет они елку не наряжали: мама встречала новый год с очередным другом, Танюшка — с парнем, а Катя отправлялась к бабушке или подругам по институту. Теперь ей казалось, что она в самом деле вернулась в детство, когда из кладовой вынималась пыльная старая коробка, перетянутая лентой, а из коробки с какой-то трогательной торжественностью извлекались шары, фигурки животных и людей, колокольчики и сосульки — а елка была искусственной, темно-зеленой, пушистой, и Катя с Таней распрямляли ее ветки и увешивали дождиком, гирляндами и игрушками, старательно следя, чтобы ни одна из сторон не осталась голой.

Елка Эльдара пахла хвоей и радостью. Впервые за весь день Катя смогла окончательно поверить в то, что все будет хорошо.

Эльдар появился только на следующий день, около пяти — к этому времени Катя успела известись окончательно и, чтобы хоть как-то успокоиться, несколько раз сходила в магазин и наготовила столько еды, что хватило бы накормить целый полк. Когда в замке заворочался ключ, она почувствовала, как гора свалилась с плеч — чувство накатившей легкости было почти ощущаемо физически. Эльдар — усталый, чумазый, с расцарапанным лицом — прошел в квартиру и заглянул на кухню: Катя швырнула полотенце на стол и уперла руки в бока.

— И где ты был? — осведомилась она. Эльдар улыбнулся, словно вся эта ситуация его крайне забавляла. А вот Кате было не смешно: она спала вполглаза, переживала и уже успела навоображать всяческих ужасов.

— Дела делал, — ответил Эльдар. — Пиво пил. А что такое?

— Ты бы хоть записку оставил! — воскликнула Катя и хлестнула его полотенцем по груди. — Я, между прочим, волновалась…

Она опустила руку, поняв, что выглядит смешно и нелепо. Эльдар ведь не обязан перед ней отчитываться… Однако, судя по тому, как Эльдар посмотрел на нее, он не испытал никакой досады от подобного напора.

— Ладно, не ругайся, — примирительно сказал он. — Виноват, исправлюсь. Чем это так вкусно пахнет, кстати?

— Утка с яблоками, — промолвила Катя. Эльдар вопросительно поднял бровь — он действительно был удивлен, словно приготовленная к празднику еда была для него чем-то вроде магии.

Семь лет в дурке, напомнил внутренний голос с интонациями Лизы. Не забывай об этом.

— Здорово, Кать, — сказал Эльдар, и Катя поняла, что сейчас он очень счастлив — и очень старается это от нее скрыть. — Пойду умоюсь, ты пока шампанское доставай.

Две ледяные темно-синие бутылки лежали на нижней полке холодильника, заставленные банками и лотками с едой. Когда Катя разгребла продуктовый завал и вынула шампанское, то вспомнила, что именно такие бутылки мама всегда приносила откуда-то к празднику. И как она не обратила на них внимания раньше? Бокалов в доме не было — на полке обнаружились стаканы, и Катя подумала, что у них будет настоящий студенческий новый год, когда все тарелки и ложки на столе разные, собранные с бору по сосенке, но игристая пена, весело стекая со стенок разнокалиберной посуды, делает антураж неважным — главное сам праздник, а не одежды, в которые он рядится. Любая, даже самая яркая обертка, в итоге улетит в ведро, оставив только обнаженную правду.

Интересно, куда в этом году отправятся девчонки из ее группы? Где и с кем будут Машухер и Лиля? Катя присела на край стула, провела ладонью по столу, стирая крошечное пятнышко — воспоминание о подругах неожиданно и больно обожгло ее. Наверно, ей завидует весь курс. Выиграть грант на обучение за границей, тем более, в таком престижном заведении — это вам не хухры-мухры. А она, Катя, не собирается ни в какой Лондон — она прячется от тех, кто хочет ее убить. Никаких шуток, действительно убить. И неизвестно, что будет завтра, и будет ли для нее завтра вообще…

Глаза предательски защипало. Боль в груди, нараставшая постепенно, исподволь, вдруг усилилась — Катя опустила голову на руки и заплакала. Это были те самые редкие, тяжелые слезы, которые никому и никогда не приносили облегчение: душа выдавливала их, словно яд из раны, которая и не думала рубцеваться.

— Новый год иногда бывает грустным, — сказал Эльдар. Он неслышно вошел на кухню, погладил Катю по голове, и этот простой, ни к чему не обязывающий и вряд ли что-то значащий жест заставил Катю зарыдать еще горше. Она была вдали от дома, от родных и друзей, ее жизнь не стоила и ломаного гроша, она утратила себя и превратилась в чудовище, которое удерживают от зла лишь путы — Катя плакала, испытывала горячее чувство стыда от того, что Эльдар видит ее слезы, но не могла взять себя в руки и успокоиться.

придвинул стул и сел рядом.

— Знаешь, — негромко сказал он, — у меня почти вся юность прошла в особом заведении закрытого типа. Лечился от припадков, в итоге так и не вылечился… ну, неважно. И под новый год некоторых из больных, кому режим позволял, забирали домой на побывку. К кому-то приезжали родные, привозили подарки. Сама атмосфера праздника обязывает. Хочется быть добрым и сердечным.

Катя шмыгнула носом. Выпрямилась. Эльдар мягко провел ладонью по ее щеке, стирая слезы.